Отравленная роза (СИ)

Аллегра отнюдь не спала безмятежным сном младенца, отчетливая складка залегла меж бровей, пальцы сжимают простынь. Кошмары ей не к лицу, черные волосы распластались по одеялу, подушке, выглядывающему обнаженному плечику. Люциус стоял в дверях, наблюдая за беспокойством спящей девушки, а за окном барабанил пасмурный дождь, капли с металлическим звоном касались карнизов, создавая образы унылой баталии. Картина одиночества, жалость к ней была иной, она вызывала желание пригреть, помочь избавить от монстров Морфея. С кровати донесся приглушенный невменяемый стон, ну, почему, почему он не пришел раньше, когда это действительно было необходимо, чтобы предупредить кошмары, отгородить от сжатых кулаков и слез? Вот она – настоящая, испуганная тьмой и событиями, только во сне можно наблюдать картину без масок. Люциус, на ходу расстегивая рубашку брюки, приблизился к ней. Она резко переменила положение, легла на спину, тело напряжено, словно тысячи Круциатусов пронзают хрупкую стать. Он положил ладонь на её лоб, но не помогло. Стоит разбудить, показать, что ничего страшного наяву не происходит. Он осторожно дотронулся до плеча и немного повел из стороны в сторону. Не просыпается.

- Аллегра.

Никакой реакции, слова потонули в раскате грома за окном, который отнюдь тоже не помог. Она только сильнее начала крутиться, на лбу выступила испарина.

- Аллегра, проснись! – сказал Люциус чуть громче, сильнее тряся плечо.

- Нет… Умо-ляю… – надрывный, подавленный голос.

- Аллегра, это всего лишь кошмар.

- Нет, не убивай…

Веки дрожали, но не отпускали из ужаса. Он принялся трясти её сильнее. Наконец, её глаза открылись и постарались сфокусироваться на нем, а рваное дыхание никак не могло вернуть Аллегру в реальность. Всхлип.

- Люциус… – шепотом произнесла она и резко поднялась.

Не ожидал того, что произойдет в следующую секунду – Аллегра просто обхватила его за талию, и вот он уже гладит черную головку, а хрупкие плечики сотрясаются от беззвучных переживаний. Страшно, ей действительно страшно… Нагота вызывала абсолютно адекватную реакцию в мужском организме, совершенно неуместную, а еще непонятное ощущение, гнев вперемешку с сожалением и ревностью, ведь не его убивали в этом страшном сне, и не ему посвящены слезы отчаянья. Этот кошмар, его последствия приходилось видеть и раньше, когда Люциус просыпался от резких движений любовницы, но никогда еще не видел такой сильной реакции, все потому, что он решил провести эту ночь с Нарциссой, оставив маленькое существо в одиночестве. Однако волей судьбы сегодня он пришел сюда, в её кровать, чтобы понять, что он нужен для того чтобы остановить слезы, дарованные другому. Странная жизнь, непонятная головоломка, двое людей, цинично использующих друг друга в ложном счастье. Ложное счастье – немыслимая вещь, нарушающая координацию мышления, рисующая потрясающие картины иллюзий, иногда слишком наигранно, но мы стараемся не замечать недостатков.

А Люциус степенно успокаивал свою… Просто свою женщину, давая возможность обмануться и себе и ей.

- Всё хорошо, это всего лишь сон…

- Прости… – сказала она, отодвигаясь, чтобы посмотреть в его глаза в сумраке ночи.

Его ладонь потянулась к девичьей скуле. Взгляд… Абсолютно потерянный.

- Почему ты здесь? – стараясь унять неустанную дрожь, прошептала Аллегра, подтягивая сползшее одеяло.

Хочет узнать, поверить, что нужна, обрести на миг спокойствие и тепло, незаконное варварство ласки.

- Я просто скучал.

Он имеет полное право говорить подобные фразы, так же как видеть благодарность за своё присутствие, но почему слова дались с трудом? Сказать правду – это должно быть так просто, однако все слишком нереально. Нереально освободиться от собственного я, скинуть личную маску, прекратить презирать себя. Стать близкими – не значит иметь физический контакт, коего в избытке. Близость духовная – новая фаза отношений, а иногда происходит наоборот, сначала чувства, доверие, а лишь затем постель. У них не все как у людей, иная ситуация, нераспознаваемое болото и страх, много страха, еще больше страха за то, что не дай Мерлин между ними пронесется та самая искра, низменная человечность, наконец, любовь. Нет, любовь невозможна, уравнение не имеет решения, потому что «х» рассчитывается вне системы, а значение «у» – бесконечная десятичная дробь… Им не суждено прийти к ответу… Несмотря на все переживания и кошмары, она потянулась первой искать мнимое тепло, ненадолго забыться. Целовать ее, значило простить, принять и понять такой, какая она есть, нелюбящей, свободной. Рано или поздно она убежит как вода сквозь пальцы, не остановишь, не окликнешь, и решето не поможет задержать потоки ручейков, скрывающихся в неизведанном, недоступном мире чувств к Северусу, будь он неладен.

Стоит жить тем, что имеешь и не позволять себе углубляться в музыкальное имя, нежные губы, жаждущие руки и пахнущую вишней кожу, но Люциус не мог, и никогда не сможет лишить себя возможно последних прикосновений. Она просто не для него, и исправить эту ошибку может только создатель, который не вмешивается в дела уже произошедшего на бренной земле…

~~

Тронный зал с ангелоподобными демонами, росписью на стенах. Змеиное лицо и кровавые глаза, уводящие в водоворот безумия последних вздохов. Мольбы прекратить пытки, пытают не меня, но я чувствую боль, стократ усиленную сознанием. Словно наяву, вижу, как извивается на каменном полу бледный мужчина в черных одеждах, напряженные скулы, глаза, терпящие наказание и ненависть, уничтожающая ненависть ко мне, хотя не моя палочка творит чудовищное заклятие. Мольбы о пощаде из моего рта, ползаю на коленях, рыдаю, прошу о помиловании для единственного человека волею судьбы ставшего любимым, но Лорду плевать на истошные вопли его слуги, хватающейся за последние слова, лишь бы облегчить судьбу Северуса. Мы Богом забытые проклятые души, все это – моя вина. «Умоляю, не убивай…», – бессмысленные слова, адресованные монстру, когда его палочка поднимается для финального заклинания…

Остаток ночи я проспала нормально, потому что был антидот к кошмарам. Люциус – этот ужасный, опасный человек, убийца, почему именно ты стал моим плечом? Почему позволил тихо плакать у себя на груди, вытянул из высасывающего сна? Непонятно, какой смысл, стараться укрыться от одного монстра и лежать в объятиях другого? Но ведь со мной он иной, вовсе не такой, как пророчил отец, как я видела в ночь рейда, как описывал здравый смысл… Запуталась, потерялась, чему верить: чувствам или логике?.. Малфой – непонятная часть моей жизни, все больше и больше запутывающая в поволоке тьмы. Словно привязывает к себе, чтобы окунуть с головой в свою веру, и я начинаю верить ему, верить Волан-де-Морту, перестаю жалеть о выборе. Иногда, кажется, что это хитрый план, чтобы затянуть меня в лигу Пожирателей. Неправда, я сама целиком и полностью сотворила эти отношения, предложила себя… Зачем? Не знаю, глупый юношеский разум, бестолковая женская логика. Нет выбора, или он, или никто… Мерлин, спасибо, что это он... Бывает ощущение, что Люциус и сам игрок, иллюзионист, выставляющий на обозрение лишь фальшивую часть фокуса. Со мной он срывает маску холода на время. Загадка, но мы чем-то подходим друг другу.

Ровно вздымающаяся грудь, нерасторопный пульс и широкая мужская ладонь, обнимающая меня. Я проснулась раньше него, однако часы показывали уже двенадцать дня, мы подарили себе длительный сон. Вчера Люциус позволил себе слишком много одной фразой: «Я скучал по тебе…». Я не просто очередное увлечение, пассия, одна из множества, а нечто большее, крепнущее с каждым днем. Смотрю на его расслабленное лицо и понимаю, что он влюбляется, пускай и гонит от себя чувства, но я же вижу… Горько осознавать, но я люблю другого и, несмотря ни на что, никогда не отступлюсь от «несбывшегося». Любовь – все, что у меня есть, она будет греть меня до последнего вздоха, умрет вместе со мной. Северус недоступен, но это не оправдывает нахождения другого мужчины рядом со мной или наоборот оправдывает? Я знаю одно: Люциус успокаивает ночные кошмары, дарит мнимое успокоение, пускай продолжаются наши отношения, без них я загнусь.