Очень приятно, Демон! (СИ)

Нанами казалось, что с нее заживо сдирают кожу. В тот день, когда Акира вырвал сердце Томоэ, ей казалось, она познала боль сполна. Но то, что сейчас она испытывала не умещалось, ни в одни рамки. Она просто горела изнутри, как на адском костре. Видела его раны, кровь и пыталась прорваться к Акире сквозь толпу. Хотела закрыть его собой. Пусть ненадолго, но защитить от проклятых мечей. Она царапалась, кусалась, калечила всех, кто пытался ей помешать.

И вот удалось.

Она рядом, хоть и слишком поздно. Акира чувствует ее тепло на своем онемевшем плече. Длинные ресницы слегка подрагивают на его окровавленных веках.

Вот оно.

Лицо этой дурочки. Рыдает так, будто на нее обрушилось вселенское горе. Что-то говорит.

« Хорошо, что ты со мной » — пронеслась в голове мысль.

От ее присутствия становится легче. По крайней мере душевно. Нанами дрожащими руками касается лишь пальцами его раненной спины. Склоняется над его лицом и утирает тонкую струйку крови, катящуюся из приоткрытого рта.

— Кирихито… Кирихито… Все будет хорошо. — и верит в это. Видит что кровь вытекает из него ручьем, но верит в свои слова. Глупая — Открой глаза… Нет. Не закрывай. Смотри на меня… Пожалуйста… Пожалуйста… Пожалуйста…

« Она что только одно слово выучила. Я подыхаю….скажи…скажи, что любишь…как в тот раз… скажи…мне нужно »

— Скажи... — хрипит он вслух, а в горле булькающий звук переполнившей крови.

Нанами не может разобрать его слов. Плачет и зовет на помощь всех, кого можно. Нет не зовет. Она орет как ненормальная, срывает голос от крика, который не в силах остановить. И продолжает гладить плечо Акиры, пока тот орошает пол своей багровой, сладкой, липкой и горячей кровью.

— Вы обещали, что не тронете его!!! — краем уха уловил Кирихито. Женский голос. Еще один. Тот самый, что он слышал вначале. — Вы обещали! — тоже плачет.

Акира приоткрыл веки. Изображение такое нечеткое и размытое, будто смотрит сквозь запотевшее стекло.

— Сс…сука… — узнал. Поэтому и вырвалось это слово из еле шевелящихся губ.

Мидзуки и Джиро стоят недалеко от Нанами в недоумении. Искусанные в кровь зубами богини, смотрят, как она бьется в истерике над раненным демоном.

— Кто-нибудь…пожалуйста… Помогите ему!!!! — настоящий вой, а не голос.

— Приговор исполнен. Будет лучше, если его тело умрет сейчас. Дух сразу отправиться в страну желтых вод.

— Дева? — со слезами на глазах произносит Джиро — Сними браслет!!! — орет он на долбанного предводителя армии Оокунинуши. Ведь снять его может либо бог, либо тот кто его надел.

— Простите не могу — холодным тоном отвечает тот.

— Он же умрет, если вы его не снимете. Лично мне плевать на этого козла, но не надо мучить девушку. Снимите, — рычит Курама.

— Приговор исполнен. Так меньше возни. — с видом главного судьи ответил Юичи.

— Закрой рот, главарь курятника. Его должны судить на совете богов, в Изумо! Таковы правила, урод! Снимай, этот чертов браслет!!!

Но вместо этого Курама получил в нос а, Джиро, который кинулся на помощь, скрутили.

— Нет…Нет… Нет… Нет… Нет!!!!! — кричит Нанами. Смотрит на неподвижную руку Акиры, пытается сорвать с него браслет. Пока он блокирует силу демона, тело не исцелится. Он просто истечет кровью на ее глазах.

Нанами зубами грызет эту треклятую нитку. Как дикая. Пусть они раскрошатся от этой металлической твердости, лишь бы снять проклятую вещь.

Ничего.

Лента будто из титана сделана.

 — Мидзуки…талисман…талисман… — кричит она с надеждой глядя на своего хранителя.

Змей понял, не глухой. Но у него нет ничего, что сейчас может помочь хозяйке, кроме застывших в глазах слез. Если в самом начале он осуждал богиню, то теперь его сердце обливалось кровь. Он даже сам пожалел демона. Не хотел его смерти всем своим нутром. Мидзуки никогда не видел Нанами такой. Она кричит так, будто ее режут на живую. Бормочет бессвязные слова. Кусалась царапалась, дралась когда они с Джиро ее держали.

Лента не снимается. Проклятая ненавистная вещь забирает жизнь Кирихито.

Но Нанами не оставит его. Никогда. Теперь уже никогда.

Ослепленная горем, она начинает руками собирать его кровь по полу. Сгребает ее к нему.

На что надеется?

Что эта красная жидкость вернется к хозяину. Но сейчас Нанами не анализирует. Зато екаи и ее друзья смотрят и немеют от этого душераздирающего зрелища.

Каяко не решилась приблизится к Кирихито, она просто упала в обморок. Не смогла выдержать. Не смогла смотреть в лицо его уродливой смерти. А еще вина терзала ее изнутри, вонзалось в глотку, словно лезвие.

— Момодзоно… — Кураме надоело наблюдать за этим сумасшествием. — Это не поможет. Прекрати. — коснулся ее руки, что шлепается в эту кровавую лужу.

— Оставь меня!!! — тэнго сразу отступил. Нанами кричала прямо ему в лицо, а в глазах четкое неистовое безумие. Ничем не скрытое бешенство. Голое сумасшествие.

И кажется если он еще раз коснется ее, Нанами просто загрызет его на смерть, потому что совсем не понимает, что сейчас творит.

Нанами разворачивает тело Акиры на спину. Поднимает тяжелую голову, перепачканную кровью. Демон хрипит, и это дарит надежду на его спасение.

Она не позволит ему умереть.

Не отпустит.

И сейчас, делает единственное, что может помочь. Отчаянно целует посиневшие от холода губы. Почти обескровленные и безучастные. А поцелуй такой соленный с привкусом его сладкой крови и ее слез. Божественная энергия не наполняет его тело. Не излечивает рванных, колотых ран. А ведь богиня старается изо всех сил. Крепче жмется к его губам, будто это поможет воскресить самое дорогое. Но даже так, Нанами не сдается. Она не может сдаться. Не может потерять его. Не может отпустить. Слишком нужен. Слишком любим. И сейчас плевать, кто он, плевать, что сделал, пусть только вернется. Причинит боль, унизит, обидит, все что угодно лишь бы не уходил. Не умирал, вот так, истекая кровью на ее застланных слезами глазах.

Грудь демона слабо вздымается, но Акира уже не чувствует ее губ. Черт, сейчас он ничего не чувствует. Даже собственного тела. Кажется руки и ноги отделились от него, и теперь он сам по себе. Блуждает по лабиринту пустоты и забвения. Медленно падает в бездну. В кромешную тьму, из которой с таким трудом выбрался, однажды.

А Нанами воюет с его смертью.

Вредная старуха только цепляется в него своими когтями, как богиня кусает, царапает ее, гонит прочь. А смерть лишь смеется ей в ответ. Смеется над ее жалкими попытками выиграть. Вырвать его.

Не получится девочка. Я еще немного посмотрю на твои душевные муки, а затем заберу его, оставив тебя сотрясаться в рыданиях над его безжизненным телом.

Нанами отдает ему свою божественную энергию. Если понадобится, отдаст всю до капли, только бы дышал. Кирихито стал ее жизнью. И сейчас он уходит. Утекает как вода, прямо из ее дрожащих рук. Божественная энергия не помогает. Все против них. Даже время. Секунды текут с молниеносной скоростью, пока Нанами отчаянно ищет решение.

— Браслет блокирует силу — тихо сказал Курама, сидя около Нанами — Ты не можешь передать ему божественную силу. Единственная возможность спасти его, это снять браслет.

— Что она делает? — с ужасом шепчет Мидзуки, когда видит, как хозяйка потянулась за лежащей катаной. Она просунула лезвие между запястьем и лентой.

Режет. Режет. Бесполезно.

Акира дернулся. Вдохнул полной грудью. Нанами слышит, как он давится собственной кровью, блуждая отсутствующими, полуоткрытыми глазами по ее лицу. Кирихито ощущает как, смерть дышит ему в затылок, а в лицо дышит его жизнь. С красными заплаканными глазами. С растрепанными шоколадными волосами.

— Н...не…реви — последнее, что удалось сказать ей, перед тем как тяжелые веки навсегда захлопнулись.

Странное прощание.

Акира полон сожаления, о том что не успел сказать ей самого главного, что прятал далеко в темном сердце, за тысячью прочных замков. Нанами никогда не узнает об этом. Никогда больше не услышит его сладкий, такой нужный мягкий голос. Полный нежности, только с ней.