Отравленная роза (СИ)

Невыносимое умиротворение, как-то неестественно не ощущать собственного тела, словно паришь в облаках, отдав плоть на растерзание прихотям. Волшебно, божественно, в то же время приземленно, первобытно, но от неги хочется забыться и никогда не открывать глаза, не окунаться в реальность, побыть еще немного здесь, в тишине, покое, далеко от мирской суеты, сложных заданий, палящих интриг. Наедине с женщиной, сумасшедшей дьяволицей, иначе назвать ее невозможно. Неопытная? – да бросьте, стоит только почувствовать, что чувствовал Люциус, когда Аллегра отдавалась без остатка, когда делала именно то, что он хочет, предугадывала желания… Это не легкая обучаемость, это талант, несомненный дар, один из многих, чем обладает странное существо с мелодичным именем. Совсем изредка Люциус направлял, практически не давил, никогда не был с настолько инициативной женщиной. Удивительная, страстная, покладистая и непредсказуемая. Редко он ночует вне дома, такое практически немыслимо, случайность, импровизация, не было сил, чтобы доползти до камина. Если быть честным, то он даже не думал об этом, падая на кровать и заключая в объятия ту, что стала наваждением. Юная, свежая, настоящая, импульсивная Аллегра, слишком далеко ушедшая от сверстников ведьма. Так сложилась жизнь, видеть в ней ребенка он более не имел права. Любовница… Достойная Малфоя или, наоборот… Кто кого собрал в коллекцию? Единственное сожаление, вызвавшее улыбку, что он не был у нее первым, просто маленькая прихоть… Подавай молодую, да еще и не тронутую… Глупость, конечно, но все равно саднит, может быть, потому, что он знал имя человека, сделавшего неверных ход, искалечившего юную душу… Но не будь Снейпа, она вряд ли бы лежала рядом, забытая сном удовлетворения… Кто бы мог подумать, что этот взъерошенный цыпленок, каким он знал Аллегру с самого детства, окажется с ним в одной постели…

Рука потянулась вправо… Пустота. Холодные, слегка скомканные простыни. Глаза открылись, лицезрея картину одиночества. Сбежала? Недоразумение? Вот ведьма… Так хотелось прижать, поваляться немного в кровати, ни о чем не думать, отдаться порыву спокойствия, бездействия. Расстройство, пускай и небольшое, маленькими жучками заползало под кожу, раздражая нервную систему не готовую к пробуждению. Неужели исчезла оплакивать свою совесть? Право же глупо, сколько можно циклиться на подонке? Часы на прикроватной тумбочке показывали что-то около восьми утра… Долго проспал, но сколько он проспал в одиночестве? И почему это так сильно его волнует? Всего лишь ночь, всего лишь бесконтрольная страстью. Ничего личного, на что тут рассчитывать, жизни слишком разные. Но, Мерлин, почему же Аллегра не рядом? Испугалась утреннего солнца, обнажающего неприкрытые тела? – вряд ли, скорее всего, её преследуют те же мысли о единожды сбывшемся соитии, что никогда более не повторится. Это нормально – абсолютное здравомыслие на пороге нового дня. Одеть маску и продолжать работать вместе, как будто ничего не случилось…

Правильно, так и должно быть, все по-старому… Бред, детский лепет, отношения изменились, и любое игнорирование покажется неестественным, но судьба довольно часто преподносит подобные сюрпризы… Достойно следовать обычной череде событий вряд ли получится, эта ночь не была рядовой, она стала из ряда вон выходящей, запоминающейся. Сумасшедший секс, животный, умопомрачительные эмоции… Чертова ведьма должна была выйти из головы наутро, но не вышла. Негоже лорду Малфою лежать в чужой постели и заниматься самокопанием из-за того, что не обнаружил подле себя желанное тело после обоюдного странствия по бытию инстинктов. Обиженный маленький мальчик? – глупости. Люциус поднялся с кровати, ощутив небольшую ноющую боль в мышцах, вот ведь зараза! – вымотала донельзя. Пора найти хозяйку поместья. Приняв легкий душ в её ванной комнате, он отправился на поиски, по дороге встречая хмурые взгляды портретов, которым удалось застать сцену перебежки из зала фехтования в спальню.

Искать долго не пришлось, обычное зрелище: чашка утреннего кофе, свежий номер макулатуры, именуемой «Ежедневным Пророком». Превращение достойной газеты в желтую прессу – ее рук дело. Взгляд серых глаз поднялся на звук открывающейся двери. Немой сцены не было, не в её стиле прятаться и смущаться. Привычка ведьмы – выходить из любой ситуации победительницей, пускай только морально.

- Доброе утро, – сказала она с улыбкой.

- И тебе доброе, – как-то по-домашнему отозвался Люциус. – Что-то интересное? – спросил он, взглядом указывая на газету.

- Нет, мусолят дело Уэмпшира, пара строк о Поттере, ничего особенного, стоит заглянуть на чашечку чая к Рите Скитер, она неплохо поработала, обливая грязью судебное разбирательство. Надо отплатить.

И снова о работе, как-то по-черствому, конечно, она не пойдет к журналистке, как выразилась на «чай», а просто перешлет деньги через посредника, на крайний случай – с эльфом. Захотелось подойти и приложить её головой об стол за игнорирование вчерашней ночи, невозмутимый вид, никакой сконфуженности, как это по-взрослому.

- Завтракать будешь? – спросил она, перелистывая газетный лист так, словно они были в браке уже много лет.

Странно, опять не угадал, совершенно системное спокойствие, но не безразличие. Пытается быть естественной, но немного переигрывает. Дошло, наконец, это всего лишь очередная роль жрицы Мельпомены.

«Дурочка…».

Не сдержав улыбку, он двинулся к ней, обошел стол сзади, конечно, актриса заметила действие, но не шелохнулась, даже не отвела невидящий взгляд от бульварных строк. Нужно расслабиться. Люциус ощутил тепло и напряжение, когда положил обе руки на хрупкие плечи… Ошибся, все же ее можно сравнивать с ребенком. Неопытная... Небольшая пауза, но, взяв себя в руки, Аллегра откинулась на спинке кресла и стала крутить попавшееся под руку гусиное перо. Не знает как вести себя, смешно и мило.

«Ну же, релаксация, успокойся…».

Аккуратно он начал сжимать стальные недвижимые плечики, забытые в стрессе, происходящем вне сценария. Она прекрасно понимает, как глупо сейчас выглядит, но ничего не может поделать – комплекс маленькой девочки.

- Не откажусь от завтрака, – протянул он, глядя на черную макушку юной любовницы.

И где в этом птенце спрятан монстр? Забавная, такая хорошая. Интерес не пропадает… Вырастить женщину для себя, но не по собственным желаниям и указке, а давая волю к самообразованию. Разочароваться в таком экземпляре будет сложно, главное, не переусердствовать с воспитанием…

- Диппи! – выкрикнула она сорвавшимся голосом.

Люциус едва не засмеялся. Аллегра всё еще пытается держаться, но неподкованность в таких ситуациях берет свое, а он все продолжал массировать ключицу, плечи, переходя к шее и затылку, радуясь искренности скрываемых эмоций. Вот так просто получать наслаждение от её дискомфорта. Эльфийка получила распоряжения, и в кабинете из красного дерева снова воцарилось молчание. Оно длилось до тех пор, пока домовиха не появилась вновь. Ненароком наглое существо кинуло взгляд на незапланированный массаж, пока накрывала на журнальный столик, ставший обеденным столом, и с поклоном удалилась. Люциус убрал руки, и Аллегра автоматом поднялась с кожаного кресла, развернувшись, встретила его взгляд, так он еще и нарочно успел подойти ближе. Неловкость в глазах цвета городского снега и, наконец, румянец нашкодившей школьницы.

«Потрясающе! Ты не растеряла детских черт, я рад видеть тебя настоящую, вовсе не расстроен из-за комичности ситуации. Ты не холодная, ты живая».

Он ничего не смог с собой поделать, просто заправил отдельную прядку её волос за ухо и потянулся к затылку. Пресекая попытки отвести взгляд, коснулся губами краснеющей щеки и соединил лбы.

- Дурочка, хорошая маленькая дурочка.

Без агрессии, слова не воспринимались в штыки, она даже расслабилась немного, улыбаясь внутренне собственной непосредственности. Люциус почувствовал, как Аллегра прижалась к нему в поисках тепла и получила его. Крепко сжав в объятиях, он просто поцеловал ее, осторожно, нежно, бережно; не позволяя вчерашней грубости вернуться, гладил скулы, сжимая талию, сам не мог надышаться, словно натянулись внутри струны, пытался пропустить хоть немного воздуха через легкие, но получалось скверно. Всепоглощающее чувство нежности поднималось из глубины души, плавно перетекая в ее тело, где губы были связующим звеном. Магия, таинство, снова ощущение, что все неисправимо хорошо. Прерывать такой поцелуй было бы кощунством, насыщения не происходило, но она сделала это первой, потому что еще секунда и все могло повториться вновь, прямо на письменном столе, неудобства отметались, но Аллегра не продолжила, может, и зря…