Чёрный как ночь (ЛП)

Я гадала, не пытался ли он прочесть меня, и не уловила ли я это.

Я также гадала, удавалось ли ему это.

— Да, — сказал Блэк, проглатывая остатки еды во рту. — … И нет. Недостаточно, док. Далеко недостаточно. Достаточно, чтобы вызвать стояк. Достаточно, чтобы захотеть узнать больше.

Я прикусила губу, заставляя себя отвести взгляд.

— Как ты можешь сейчас говорить о стояках? — я поморщилась, указывая на газету. — После того, как смотрел на такое? Это гадко, Блэк… даже для тебя.

— Я смотрел на это неделями, — сказал он, запихивая в рот очередную порцию куриного карри и энергично прожёвывая. Он наклонился через стол. — Ты недостаточно прочла, док, — потянувшись ко мне, Блэк постучал по газете одним пальцем, оставляя пятно жёлтого карри.

— Десятая жертва, — добавил он. — Десятая из найденных, во всяком случае. Могло быть и больше, пока они не уловили схему.

— Как они не могли уловить схему, когда кто-то сжигает детей заживо?

— Все дети были бедными, — сказал он, и его голос звучал более напряжённо. — Ну… до недавних пор. Все они связаны с контрабандными кругами, — прочистив горло, Блэк снова постучал по газете, размазывая по ней ещё больше соуса. — Тебе правда стоит прочесть всю статью, док…

— Так почему замешано правительство Соединённых Штатов? — спросила я. — О чем говорил Фаррадэй? Или ты не можешь рассказать мне об этом?

— Ты меня не слушаешь, док.

— Я слушаю…

— Пропал новый ребёнок, — сказал Блэк, перебивая меня. — Не бедный ребёнок.

Я нахмурилась, услышав в этом смысл.

Моё раздражение только возросло, когда Блэк вернулся к еде, практически снова игнорируя меня. Наблюдая за ним, я осознала, что взвешиваю его слова вопреки собственному желанию. Итак, ладно, я поняла основы… или думала, что поняла. Бедные дети пропадают, это шокирует, делает заголовки, но никто на самом деле не шевелится. Затем пропадает богатый ребёнок, возможно, иностранец, учитывая связи с Соединёнными Штатами, и теперь вовлечено правительство США, и откуда-то они знали, что Блэк работает над делом, возможно, потому что он все ещё время от времени делал для них работу на стороне.

Это объясняло освобождение из тайской полиции, но не то, почему его вообще задержали. И это не объясняло, почему сам Блэк выглядел как бездомный наркоторговец, когда я нашла его в том участке тайской полиции.

Ну, если только он не внедрялся в круги контрабандистов, ища «общий знаменатель» для ранее пропавших детей.

Раздражённо выдохнув, когда до меня дошло, что скорее всего именно это он и делал, я крепче сложила руки на груди, все ещё баюкая тот лимонный смузи, хотя от него немели пальцы.

Даже если я была права хотя бы в четверти гипотез, это все равно не объясняло, какого черта Блэк ожидал от меня.

— Ты собираешься сказать мне, зачем я здесь? — спросила я. — В этом я тебе не нужна.

— Ты нужна мне.

— Хрень собачья, — ответила я. — Зачем я здесь, Блэк?

Он помедлил ровно настолько, чтобы запихнуть в рот большой кусок курицы с рисом, затем, прожевав, пожал плечами, вытирая руку о тканевую салфетку, которую он положил на колени.

— Я вызвал тебя сюда, потому что хотел, чтобы ты была здесь, — сказал он.

Я откинулась на своём стуле, подавляя резкий, почти необъяснимый приток раздражения. Я знала, что часть этого — моя реакция на обгоревшего ребёнка и злость на то, что Блэк уже заставил какую-то часть моего мозга работать с ним над делом. По какой-то причине я хотела винить во всем Блэка, даже зная, что сама позволила играть с собой, дав затащить себя сюда. Блэк, очевидно, уже знал меня слишком хорошо, если ему удалось заставить меня прилететь на другой конец света из-за одного загадочного телефонного звонка.

Убрав эмоции с лица, я уставилась на бассейн, потягивая лимонный смузи и стараясь не думать о Блэке или о деле.

Однако Блэк ничего не сказал, и в конце концов я осознала, что опять смотрю на него. Ещё несколько минут я наблюдала, как он ест. Прожевав несколько кусков и запив их вторым пивом, Блэк снова взглянул на меня.

— Я хотел, чтобы ты была здесь, — повторил он. — Я хотел, чтобы ты приехала. Я думал, это очевидно, учитывая мою реакцию на твой приезд.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать эти слова.

Затем я издала неверующий смешок.

— Ты притащил меня сюда ради секса? — спросила я.

— Я хотел, чтобы ты была здесь, — жёстче повторил Блэк. Он перестал есть, держа вилку и нож по краям тарелки. — Я ждал два месяца. И я говорил серьёзно. Ты пригодишься мне здесь… в плане работы. Ситуация… усложнилась. С работой, я имею в виду. Я хочу, чтобы ты составила для меня профиль. Даже несколько профилей.

— Почему ты не можешь просто…

— Не используя своё второе зрение, — сказал Блэк, опередив меня. — Я хочу, чтобы ты использовала профессиональные навыки, док. Мне нужно сделать это тихо. Никаких навыков видящих, — он показал на меня вилкой вверх и вниз. — Они с меньшей вероятностью заметят, что их оценивают, когда это делает кто-то вроде тебя. Особенно если ты оденешься как туристка… и если я скажу им, что мы трахаемся.

— Мило, Блэк. Очень мило.

— Ты знаешь, что я имел в виду. Часть работы — это введение в заблуждение. Не воспринимай это на свой счёт.

Я пыталась распутать его слова, все ещё вытаскивая частицы сказанного им ранее.

— Ты ждал два месяца? — переспросила я. — Что это вообще значит, Блэк?

— Хочешь пойти купаться? — спросил он.

Я моргнула, затем посмотрела на бассейн. Переведя взгляд обратно на Блэка, я покосилась на деревянную тарелку.

— Ты разве не ешь?

— Мне жарко, — ответил он. — Я хочу окунуться. И я хочу, чтобы ты пошла со мной.

— То есть ты хочешь поглазеть на меня в купальнике, — пробормотала я.

Я говорила это в шутку, но виток жара вырвался из его света.

— Вообще-то я хочу трахнуть тебя в одном из этих шезлонгов, — сказал Блэк твёрдым голосом. Помедлив, когда я вздрогнула и изумлённо уставилась на него, он понизил голос, делая его более вежливым. — Но поскольку это едва ли случится, учитывая твою реакцию на меня в номере, я ограничусь ненавязчивым лапаньем, и да, очень пристальными взглядами.

— Блэк… — произнесла я, и в моем голосе звучало открытое раздражение.

Он поднялся на ноги, бросив солнцезащитные очки на столик и скидывая рубашку с плеч. Я наблюдала, как он вешает свою белую рубашку на спинку стула, и усиленно старалась не пялиться на него. Хоть он и сбросил вес за то время, что притворялся бездомным бангкокским наркодилером или что он там делал, Блэк все равно обладал скульптурным телом атлета. К тому же, он выглядел более загорелым, чем я помнила.

Он двигался со своей странной бойцовской грацией, и я вновь заметила чужие взгляды, направленные в его сторону с шезлонгов, разбросанных вокруг бассейна. Я гадала, сколько из этих взглядов отклонили бы его предложение публичного секса на полотенце.

Я решила, что наверное немногие.

Затем Блэк повернулся ко мне спиной, и я сильно вздрогнула.

Подавшись вперёд на шезлонге, я уставилась на воспалённую красную отметину у основания его позвоночника, которая выделялась на его коже и напоминала какого-то азиатского персонажа в круге. Глядя на неё, я испытала очередной укол почти физической боли, достаточно сильный, чтобы вызвать у меня приступ тошноты. Я откинулась назад, подальше от него, возможно, чтобы создать дистанцию между мной и его раной. В отличие от того момента в номере с Блэком, в этой боли не было ничего сексуального.

— Симпатическая, — пробормотал Блэк. — Так они называют это. Симпатическая боль.

— Кто так называет это? — спросила я, прикусывая губу и поднимая на него взгляд.

Он не ответил.

Мои глаза вернулись к его спине.

— Что это, черт подери? Ожог?

Он взглянул на себя.

— Клеймо, — сказал он.

— Клеймо.

Блэк пожал плечами.

— Клеймо инициации. Я должен был согласиться, иначе они не приняли бы меня.