Колдовской знак (СИ)

От тревог и выворачивающих душу переживаний разболелась голова, и в конце дня Талира приказала сделать для себя горячую ванну с маслами, надеясь, что это хоть немного снимет напряжение жуткого дня. Хотя бы перевести дух.

Она прошла в комнату, посреди которой стояла мраморная ванна. От воды в воздух поднимался пар, обволакивая комнату мягким душистым туманом. Мелисса и масло красного апельсина, нотки гвоздики и дурманящий аромат ванили. Не зря её бабушка называла ароматы лекарством для души.

— Позвольте, Ваше Высочество, — подскочила тут же бойкая рыжеволосая Анабель.

В две пары рук служанки ловко расшнуровали тесное платье. Сняли плотную нижнюю юбку с кринолином, вытянули тугие ленты из волос и расплели косы. Талира шагнула из упавшей на пол рубахи, наконец вздохнула полной грудью и медленно опустилась в щекочущую, горячую воду, отчего по коже пробежала приятная дрожь. Прикрыла глаза.

Император мёртв. Началась новая игра, в которой надо выступить достойно, а всё остальное — в прошлом. Должно быть в прошлом.

Чьи-то нежные девичьи руки принялись заботливо массировать шею и плечи. Забыть обо всём и просто вдыхать ароматный пар и нежиться в пене. Кто-то заботливо поднял отяжелевшие волосы, прошёлся по ним гребнем, распутывая бережно и осторожно.

Но холодный ветер пробежал вдруг по руке, лежащей на краю ванны. Талира не открыла глаз, только вслушалась в тихий шорох и чей-то шёпот, который быстро смолк. Лицо овеял знакомый запах, и не осталось сомнений, кто ещё мог так бесцеременно вломиться в её покои.

— Госпожа, — присев рядом, тревожно зашептала Анабель. — Я не пущу его, если вы прикажете.

Как бы не заманчиво это звучало, но поговорить с Эваном стоило и ей самой. Особенно после того неприятного разговора с Нотери.

— Уходите, — тихо выдохнула Талира. — Оставьте нас, и чтобы ни одна живая душа не мелькала рядом. И убедись, что никто и ничего не видел.

Когда шорох платьев стих, осталось только ощущение чужого, безмоловного присутствия.

Талира потянулась вперёд и села, заколов волосы наверху. Мягкая пена скользнула со спины, окутала плечи и скрыла грудь. Талира оглянулась через плечо. Эван стоял рядом и смотрел на неё с той же мягкой задумчивостью, что и утром в экипаже, перед тем как они прошли во дворец.

— Наш разговор не мог подождать? — почти утверждающе спросила Талира и плавно поднялась на ноги. Эван согласно кивнул с короткой улыбкой, а в его глазах отразились отблески свечей.

Такой он её ещё не видел. Она больше не просто жена императора. Она — императрица, облачённая властью. В отражении зеркал, в мерцающем свете покрытая каплями кожа казалась шёлковой. Пена сбежала по груди вниз, открыв Эвану её обнажённое тело. Талира знала, что ещё достаточно хороша, чтобы сводить с ума придворных мужчин, но простые красавцы и пустоголовые франты никогда её не интересовали. А вот умные и опасные игроки...

— Ваше Величество.

Эван протянул ей руку. Талира взялась за его ладонь и осторожно шагнула на пол, а Служитель поднял лежавий у ванны тонкий халат и обернул вокруг. Будто нечаянно коснулся кожи, огладил изгиб талии и бедра. Несмотря на его сан, Эван оставался мужчиной и мужчиной достаточно молодым и сильным. Властным. И сейчас Талира видела его напряжение и желание под свободной одеждой и даже будто лёгкий туман во взгляде.

Они давно не оставались наедине, и в ней самой начало рождаться кружащее голову томление… но сейчас есть дела поважнее. Талира продела руки в рукава, небрежно запахнула полы тонкой ткани у груди и кивнула Эвану на комнату, где стояла кровать и низкий диван.

Талира забралась на кровать, подобрав под себя колени, и предложила Эвану сесть рядом.

Он присел на край. Близко, но так, чтобы хорошо видеть её лицо. Лицо и мысли.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Эван вдруг, убирая с плеча выбившиеся из небрежно забранной причёски пряди.

— Не такого вопроса я ждала. — Талира склонила голову набок.

Эван ждёт, что она будет его соблазнять, но пусть томится, пока они не поговорят и не обсудят всё. Он сел свободнее и заговорил, глядя ей в глаза:

— Нотери выбивается из-под контроля. Кто-то ещё влияет на него, и влияет не в нашу пользу. Мне кажется, мальчишка что-то знает про тебя и может натворить дел.

Талира выпрямилась.

— Ты знаешь, кто это?

— Ещё нет. Но слухи про твою… неверность почившему императору уже донеслись и до меня. Боюсь, кто-то настроен категорически против тебя, моя дорогая. Хотя по-прежнему большая часть населения влюблена в свою прекрасную и смелую императрицу, так что я не опасаюсь гнева снаружи. А вот предательство изнутри — вполне возможно.

Почему он заговорил об этом сейчас? А не о тех делах и предстоящей войне, которую они обсуждали в последнее время всё чаще.

— Неверность… Речь ведь не о тебе, не так ли? — осознала Талира. — Едва ли кто-то посмеет возмущаться тому, что глава империи в хороших отношениях с главным святым лицом страны. Тебя тоже ценят… и боятся, я знаю.

— Не обо мне.

— Нотери знает что-то про Алекса? Откуда?

Эван опёрся на локоть и опустился ближе к ней.

— Верндари обширная крепость. Да, в ней много моих надёжных людей, но нельзя доверять всем. Кто знает, где ты могла промелькнуть так, чтобы тебя заметила лишняя пара глаз… И связь с колдуном и врагом родины, как ты можешь себе представить, гораздо более страшный грех. И обвинение в нём может прозвучать гораздо страшнее.

Он запугивает её? Зачем? Или и это его игры...

— Я хочу помочь тебе. — Эван положил её ладонь на свою, скользнув взглядом по почти неприкрытой груди под тонким халатом. — И не хотел бы стать свидетелем твоей казни как изменницы родины...

Талира отвернулась.

— Что ты хочешь, чтобы я сделала?

— Покажи им свою власть и характер. Мы должны поймать и прилюдно показать людям двух сбежавших колдунов и преступников, чтобы улеглась паника. — Опережая её вопрос, он добавил: — Их ещё не нашли, но это вопрос времени. Знаю, оба прячутся в городе и не покинули его пределов. Их может привлечь событие поважнее. Ты должна подписать указ казнить Алекса, прямо сейчас. Для опровержения всех слухов и поддержки морального духа наших подданых. Мы сделаем это завтра утром, до похорон Мэйвиса.

Что-то кольнуло в груди, будто осколком льда. Талира постаралась скрыть это чувство и как можно спокойней спросила:

— Но я была уверена, что он тебе нужен, разве нет?

— Думаю, это достаточный срок, чтобы завершить начатое. И… ему же будет так лучше, поверь мне.

Талира на миг прикрыла глаза, перед которыми тут же возникли жуткие сцены пыток. Алекс почти мёртв, но, насколько она знает Эвана, тот не остановится ни перед чем, даже перед смертью. Он и полумертвого его достанет, вывернет наизнанку ради своих целей. На что Эван на самом деле способен? "Ему будет так лучше"! И это она привела Алекса к такому концу. Может, смерть для него будет и правда лучшим избавлением. Только не пустить к себе слёзы, только не сейчас. Теперь ничего не изменить.

Иначе и её жизнь и свобода будут под большим вопросом. Талира смотрела на Эвана, взгляд которого прожигал насковозь и не оставлял выбора. Нельзя сейчас терять его поддержку...

— Хорошо, ты прав. Это звучит разумно, — она больше не смотрела Эвану в глаза, а изучала хитрый узор на белой полосе его одеяния, — и это успокоит Нотери и его… единомышленников. Я хотела поговорить с тобой про Итен и наши войска...

— Ты всё ещё сомневаешься, что мы поступаем верно? Поверь, король сделает всё как надо и развяжет войну первым. — Эван склонился и поцеловал её ладонь. — Справедливая оборонительная война против вероломных предателей — то, что нам сейчас нужно. Люди увидят тебя властной и влиятельной императрицей, которая не боится отстаивать честь народа и смело ведёт их за собой.

Талира знала, что Эван преувеличивает, хотя люди действительно относились к ней благослоклонно. Она видела их любовь своими глазами и чувствовала, когда проезжала по улицам города. Но это всё пока… и если она не будет держаться Эвана, враги с лёгкостью могут разрушить и это положение, которое ей удалось достичь.