Чернила (ЛП)

- У меня еще задания с кандзи и математика. А потом я пойду спать.

- Как хочешь. Постарайся. Гамбарэ, как они сказали бы, - вернулся бодрый тон Дианы. Я поднялась, чтобы отнести тарелку в рукомойник.

- Плевать, что они там говорят.

- Эй, осторожнее. Твоя мама не была бы рада, что ты так разговариваешь.

Я замолчала, думая о маме. Она всегда была ханжой, а потому я удивлялась, как она могла встретиться с кем-то таким непредсказуемым, как папа. Может, он напал на нее в переулке, а потом бросил. Как Юу Томохиро поступил с Мию.

- Прости, - пробормотала я. – Просто день выдался безумным.

- Я просто… надеюсь, что тебе здесь будет хорошо, - нежно сказала Диана. Серьезнее голоса у нее я еще не слышала, а потому тут же ощутила себя глупой. Она всегда не вписывалась в семью, как говорила мама, она искала себя на другом конце мира. Теперь я была такой же. Но она приняла меня в свой крошечный мир, когда я в этом нуждалась.

- Верно, - сказала я. – Я попытаюсь, - Диана улыбнулась, и я подумала, что она поняла, как мы сейчас были едины, но в то же время одиноки.

Мгновением позже я направлялась в комнату, чтобы страдать над переписыванием страниц кандзи.

Я была уверена, что Юу Томохиро будет ждать следующим утром, прислонившись к воротам Сунтабы. Я листала словарик после дополнительных занятий, готовясь к тому, что скажу ему. Но его там не было, и я не знала, радоваться мне или расстраиваться.

Я скользнула на стул за Юки, ставя сумку на пол и вытаскивая учебники.

- Охайо, - сказала Юки, разворачиваясь.

- Утречко, - сказала я. – Не видела, Юу не приходил?

Да, мне нужно было знать. Я была готова бороться с ним и получать ответы.

Юки пожала плечами.

- Может, утренний кири-каеши, - сказала она.

- Утренний что?

- Для клуба кендо.

- Утречко! – пропел Танака, врываясь в класс, направляясь к своей парте.

- Ладно, - сказала я, - у него слишком много энергии для утра, - я подняла руку и слабо помахала. Танака кивнул нам и широко улыбнулся. Разговор с Дианой вспыхнул в голове, и я опустила взгляд на парту, игнорируя то, что Танака был вполне милым. Ну, спасибо, Диана. Я не должна была так смотреть на одного из двух друзей. А если из-за этого я их потеряю? Жизнь все усложнялась.

Я отставила чувства в сторону и сосредоточилась на обложке учебника.

Высшая математика. Прекрасно.

- Ты уже выбрала, в какие кружки запишешься? – сказала Юки.

- Ты должна быть в клубе английского языка, - сказал Танака, присоединяясь к разговору. Ага, от этого мне станет лучше. Но Танака выглядел таким искренним, а у меня было всего два друга…

- Ладно, ладно.

- Ятта! – сказал Танака, вскидывая кулак в воздух.

- Нечестно! – завопила Юки. – Ты должна ходить на занятия хотя бы одного кружка со мной. Садо? Кадо?

- Кадо?

- Цветы.

- У меня аллергия.

- Тогда чайные церемонии. Там можно есть пирожные и изучать корни японской культуры…? – Юки звучала как брошюра, и я начинала ломаться под давлением. А ведь я и не была не заинтересована японской культурой, лишь растеряна. Осиротевшая.

- Ладно, - сдалась я. – Тогда садо.

В класс вошел Сузуки-сенсей. Мы встали, поклонились и открыли учебники.

Я переписывала с доски, но вскоре заскучала и начала рисовать. И пока я рисовала цветы и улиток на полях, мои мысли заполняли глаза девушки на рисунке Томохиро. Я не понимала, почему вижу такие вещи.

Меня беспокоило и лицо Томохиро, когда он отобрал рисунок. Наполовину злое, наполовину встревоженное.

Что он пытался скрыть? Какая-то девушка была от него беременна, он высмеял меня перед всей школой. Но я была уверена, что он соврал Мию о своих чувствах. Да и его улыбка, когда я была на дереве, словно мы были заодно, словно мы были друзьями… Я почувствовала покалывание, а голова загудела, как в тот раз, когда я увидела его рисунок. Я продолжала рисовать чернильную девушку, что смотрела на меня, ее волосы, ниспадавшие на плечи. Я слышала, как в парке поют птицы, как плещется вода во рве. Я чувствовала ветерок кожей.

Уголок тетради загнулся от холодного весеннего ветерка. Стоп, этого не может быть, ведь мы были в помещении, окна были закрыты. Страницы книги начали шелестеть.

Цветы, что я набросала, зашевелились на ветру.

Лепесток упал на кусочек земли, что я нарисовала.