Вечность как предчувствие (СИ)

Руна любви. Марго Дарительница.

Пролог.

Глава 1.

Глава 2.

Глава 3.

"Их будет двое. Тьма сделает их похожими друг на друга, как две капли воды. Волосы их будут светлы, как снежные вершины гор. Но души их будут чернее самой бездны. Сила их будет столь велика, что затмит свет и земли наши погрузятся во тьму на долгие-долгие годы.

Но однажды, когда ночь устало вздохнет в последний раз, придет она - Дарительница. В образе и подобии человека.

Будет отпущено ей время в двадцать один заход солнца. И будет следовать она за тишиной и данным словом. И будет извилиста их дорога. И ветка, что пустит корни, не сломается, но согнется. И будет время для борьбы и для песен. И будет Танцующий на лезвии ножа.

И приведет в мир Дарительница Дитя.

И настанет день, и сама Любовь коронует Дитя.

Падет последняя опора страха и двое, схожих друг с другом, как две капли воды, утратят свои силы.

И почнет в косности Дарительница.

И наступит время - придет Хранительница. Найдет свою опору и возглавит армию против восставших. И будет отпущено ей время. И будет она не стоять на месте, но двигаться. И будет она соборная с украденным..."

На сем давнее пророчество обрывалось. Во всех возможных источниках. Официальных. Что же до закрытых архивов...

Были подозрения, что и этот кусок, предоставленный на обозрение и для ознакомления прихожан храмов двуединой Богини, был отредактирован: острые углы сглажены, маловажные детали - сокрыты.

Но народ верил. Что еще оставалось делать? В Тсуатти-Дафт - вотчине двух цариц, приход которых предрекало пророчество, царил мрак. В душах и головах. Иллюзии и злоба застили глаза, заставляли опускать руки, и люди не трепыхались - медленно и уверенно тонули в болоте собственно произведенной желчи, лени и надежды на скорое обогащение.

С каждым годом все больше людей королевства Каверно покорялись тьме. Проглотив, как удав кролика, соседние государства - Тридомпт и Золя - бесчисленное войско адептов культа Тсуатти-Дафт пресекло черту, проникло метастазами на территорию Каверно и, так же медленно, как это было с Тридомптом и Золя, поглотило несколько камератов [1] королевства светлой магии и надежды.

Те, у кого были силы бороться, бросали дома и земли, забирали семьи и переселялись ближе к западным кордонам, стоило появиться лишь малейшему намеку на легкие деньги.

Деньги... деньги... они правили мором, заставляя закрывать глаза на преступления, делая из человека раба и обещая: "Жди, жди, скоро-скоро мы все станем твоими, и тогда тебе станет легче... станет все проще... Жди нас... жди..."

Жители Каверно, все еще хранящие память о далеких предках и не верящие в сладкие речи золота, пытались бороться, отступали, но не сдавались.

К сожалению, зло порождало новое зло. Царство Тсуатти-Дафт вгрызалось в территории Каверно, словно жадная гусеница в сочную листву, пыталось разделить камераты Юга и Севера, ведь тогда будет проще использовать свое главное оружие - клевету и страх.

Царицы Тсуатти-Дафт, похожие друг на друга, как две капли воды, магией не обладали. Зато успешно ее поглощали. Перерабатывали и изливали, обезображивая землю, растения и существа. На землях Тсуатти-Дафт не было стабильности. Самым страшным местом царства был Живой лес. За несколько тысячелетий существования лес увеличил свои площади в тысячи раз, населил дебри странными существами и не пускал никого, кроме тех, кто служил царицам. Ну, и еще некоторых неординарных личностей - с такими людьми лес любил играть. Живой лес стал любимцем цариц. Однако, как любое дитя, порою проявлял характер и отказывался подчиняться.

Противостоять культу Тсуатти-Дафт могли позволить себе немногие. Небольшое княжество Акер, возглавляемое князем, рыцарем голубых кровей, воином и искусным политиком Браузером, ревниво защищало свои границы, по мере возможностей помогало соседнему королевству, но сил хватало лишь на то, чтобы уничтожать очаги заразы в явных проявлениях болезни. До всего руки дотянуться не могли. Как материальные, так и магические.

Величайший волшебник всех времен, балагур и красавец Вэрслан Блазко, десять лет назад поселившийся в самой восточной части княжества Акер и волей-неволей заставивший переехать и половину княжеского двора за собой, помогал охранять дальние рубежи и сам учился воинскому делу. Лечил магией, создавал оружие и ловушки, помогал заблудшим и исковерканным душам обрести покой, а измененным внешне существам - избавиться от страшных масок, надетых темной силой цариц Тсуатти-Дафт.

Вэрслан искренне верил в пророчество, в приход Дарительницы, в появление благословенного Любовью Дитя... Верил и искал цифры. То, что приход Богини случится - в это верили все. К превеликому сожалению, даты ее прихода знать никто не мог. И Вэрслан не покладая рук искал: в архивах, в поверьях, в легендах...

Пока однажды не нашел...

Валентина смотрела на зону глубокого декольте: два кончика некогда крепкого шелкового шнура, стягивающего корсет театрального костюма, покоились почившими змеиными детенышами в руках. Голова мгновенно наполнилась рациональными решениями и иррациональными страданиями. Однако, вычленить нечто вразумительное из каши советов и сетований, оказалось не под силу взволнованной первой премьерой Валентине.

- Тетя Клава меня прибьет! - обреченно упало в ложбинку на груди. Девушка подняла глаза, в который раз посмотрела на отражение и, скривив мордочку, выругалась: - Японский городовой!

На счастье, ли иль на беду - самой хранительницы креолинов и пышных боа в костюмерной не было. Рыскать по коробкам в поисках запасного шнурка - себе дороже. Придет Клавдия Андреевна, узрит пышногрудую красотку Валечку истерично перебирающую театральный реквизит, и испепелит на месте! С другой стороны - где искать новый шнурок? Кого просить сбегать в ближайший переход? Сама-то королева Марго не побежит... По апрельским лужам в наряде придворной дамы французского короля не сильно побегаешь.

Дверь огромной кладовой открылась, разрывая в клочья густую тишину гардеробной и запуская шумных студенток. Тетя Клава, так некстати объявившаяся в своей вотчине, заставила Валентину срочно искать укрытие. Щебечущие о чем-то своем девушки в сопровождении чинно шагающей Клавдии Андреевны, прошли мимо королевы Марго, позорно сидящей на корточках в ворохе пыльных тюлей и органзы. В носу нещадно щекотало. Еле сдерживаясь, чтобы не выдать себя, Валя затаила дыхание и даже запечатала рот рукой. Лишь когда в отдалении загремел властный голос костюмерши, девушка позволила себе пикнуть - не чихнуть! - выбралась из-за стойки с висящей на плечиках одежды, и, вжав голову в плечи, прокралась к двери. Секунда - и Валя на воле!

- Витечка... Витечка... - мелко перебирая ножками и повторяя, как заклятие спасения, имя партнера по сцене и по жизни, Валентина лавировала в потоке спешащих по делам актеров Молодежного Театра, преодолевая расстояние от костюмерной до гримерки. - Только ты мне поможешь... Витечка... Витечка...

Когда узкий коридор резко вильнул право, а в лицо ударили прямые солнечные лучи, Валя замерла, на мгновенье ослепнув, нащупала кругляш дверной ручки и толкнула бедром дверь. Стоя на пороге и пытаясь отогнать солнечные блики, девушка уловила краем уха отголосок звонкого смеха и басовитое "Будешь наказана!". Такое знакомое и страстно-властное...

Просочиться в узкую щель не удалось - мешала тяжелая и пышная юбка платья. Но даже проникший в комнату шум коридора не заставил диалог прерваться. Впрочем, удивляться не стоило: увлекшись любовной игрой, пара знакомых Вале людей, предавались утехам, не обращая внимания на шум. За приоткрытой дверью в смежное помещение Валентина наблюдала, как сидящая на столе подруга, задрав подол платья и обхватив ногами мужчину, извивается под напором мужских ласк.