Бессмертная и незамужняя

Тот день, когда меня настигла смерть, не заладился с самого начала и с каждой минутой становился все хуже и хуже.

Уж и не помню, сколько раз схлопотал от меня утром неугомонный будильник, но в результате я опоздала на работу. А кто, скажите, не жмет на кнопку «Дремать», чтобы лишних девять минут понежиться в постели? Вряд ли найдется подобный индивидуум. Потому-то я почти всегда встаю слишком поздно. И все из-за этой дурацкой кнопки.

Чтобы нормально позавтракать, времени, естественно, уже не оставалось, поэтому в качестве утренней трапезы я проглотила пару шоколадных пирожных, пока поджидала автобус. М-м-м… обожаю шоколад! Мама, конечно же, одобрила бы мой выбор – ведь именно она «подсадила» меня на это лакомство. А вот какой-нибудь диетолог наверняка стукнул бы меня по макушке своим счетчиком калорий.

Автобус, разумеется, как всегда опаздывал. Системой общественного транспорта штата Миннесота просто нельзя не восхищаться – всего шесть автобусов на район с населением в четверть миллиона! Если же они не опаздывают, то приходят слишком рано – не сосчитать, сколько раз, выскочив на улицу, я видела, как нужный мне номер исчезает вдали. Вы спросите: «А как же расписание?» Да какое там расписание…

Когда автобус наконец-то подкатил к остановке, я зашла в салон и – вот дерьмо! – уселась на жевательную резинку, оставленную какой-то сволочью.

На девятичасовой «летучке», на которую я прибыла в девять двадцать, выяснилось, что надвигающийся кризис (а его приближение экономисты упорно отрицали в течение нескольких лет) вышиб меня из седла – я получила извещение об увольнении. Нельзя сказать, что это произошло совершенно неожиданно – последний раз старые добрые «Хэмптон и сыновья» имели прибыль еще в те времена, когда я училась в школе. Но мне все равно было обидно, да и вообще паршиво, когда теряешь работу! Неприятно осознавать свою ненужность, а уж какие тут причины – личные, финансовые или иные – совершенно не важно. Ты просто не нужна и все тут!

Вместо того чтобы урезать шестизначные зарплаты менеджеров высшего звена, «Хэмптон и сыновья» решили избавиться от части административного персонала. Как видно, сочли, что слишком много денег уходит на выплаты клеркам и секретаршам. Ну ничего, они еще поплачут! Без нас эти тупицы даже факс отослать не смогут, не говоря уж о том, чтобы управлять компанией.

С такой злорадной мыслью, не обращая внимания на коллег, всячески избегающих встречаться со мной взглядами, я собрала со стола свои вещи и отправилась домой. По дороге я задержалась в «Молочной королеве», чтобы утешить себя брусничным коктейлем. Неизменные признаки наступления весны – прилетевшие малиновки, молодая травка и открытие после зимней спячки «Молочных королев».

Когда я, прихлебывая из пластикового стакана, вошла в дом, то сразу же увидела, как автоответчик, словно маленький черный дракончик, подмигивает мне своим красным глазом.

Сообщение оставила моя злая мачеха, звонившая, судя по звуковому фону, из косметического салона:

– Мы с отцом не сможем сегодня быть на твоей вечеринке… Я теперь принимаю новое лекарство и еще… ну, в общем, мы не сможем, извини. – (Врешь, стерва, можете!) – Так что веселись без нас. – (Да запросто!) – Быть может, ты с кем-нибудь познакомишься…

Последнюю фразу следовало понимать так: «Может, и найдется какой-нибудь олух, который согласится взять тебя замуж».

Злая мачеха с первого же дня воспринимала меня не иначе, как соперницу, посягающую на определенную долю любви и внимания со стороны ее нового мужа. Почти всегда под разными предлогами она старалась уклониться от участия в том, чему я придавала хоть какое-то значение. Впрочем, меня это перестало огорчать уже через неделю после знакомства с ней, так что я и на сей раз ничуть не расстроилась.

Пройдя на кухню, чтобы покормить кошку, я обнаружила, что она опять сбежала. Моя Жизель просто не может обойтись без приключений! Хотя скорее это я ее Бетси.

Я взглянула на часы.

Ого! Еще и двенадцати нет!

Ну что ж… Пока можно заняться стиркой, потом еще чем-нибудь, а там, глядишь, и вечер наступит.

Ну, с днем рождения, Бетси…

Получилось, однако, так, что в этот апрельский день совершенно неожиданно повалил снег, поднялась пурга, и мою вечеринку пришлось отложить. Ну и ладно, так даже к лучшему. Мне совсем не хотелось куда-то идти, изображать радость по поводу праздника и накачиваться спиртным. «Мэлл», конечно, потрясное место, но чтобы тусоваться в этом кабаке – довольно шумном и переполненном в конце недели – да еще платить по шесть баксов за каждый коктейль, необходимо соответствующее настроение.

Где-то в восемь вечера мне позвонил Ник, и это было единственным светлым пятном за весь день. Ник Берри – полицейский, первоклассный детектив, который занимался моим случаем. Дело в том, что пару месяцев назад я подверглась нападению и…

Впрочем, нападение – это еще мягко сказано. Все равно что называть неприятностью Вторую мировую войну. Мне не то что говорить, даже думать о случившимся не хочется. Однако что было, то было.

В тот вечер я заглянула в «Чингисхан», монгольский ресторанчик-барбекю, где всего за одиннадцать долларов и девяносто пять центов вам подадут гору мяса, салат и море выпивки (отличный ужин, если вас не беспокоит, что потом от одежды еще долго будет пахнуть чесноком), и когда вышла оттуда, меня внезапно атаковали какие-то уроды.

Понятия не имею, чего они хотели – у меня не отнимали кошелек, не пытались изнасиловать и даже не заикались о каких-либо государственных заговорах.

Они возникли ниоткуда – в самом буквальном смысле слова. Только что я стояла на совершенно пустынной улице и, зевая, рылась в сумочке в поисках ключей, а в следующее мгновение обнаруживала, что меня окружили со всех сторон. А потом они на меня набросились, принялись кусаться и царапаться, словно стая взбесившихся белок, а я отбивалась от них острыми мысами своих туфелек от «Маноло Бланикса», вопя что есть мочи и взывая о помощи.

Кричала я так громко, что сорвала голос и еще три дня могла разговаривать только шепотом. А воняло от тех уродов просто ужасно – похуже, чем на моей кухне, когда я на две недели умотала в Кейп, а перед отъездом забыла вынести мешок с мусором. Волосы у них были длинные и грязные, глаза буквально горели и имели какой-то странный цвет, и никто не произнес ни слова.