Исход земной цивилизации: Анклав (СИ)

========== Глава 1 ==========

Поежившись от холода, созданного работавшим на износ кондиционером, Ривка нашла в себе силы подняться с кровати. Почувствовав легкое головокружение - последствие текилы, с которой, похоже, вчера слегка переборщила - она взглянула на мужчину, распластавшегося звездой на белоснежной мятой простыне. В свете дня он показался многим старше, нежели вчера в клубе, хотя не исключено, что виной тому был наморщенный из-за неудачного положения головы на подушке лоб. Седина, едва тронувшая виски, придавала ему мужественности, как и волевой подбородок, спрятанный за недавно вошедшей в моду недельной щетиной. В отличие от Ривки, ему было вовсе не холодно - оттого его голый чуть волосатый зад спокойненько нежился в утренних лучах солнца, проникающего в номер из высокого арочного окна. Этот малый был неплох в постели, возможно, даже дотягивал до второй встречи, посему, быстренько приняв контрастный душ, Ривка чиркнула на бумажке свой мобильный и оставила приписку, что номер может быть в его распоряжении до чекаута.

Еще раз взглянув на спящего мужчину, который даже не сменил положения с самого ее пробуждения, она покинула отель, не желая заводить неловкие разговоры после случайной ночи, тем более, ей даже имя его не удалось вспомнить.

Июнь выдался отвратительно жарким, особенно это ощущалось в Эйлате, на юге Израиля, поэтому, бросив дорожную сумку в багажник своего порше, Ривка и не подумала откинуть крышу, а только поскорее включила кондиционер. Лед в кофе растаял слишком быстро и, сделав несколько глотков, она, поморщившись, засунула кофе обратно в подстаканник, перевела дыхание и, наконец, тронулась с места.

Впереди ждали триста пятьдесят километров до Тель-Авива, которые она надеялась преодолеть не более чем за три с половиной часа. Дороги в Израиле были хорошими, в особенности шоссе, пересекающее всю страну, поэтому, выехав за черту города, порше ускорился, лавируя между сонными мухами легковушек. Водители попутных авто порой едва замечали проносящееся мимо красное пятно; движение даже на трассе едва превышало сто километров в час. В отличие от шумного Лондона, здесь предпочитали более спокойную езду. И отнюдь не из-за безопасности. Ривка не раз замечала, насколько заторможенными здесь могут быть водители, и зачастую становилась свидетелем нелепых столкновений на дорогах. Невнимательность израильтян можно было списать на сумасшедшую жару или слепящее солнце, но наверняка была ещё уйма причин. В отличие от посредственных автолюбителей, Ривка любила скорость; за весь свой стаж за рулем - чуть более восьми лет - она никогда не создавала аварийных ситуаций, всегда будто бы предугадывала наперед действия других водителей и вовремя маневрировала в сторону, чуя опасность. Друзья нервно вжимались в сидение, не доверяя ее стилю вождения, и только Бен со свистом просил прибавить скорости, будучи уверенным, что с ее навыками ему абсолютно нечего бояться.

Бен, подобно Ривке, был из тех светских разгильдяев, кого нынче зовут золотой молодёжью, а также единственным мужчиной, после ночи с которым Ривка смогла остаться друзьями. Иногда по пьяни они могли накуролесить, но никогда не требовали друг от друга отношений и не устраивали скандалов. Частенько они тусовались каждый со своими пассиями и не испытывали при этом и грамма ревности. Мать Бена неустанно водила его на свидания вслепую, надеясь подобрать своему тридцатилетнему сыну достойную невесту, но после каждого такого свидания он прибегал к Ривке и в ужасе сообщал, что очередная невеста вдруг оказалась бисексуалкой или того хуже - с кривым носом. Мать Ривки и мать Бена как-то пытались склонить отпрысков к женитьбе, но те были слишком неуправляемы и наотрез отказывались признавать друг в друге нечто большее, нежели друзей. Тем более, у Ривки в Лондоне был парень, которого она, наверное, все еще любила. С течением времени сложнее становилось поддерживать отношения на былом уровне, ведь расстояния не сближают людей. Алестер был слишком эгоистичен и хорош собой, чтобы оставаться верным, да и сама Ривка едва ли могла прожить хоть неделю без секса. После переезда на этническую Родину она ощутила вкус свободы, парни здесь были точно взбесившиеся кобели и бросались на стройную блондинку с яркими серыми глазами. Именно здесь, после детства и юношества в холодной чопорной Англии, Ривка осмелилась почувствовать себя королевой мира.

- Судя по жужжанию двигателя, ты сейчас где-то на пути домой из очередного приключения. Как Эйлат? - раздался в динамиках веселый и ехидный голос Бена.

- Ну, в целом, неплохо, если учесть, что Рейчел в два часа ночи кинула меня в клубе и уехала блевать домой. Надеюсь, она не запачкала чьё-то сидение выпитой текилой и маргаритой.

- Полагаю, тебя ее отсутствие ни капельки не смутило. Как новый друг?

- Какой еще друг? - будничным тоном спросила Ривка, сделавшись удивленно-оскорбленной. - Я переночевала в отеле одна и сейчас, как видишь, уже бодренькая мчу в Тель-Авив, чтобы успеть отдохнуть перед семейным ужином.

Тут завибрировал телефон, доставив новое сообщение, и Ривка, не отрывая взгляда от дороги, коснулась тачскрина. На экране высветился смайлик в черных очках, а следом подгрузилась фотография, где она собственной персоной смеется над какой-то милой шуткой мужика, в постели с которым сегодня проснулась. Он, по крайней мере, действительно был “ничего”.

- Пристрелю Рейчел, - злобно бросила она, нажав на кнопку “удалить”. - Поймал с поличным. Как твоя ночь? - решив перевести тему, спросила Ривка, нацепив на нос последнюю модель крупных очков в толстой оправе от Каролина Лемке.

- Ничего особенного, наверное, перевелись все красивые девочки в Тель-Авиве.

- Это вряд ли, учитывая, что сейчас разгар туристического сезона. Русские женщины вроде ничего на фоне этих странных вечно перезагорелых француженок с кожей, похожей на задницу курицы-гриль.

- Не напоминай, я такую “красавицу” вчера в Арии видел… Но, похоже, Алекс на нее запал. Ты же знаешь, у него престранные вкусы на женщин. Вспомни хотя бы его бодибилдершу, - на том конце провода раздался саркастичный смешок. - Мне кажется, он с ней встречался только потому, что она его запугивала.

- О, точно, Александр! - осенило Ривку.

- Вспомнила ночного ухажера?

- В точку, - ничуть не смутившись, с улыбкой ответила она, вовсе не желая вызвать ревность, а просто потому, что могла сказать подобное близкому другу: - Меня даже на мгновение посетила мысль остаться на утренний кофе.

- Ага, если бы ты не забыла его имя. У тебя память как у золотой рыбки, три секунды. Столько удивления в жизни!

- Не заливай, просто мой мозг не хранит ненужную информацию.

- Да, помню, ты и мое имя не с первого раза запомнила, - не преминул напомнить Бен.

- Ты мне это до конца жизни будешь вспоминать? - Ривка перестроилась в левый ряд, чтобы обогнать ползущий по средней полосе форд с шашечками на крыше; вдавив педаль газа, она с упоением неслась мимо черепах-автомобилей, наслаждаясь отнюдь не видами иссушенных холмов и полей, но невероятным окрыляющим чувством драйва, которое дарил ей только шустренький порше.

- Так понимаю, ты ушла в дорогу, - напомнил о себе Бен, который прекрасно знал, что с Ривкой, переключившейся в режим экстремального вождения, иногда можно в прямом смысле потерять связь. - Ладно, пиши и звони после ужина, может, что придумаем.

- Угу, - лишь пробубнила она, и связь оборвалась; голос Бена сменила ритмичная, но спокойная музыка в исполнении британцев с еврейскими корнями Oi Va Voi.

Закончив очередной проект, Ривка позволила себе немного отдыха, однако, заработав небольшую сумму денег, она умудрилась тотчас спустить ее на тусовки. Мать часто говорила ей, что написание приложений для телефонов и планшетов едва ли прокормит ее с такими-то аппетитами, но, даже будучи строгой и правильной женщиной, никогда не ограничивала ее в финансировании, пока еще веря в способности дочери и лелея надежду, что, наигравшись в свои компьютеры, Ривка примет бразды правления семейным бизнесом - среднего размера фармацевтической компанией, которую ее дед основал еще в далеких семидесятых годах.