Лёд (СИ)

========== Глава первая, в которой Уильям нанимает людей ==========

— …таким образом, я имею честь донести до Вашего Величества, что…

Принц Уильям вздохнул и позволил себе слегка изменить позу — затекшие плечи требовали перестать сидеть на краю неудобного трона и наконец-то использовать его спинку по назначению. Уголком зрения он отметил, как недовольно дрогнули веки приемной матери и как побледнел посол, посчитавший, будто негодование королевы относится к нему.

— Ваше Величество?.. — опасливо окликнул мужчина, судорожно сжимая свиток пергамента, исчерканный косым, чуть округлым, неряшливым детским почерком. Уильям слышал, что в Этвизе грамоте обучаются лишь те, кто не собирается посвятить себя рыцарству, а кровный наследник старого короля уже без малого десять лет носился по трактам и пустошам, уничтожая упырей и мечтая добыть голову дракона — самый почетный и самый потрясающий трофей для охотника за нежитью. Какого черта принца, единственную надежду страны, отпускают в такие опасные приключения, Уильям не понимал.

— Все в порядке, господин Лет, — улыбнулась королева. — Продолжайте. Я немного… отвлеклась, но полагаю, что причина моей промашки перестанет вести себя, как избалованный ребенок.

Она многозначительно покосилась на сына. Уильям, не будь дурак, пропустил ее слова мимо ушей и притворился, что всецело поглощен докладом посла.

Чертов мужик распинался третий час, и, честно говоря, Уильям уже слабо помнил, зачем он вообще пришел. Вроде бы все начиналось с обычной жалобы на пещерных гномов — кровожадное племя, привыкшее завтракать, обедать и ужинать человечиной, желательно живой, — а потом скатилось к предложению объединиться против горных великанов, чтобы единожды и навеки стереть с лица земли этот проклятый народ. Посол передавал идею короля Этвизы размашисто и пространно, не скупясь на аналогии, словно какой-нибудь менестрель. Спустя час Уильям позволил себе постучать пальцами по правому подлокотнику трона, спустя два у него разболелась голова, а спустя три он тихо возненавидел и посла, и соседнее королевство, и свою мать, заявившую, что наследник престола обязан вместе с ней решать государственные дела.

Решать государственные дела, ха! Уильям бы ей поверил, если бы она хоть раз поинтересовалась его мнением. Но королева предпочитала действовать сама, а затем читала сыну лекции на тему: «как не ударить в грязь лицом перед благородными», «как вести себя подчеркнуто вежливо перед вражескими гонцами», «как спровадить рыцаря, всерьез уверенного, что ему досталось трудное бремя спасения мира» и так далее. По-настоящему серьезных проблем у Талайны, самого западного королевства Тринны, сейчас не было — перемирие с бывшими врагами повторно подписали около полугода назад, с эльфами заключили долгосрочный торговый союз, великанов отвадили от границ у горного хребта Альдамас, а дикие племена людей спровадили далеко за Звездное Озеро, туда, где, по слухам, обитали драконы. Много рыцарей ушло в том же направлении, но ни один не вернулся — вероятно, драконы были голодными и радостно подзакусили всеми, кто рискнул вылезти из обжитых земель.

Посол закончил свою бестолковую речь вечером, когда солнце уже опускалось за городские стены и в тронном зале стало полутемно. Молчаливые слуги зажгли свечи, а Ресвайт, командир королевской стражи, встал рядом с Ее Величеством, намекая, что приемное время давно закончилось. Посол поспешил откланяться, поблагодарить за внимание и попросить предоставить ему ответное письмо не позднее завтрашнего заката. Королева заявила, что ответит немедленно, попыталась преподать Уильяму урок вежливости и терпения, но обнаружила, что он тоже странно побледнел и сжал губы в тонкую линию, а серые глаза сощурил так болезненно, будто в них насыпали песка.

— Ступай к себе, Уильям, — сжалилась она. — Доброй ночи.

— Доброй ночи, Ваше Величество, — поклонился принц.

Коридоры столичного замка были пустынны и холодны, хотя на дворе стояла ранняя осень. Летняя жара отвоевала себе солидный кусок сентября и беспощадно терзала всех, кто рисковал выйти за порог, однако замок, пронизанный сквозняками, отвоевать не могла.

Личные апартаменты принца Уильяма располагались в северном крыле замка, недалеко от галерей с редкими картинами, скульптурами и предметами старины. Здесь же была и библиотека — просторное помещение, пропитанное запахом пыли и старой бумаги, — и рабочая комната придворного художника, и маленькая камора, где пряталась королевская стража, чтобы в случае опасности успеть добежать до Его Высочества и вдоволь позвенеть мечами. Правда, сперва ей следовало миновать двухстворчатые дубовые двери, запертые с той стороны.

На ночь Уильям закрывал не только их. Он закрывал и ставни, чтобы никто не потревожил его чуткий сон. Кроме того, за последний год множество людей покушалось на жизнь принца, чтобы передать управление Талайной в более крепкие и сильные руки, и ему четыре раза пришлось самостоятельно браться за меч, потому что стража обреченно вопила и умоляла впустить ее где-то за тяжелыми створками. Хорошо, что королева позаботилась нанять мастера, обучившего ее сына фехтованию, и что этот мастер оказался весьма талантливым и верным своему ремеслу человеком.

Не раздеваясь, принц Уильям забрался под одеяло, но уснуть не сумел. Боль медленно, мучительно расползалась по всей голове, вызывая острое желание то ли застрелиться, то ли зарезаться, причем как можно быстрее. Мысли путались и пропадали, словно их кто-то пожирал, и в конце концов осталась лишь одна: «Как же мне все это надоело!» Постоянные приемы, упреки матери, ледяное равнодушие отца, насмешки знати — мол, если такой никчемный принц и добьется трона, то править будет неделю, а потом его по-тихому свергнут. Потому что если в династии Хиллов и был кто-то, достойный короны, то этот кто-то лежал в могиле и заслуженно отдыхал, а Талайной руководили загребущие лапы матери Уильяма. Все верили, что принц от нее не отличается, а если и отличается, то лишь в пользу своего отца — толстого, лысого, вечно голодного человека, после смерти первой жены почти переехавшего на кухню и непрерывно жующего то фазанье мясо, то диковинные салаты. Уильям старательно его избегал, но порой судьба была беспощадна, и чертов свиноподобный король представал перед сыном во всей своей красе, роняя крошки на воротник белого камзола.

Белый цвет считался неизменным символом Талайны, а потому королевская семья носила одежду исключительно светлую и перемещалась по замку так осторожно, будто любая крохотная пылинка грозила им гибелью.

Сбежать бы из такого дома к чертовой матери, куда-нибудь за Драконий Лес, в эльфийские земли. Жаль, что остроухий народ вряд ли станет покрывать Уильяма перед королевой, опасаясь накликать на себя войну. Хотя как, любопытно, будут воевать эльфы и люди, чьи государства расположены у разных берегов континента? Разве что Вилейн позволит им сойтись в битве на своих полях — при условии, что победивший потом все уберет.

Наверное, на принца повлияла усталость, но он, перевернувшись на другой бок, подумал — а что, если бежать не через Драконий Лес, а, собственно, как раз в него? Разумеется, там должны быть крылатые звероящеры, падкие до принцесс. Так, может, они и на принцев падки? Тем более что Уильям выглядел совсем неплохо — гораздо лучше, чем тот же наследник Этвизы, помешанный на битвах с нежитью. Хм…

Юноша приподнялся на локтях. Драконов он боялся. Куда больше пугала жизнь в холодных серых стенах, бок о бок с обезумевшими родителями. Ему-то всего девятнадцать лет, он еще очень молод и, вне всякого сомнения, способен добиться расположения дракона, особенно если этот дракон не успел сильно обойти Уильяма по возрасту. Так почему бы и не…

Рукоять меча привычно легла в ладонь, лук со снятой тетивой позволил себя погладить не хуже домашнего питомца. Оперение стрел, голубое с красным, привычно пощекотало кожу.

В Альдамасе еще сохранилось несколько деревень великанов, но там были и деревни людей, обученных с ними сражаться. Главное — не нарваться на банду разбойников. Когда противник превосходит тебя размерами — это еще полбеды, но когда проблема в количестве… к примеру, с двумя десятками вооруженных людей не совладает и самый хитроумный мастер, даже умей он двигаться быстрее ветра. Кто-нибудь да умудрится удачно подставить острие кинжала или банальную подножку, порой смертоносную в горах.