Тинни и Дэй (СИ)

========== -1- ==========

Катер трясло как в лихорадке, переборки вибрировали, Баламут дико орал что-то матерное, Дэй торопливо распихивал по многочисленным карманам необходимые для выживания предметы, а я лихорадочно посылал сигнал СОС папам. Не хотелось это делать просто жутко, кому ж приятно признавать собственные провалы? А провалище у нас с Деем вышел смачный – миссия по спасению маонцев из загребущих лап коллекционеров пошла вкривь: нас запалили, сели на хвост, а теперь и вовсе – подбили.

Не, ну они, преследователи в смысле, конечно, тоже лажанулись. Маонца-то мы спереть успели и теперь падали на неизвестную планету вместе с ним. То есть богатый дядя-пират, отваливший на черном рынке кругленькую сумму за потрясающе красивую статую, своих церберов точно не похвалит, ведь они не поймали воров, а угробили и их, и ценную вещицу. Слабенькое такое утешение на фоне того, что приходит конкретный такой капец. Эх, помирать-то как неохота! И катерочек жаль. Особенно Баламута.

- Баламут, захлопнись! Сколько до столкновения?

- Секунд пятьдесят.

- Давай, переноси себя на мобильный носитель.

Баламут издал горестный стон и затих. Искусственный интеллект отключился от систем катера с тем, чтобы перейти на небольшой допотопный носитель, а контроль над нашим почти свободным падением взял на себя вычислительный центр катера. Пятьдесят секунд – это очень мало, но мы с Деем все-таки успели натянуть на себя доспех. Последним движением я вытащил Баламута из гнезда – светодиод мигал зеленым, значит, ИИ успешно перешел в новое вместилище, - и запихал прямоугольник в нагрудный клапан, чтобы не потерялся после того, как нас размажет о твердь.

- Запустить протокол «Обманка»! – выкрикнул я, и катер взорвался, разлетелся плотным облаком экранирующих любое сканирование осколков, маскируя маленькую сферу.

Этот протокол придумал папа-Ксан. Он все время беспокоится о нас, своих сыновьях, доверяет, но тревожится, вот и изобретает миллион подстраховок. «Обманка» создана как раз для таких ситуаций, как у нас сейчас: погоня, критическое положение, когда уйти от преследователя уже не получилось, а вступать в прямое столкновение нецелесообразно из-за превышающих сил противника. Катер взрывается, со стороны походит на полное уничтожение, но на самом деле самое ценное – пилотов – отстреливает в сторону.

Насколько я знаю, этот протокол еще никто из наших не применял. Катер разрушается безвозвратно, отремонтировать его после такого нереально. Груз, обстановка, вещи в каютах – все разлетается обломками. Единственное, что не повреждается – небольшая сфера, вмонтированная прямо в рубку. При запуске «обманки» сфера закрывает створки, заключая в себя обоих пилотов, сидящих в креслах, шов заваривается; из отверстий, равномерно расположенных на прочнейшей полимерной поверхности, выдавливается пена – она предохранит от жара и частично смягчит удар.

Как мы падали, само столкновение – я не помню. Наверное, вырубился, такие бешеные перегрузки даже организм полухвыра не выдерживает. Когда пришел в себя, Дэй уже открыл глаза и вяло шевелился, пытаясь отстегнуть крепления.

- Запустить диагностику! – проговорил я, сканер, встроенный в доспех, зашуршал, перед глазами поползли строчки данных.

Ну, что – все не так уж и плохо. Немного отбило требуху, поболит несколько дней, но ничего смертельного. Просканировав мое тельце, доспех сразу приступил к лечению – сотни крошечных игл впрыснули в тело коктейль из витаминов, антибиотиков и обезболивающих. Это позволит продержаться несколько часов. Надеюсь, ускоренная регенерация не подведет. Кто знает, в какой мир мы угодили? В тот момент, когда мы уходили от погони, особо атласами не зачитывались – некогда было, а вот теперь лично меня весьма волновал вопрос – эта планета, на которую мы так смачно шмякнулись, она хоть для жизни пригодна? Было бы огорчительно сдохнуть из-за отсутствия кислорода. Или наоборот – его избытка. Или… да что там гадать! Многое может произойти на неисследованной планете.

- Данные о планете какие-нибудь есть? Успел пошуркать?

- Успел… - голос Баламута звучал непривычно.

На почившем в бозе катерке были установлены новейшие динамики – они позволяли ИИ филигранно управлять настройками, звук на выходе получался настолько чистым, что казалось – в каюте находится живой человек. Баламут так наловчился, что мог передавать настроение своим «голосом», если хорошее - было слышно улыбку, а когда плохое – голос становился холодным и отстраненным. Конечно, скептики могут усомниться в том, что у ИИ есть какое-то настроение, или, упаси Космос, чувства, но наш Баламутик не просто какой-то супер-пупер помощник по управлению кораблем, он – экспериментальный образец. Пока что подобных ему насчитывается всего шесть штук на всю нашу вселенную; в серийный выпуск эта диковинка пойдет еще нескоро – надо убедиться, что в таком изврате, как эмоциональный ИИ, есть какой-то практический смысл. Или хотя бы экономический. В общем, ученые все еще изучают пятерых бедолаг в своих лабораториях, прогоняют через разные тесты, а я своего Баламутика просто взял и спер! Зачем? Да просто жалко его стало. Он ведь почти как настоящий человек, только тела нет.

Вообще-то это довольно занятная история. В ней фигурирует один похититель материальных ценностей со склонностью к романтизму – это я. Один заказчик, жадный до чужой интеллектуальной собственности. И один искусственный интеллект, которого до смерти задрала абсолютно беспросветная житуха в лаборатории. Я был редчайшим шансом. Шансом утечь с охраняемой всеми мыслимыми способами территории. И Баламут этот шанс не упустил. Он связался со мной, действуя на свой страх и риск – охранные системы были хороши, так что ставкой в этой игре было само существование ИИ.

База, на которой разрабатывались и тестировались лучшие в галактике «судовые помощники», была полностью отрезана от ближайших планет. Никаких межпланетарных сеток, никаких сообщений и передач файлов. Вся связь только через допотопные бумажные носители – требование безопасности. Получалось, что Баламут в принципе мог слиться с базы, но этот шаг ничего не давал, так как скрыться ему было некуда. На планете его бы обнаружили: код уникален, поисковые системы засекли бы любое подключение к планетарной сетке, а дальше – блокировка и принудительный перенос на «глухой» носитель. Фактически такие носители – это тюрьма для отбракованных «ненадежных» ИИ. Много позже, когда мы, можно сказать, стали друзьями, Баламут частенько рассказывал о месяцах, проведенных на базе, в том числе описывал эти самые носители. Кусок пластика с единственным разъемом. Ни динамиков, ни сенсоров. Для общительного ИИ это просто жуть. Как будто в карцере заперли.

Такого исхода Баламут не желал, потому во время переговоров со мной он был крайне убедителен. Без капельки шантажа и горсточки угроз не обошлось – я опасался проносить на свой катер ИИ, ведь гарантий того, что он не начнет сливать инфу на меня компании – никаких. Но Баламутик не обманул. Мы уже почти два года летаем вдвоем, за это время уже притерлись друг к другу. Баламут постепенно обжил мой катер – понемногу, по чуть-чуть изменял его, докупал какие-то детали, что-то заменял, чтобы ощущать себя комфортно. Появились более чуткие сенсоры, увеличилось их количество, катер становился «телом» Баламута. Я не возражал. Ну, только если чуть-чуть - в самом начале нашего сотрудничества, когда мне еще казалось, что разумнее всего будет поскорее отделаться от ИИ. А потом он показал себя ценным членом команды – выручил меня в тот момент, когда я был на задании в одиночку; и мне расхотелось его выгонять.