Белый космонавт (СИ)

========== -1- ==========

Когда я стукнул по обшивке корабля, то ни на что уже не надеялся. Даже скрытая маскировкой, моя рожа слишком пугающа. Вот уже много десятилетий я дрейфую в открытом космосе, ища того, кто позволит мне прикоснуться к своему теплу. Я взываю о помощи, но люди равнодушны…

Из отверстия в круглом боку катера показалась камера. Ее «глаз» повернулся в мою сторону и я проартикулировал: «Пусти!».

Гибкая направляющая извернулась, давая пилоту больший угол обзора, и через секунду скрылась во чреве корабля.

К моей радости, всего через пару минут открылся шлюз, и я торопливо переместился в его сторону, не решаясь зайти, ведь приглашения еще не было, я чувствовал, что человек внутри не уверен в своем решении. Однако всего через минуту что-то изменилось.

Я шагнул внутрь, щелкнули магнитные захваты, и двери закрылись. Зашипел воздух, включилось освещение, замигала предупреждающая надпись на стене, но мне все еще не верилось, что нашелся безумец, позволивший мне проникнуть на корабль.

Я пребывал в каком-то странном ступоре, отрешенно наблюдая за мигающими буквами. Давление, наконец выровнялось, двери разошлись в стороны и я увидел того, кто впустил в свой летающий дом космическую тварь. Меня.

Он был очень высок, широк в кости и красив. Лицо было спокойно. Он совершенно не испытывал страх, только любопытство и сочувствие. Я настолько растерялся, что не нашел ничего лучше, чем рассеяться белым туманом.

На этот маневр человек только хмыкнул.

- Ну, добро пожаловать, неизвестное существо, - произнес он.

***

Проходят дни, я все не могу решиться показаться человеку на глаза. Он настолько прекрасен, что у меня не хватает храбрости предъявить ему свою несовершенную маскировку.

Да, я прекрасно знаю, что мои кожные покровы недостаточно хорошо имитируют человеческие: выглядят слишком бледно, черты лица смазаны, а скафандр допотопен. Моих жалких сил едва хватает на мало детализированный морок, и тем горше ощущение собственной ничтожности, рядом с замечательной яркостью его глаз.

- Слушай, в катере тумана быть не может. Вообще. Ты палишься, - произнес мужчина в пространство.

Я растекался молочной-белой взвесью, стелился по полу, обволакивая босые ноги человека, когда же он начал говорить, явно обращаясь ко мне, нервно взметнулся клубами.

Звезды, какой позор! Настолько не уметь управлять своей формой…

- Ну же, давай, покажись. Мне дико скучно, а лететь еще долго… разве ты не знаешь, что за проезд надо платить? – человек усмехнулся.

Мне было мучительно стыдно, я попытался покинуть каюту, но… не смог. Человек провел рукой по моему вихрящемуся телу и… я внезапно перешел в гораздо более плотную форму, так что он смог меня ухватить.

Пальцы крепко держали мою полуматериальную плоть, я с ужасом понял, что не могу более управлять своей концентрацией, единственное, что оставалось – материализоваться, как требовал мой пленитель.

«И какой оплаты ты требуешь?» - спросил я отпустившего мою руку человека.

- Знаешь, кто такие космостопщики? – внезапно спросил он, улыбаясь уголками губ, я чувствовал, что он доволен.

«Нет»

- Это нищеброды и пройдохи. Их берут на корабль в дальние рейсы, чтобы было с кем поболтать. Или потрахаться, если морда смазливая. Да не напрягайся ты так! Я же вижу, что ты – не совсем обычный попутчик. Расскажешь о себе?

«Я могу общаться с тобой только мысленно. Если это не вызывает неприятных ощущений…»

- Ничего такого не ощущаю.

«Я не вправе говорить о себе. Но, если хочешь, поведаю о системах, в которых побывал»

- Давай, это интересно. Поешь?

«Нет необходимости»

- Ну, ладно… тогда давай, вещай!

Человек откинулся назад, отсалютировал в мою сторону бутылкой и приготовился слушать…

Полет обещал быть длинным и посиделки в каюте на мягком диване стали частым времяпрепровождением. Иногда Иррэ посвящал пару часов физическим упражнениям, чтобы «разогнать кровь», а я наблюдал за тем, как красиво работают его мускулы и чувствовал себя нелепейшим образом.

Что может быть смешнее псевдо-человека в громоздком скафандре, со всем комфортом восседающего на диване?

Однако, Иррэ не видел в этой картине ничего странного. Я ощущал исходящее от него жгучее любопытство, спокойное довольство и умеренную радость. Ни страха, ни презрения.

Пока мужчина отжимался, в голову лезли постоянно донимающие меня вопросы: отчего моя раса никогда не спускается на планеты? Тело, способное видоизмениться и пережить холод и ужас открытого космоса, этой черной, жадной бесконечности, по какой-то причине отказывает мне, когда я пытаюсь спрятаться на тверди. Я не могу припланетиться. Не получается. Могут ли другие? Остался ли кто-то, кроме меня? Давненько уж никого не встречал…

Насколько я знаю, планета позволит прикоснуться к своей поверхности только, если один из безусловно живых добровольно приведет меня за собой. Кажется, у меня есть шанс. Возможно, Иррэ позволит мне укрыться от пожирающей душу тьмы космоса.

Иногда, проплывая мимо нарядно сверкающих огнями шаров, я представлял себе, каково это – жить на планете. Наверное, разумные не задумываются, что плывут на мельчайшей крупинке сквозь холод и ужас. Что шарик окружает неминуемая смерть, имя которой космос, ибо он разорвет, выморозит, в считанные секунды убьет их хрупкие тела.

Вряд ли они могут представить эту торжественную тишину, бесстрастный холод далеких звезд, неторопливую мощь комет и метеоритов, яростное буйство солнц и ужас черных дыр…

А я раньше никак не мог вообразить, чем там занимаются, эти существа, люди, на своих планетах?

Теперь я многое узнал: про города, законы, причудливые обычаи. Иррэ нравится со мной беседовать, он пьет виски и говорит, говорит, говорит…

А еще у людей есть удивительная технология: небольшой прибор проецирует на свободное пространство объемное двигающееся изображение. Называется головизор. У Иррэ есть много тридэх: разных историй, их просматривают для забавы. Для меня эти повествования стали настоящим откровением.

В моей «общей» памяти есть полустертые, размытые временем образы, оставшиеся от родичей, которым удалось побывать на планетах. Они дают общее представление о разумных. Но, насколько я могу судить, моим предкам не слишком сладко пришлось на поверхности. Кажется, они сошли с ума, или что-то в этом роде, да и население шаров сильно пострадало от тех «визитов».

У меня была масса времени, чтобы в этом разобраться, кропотливо разбирая разрозненные картинки и ощущения.

Наша раса настолько странна, что даже я сам мало что могу о ней рассказать. Мы дрейфуем в космосе, лишенные возможности спуститься на планету. Астероиды и звезды – вот наше пристанище. Я знаю, что большая часть моих сородичей обосновалась на безжизненных, несущихся вперед без всякой цели, обломках. Некоторые ухитряются отстроить настоящий город, выдолбив камень изнутри, подобно скорлупе.