Обладать Кори (ЛП)

Кристина вскрикивает от боли или экстаза, а может, от того и другого, и извивается в наших объятиях. Я отступаю, чувствуя, как прилившая к паху кровь, опустошила мозг и рассудок. Кори тоже отодвигается, и мы обмениваемся многозначительными взглядами. Его взгляд тяжелый и полный желания. И у меня внезапно возникла настойчивая потребность посмотреть на его штаны: так же ли он завелся, как и я, – но я этого не делаю. Да и не нужно. По его лицу я вижу, что это так.

– Считай это нашим заверением, – полушепотом говорит он Кристине, которая выглядит так, словно у нее отказали колени. Ведет ее в маленькую ванную, включает свет и показывает ей ее саму в зеркале, поворачивая голову сначала вправо, затем влево. Продолговатые кроваво-красные пятна портят совершенство ее алебастровой кожи; мое более яркое и расположено чуть выше, чем Кори. – Эти метки означат, что мы оба тебя трахнем. Одновременно. И каждый раз, когда ты будешь их ощущать, видеть или думать, – будешь помнить о том, что мы собираемся сделать.

Ее глаза округляются, и она кладет руку на горло.

– А теперь уходи, – хрипло говорит он. – И не звони никому из нас. Когда будем готовы, мы сами тебя найдем.

Кивнув, она выходит из ванной на подкашивающихся ногах, останавливается надеть пальто и уходит. Ни я, ни Кори не делаем и шага, чтобы помочь ей. А когда закрывает за собой дверь, она даже не оглядывается.

Едва она уходит, Кори прокашливается и резко садится на стул, поправив штаны. Все еще не гладя в его сторону, краем глаза я замечаю, как он смотрит в направлении моего паха и тут же отворачивается. Я подрываюсь сделать еще кофе, лишь скрыть доказательство своего возбуждения. После ухода Кристины стояк уже неуместен. К сожалению, кажется, что ему на это плевать.

– Еще кофе? – сдавленно выдаю я.

Чертовы предательские голосовые связки.

– Да, конечно, – он скрещивает руки на столе и кладет на них голову, пока я наливаю кофе.

– Ты устал? – я ставлю перед ним чашку кофе, и он берет ее и делает глоток.

– Устал? – он саркастически улыбается. Не знаю, что она означает, и боюсь спросить. – Нет, Бен, я не устал. Даже рядом не валялось. А ты?

Он откидывается на спинку стула, лениво расставив ноги в стороны. Его синяя униформа плотно сидит на его мускулистой груди, а кромки рукавов врезаются в бицепсы. Больничная форма явно не создавалась на мужчин с такими пропорциями.

Его рука опускается ему на бедро, и, проследив взглядом за этим движением, я обнаруживаю, что штаны не скрывают его все еще сильного возбуждения. И он даже не пытается спрятать эту выпуклость, от которой у меня пересохло во рту.

Господи, он что, не носит нижнее белье?

Подняв взгляд, я вижу, как он, прищурившись, спокойно смотрит на меня, и тут же понимаю: он поймал меня за подсматриванием. Это самый страшный кошмар для натурала, и я отворачиваюсь, сделав вид, что вожусь с кофейником, лишь бы избежать неловкости момента.

– Мне трудно заставить себя быть таким же открытым по поводу всего этого, как и ты, – говорю я. – Ты такой легкий в общении, а я… Ну, я пережевываю всех и выплевываю, как и говорят.

– Меня еще нет.

– Все впереди. Тебе трудно понять, каково это – быть таким необщительным, когда все вокруг настолько напуганы, что ходят как по струнке. С тобой же всем легко, потому что люди, всего лишь глядя на тебя, получают дозу долбанного эндорфина, – вылив свой недопитый кофе в раковину, я вешаю на шею стетоскоп. Черт, да все, что тебе нужно сделать, – это щелкнуть пальцами, и Кристина тут же меня бросит. Конечно, в этот момент мне немного по барабану.

Не шевелясь, Кори смотрит на меня. Его голубые глаза дырявят меня насквозь, и я чувствую, что выставил себя жутким мудаком.

– Извини, – говорю я. – Стоило попридержать своим чувства. Я лучше снова вернусь к имиджу крутого парня.

– Значит, говоришь, от одного взгляда на меня впрыскивается эндорфин? – размышляет Кори с улыбкой, будто не обратив внимания на мой срыв только что. – Значит, выходит, ты думаешь, я чертовски горяч?

– Да пошел ты, Кори! – рычу я и, продемонстрировав ему средний палец, выхожу. Сквозь двери я слышу, как он хохочет.

Глава 4

Остаток ночи прошел спокойно, и, пользуясь возможностью, я успеваю подремать раз или два между составление диаграмм показателей пациентов и встреч с их родными в ER. И это очень хорошо, потому что есть ощущение, в свете грядущего мне понадобится вся моя энергия и остроумие.

Где-то за полчаса до конца работы я иду в комнату отдыха фельдшеров. Сквозь маленькое окошко в двери вижу Кори, который, склонившись над столом, пишет что-то на клочке бумаги. В комнате видно мерцание экрана телевизора и двухъярусную кровать. Я даже не подозревал, насколько тут требуется ремонт, или как паршиво, что мы, врачи, не видим причин заходить сюда.

Я тихо стучу в дверь и вздрагиваю, когда он так быстро поднимает голову, что ударяется ею об старую настольную лампу.

– Извини, у меня нет твоего номера, – говорю я. – Голова в порядке?

Он отмахивается.

– Нормально. И у меня нет мобильного. Ты можешь звонить по телефону скорой, – он жестом показывает в сторону старого черного кнопочного телефона, его близнец стоит в моей ординаторской.

Я пожимаю плечами и замечаю, что он, скомкав только что написанное, бросил это в мусорную корзину рядом со столом. Я выразительно смотрю в ту сторону, но спрашивать не хочу. В конце концов, меня это не касается.

– Я писал тебе записку, – тихо говорит он. – Чтобы по пути домой оставить у сестер.

Я хмурюсь.

– Разве мы не договорились жить в одном доме?

– Ну да… Но я не совсем уверен. Ты меня толком не знаешь. Не хочу проблем между нами, Бен.

– Интуиция мне подсказывает, все будет хорошо. И считай, что тебе повезло, когда я предложил тебе жить со мной. Я не часто… думаю о ком-то, кроме себя, – я жду в молчании, и тут меня осеняет неуютная мысль. – Боже, ты же, наверное, просто не хочешь? А я ставлю тебя в неловкое положение, заставляя тебя делать то, чего ты не хочешь? Ты ведь и меня толком не знаешь.

– Нет, – он решительно качает головой. – Точно нет. Я действительно ценю твое предложение. Просто… ты не все обо мне знаешь, и это может тебе не понравиться. И я не хочу, чтобы ты меня возненавидел. Это мой шанс начать новую жизнь, не хочу его испортить.

Боль в его глазах искренняя, и у меня в горле образовался комок. Не люблю смотреть на людскую боль.

– Слушай… – я подхожу ближе и опираюсь бедром о стол. – Мне не нравится, что ты живешь в том мотеле, ладно? Давай остановимся на этом. Живи в домике у бассейна и, если хочешь, сделай вид, что меня поблизости вообще нет. Я не стану лезть в твои дела, пока там нет ничего противозаконного или ты не испортишь имущество. То есть если ты станешь толкать наркоту у меня на заднем дворе, или же я в шкафу найду хлороформ и пакетик с белым порошком, тогда у нас появятся проблемы. А так – все в порядке.

– Ну, у меня не сильно выйдет притворяться, что тебя нет поблизости, потому что мы разделим твою девушку, так ведь? – его улыбка вернулась, и я успокоился.

– Давай по машинам. И поезжай за мной.

Он расплывается в широкой слащавой улыбке.

– У меня нет машины, Бен. Как ты относишься к ревущим мотоциклам?

***

Припарковав свой потрепанный Харлей у меня в гараже, Кори идет на экскурсию по моему дому. Мы заехали забрать вещи из его мотеля – грязную сумку из наводящей тоску маленькой комнатки. Я не могу себе представить, как человеку может хватать так мало вещей для жизни.

– Давай начнем с главного дома, – говорю я. – А твой домик оставим напоследок.

Мы возвращаемся на улицу, потому что я хочу провести его через главные кованые ворота. Как по мне, это единственно правильный способ впервые осматривать довоенный [имеется в виду до Гражданской войны 1861-65гг. В США – прим. перев.] особняк.