Озеро Теней

— Ты о чем?

— Теперь ясно, что она вернулась, когда узнала, что Деннис снова здесь. И похоже, все у них будет снова как прежде, когда он еще не женился и не овдовел.

— Откуда нам знать, как у них было прежде? Нас самих-то тогда еще на озере не было.

— Ну и что? Сейчас-то мы здесь. И живем, слава Богу, не одни — вокруг люди. Да и потом, разве не Брайди рассказывала, что они долго встречались?..

Миссис Берк вдруг замолчала и отошла в сторону, подальше от взмахов топора.

— Конор, сынок, в таком настроении да еще с таким оружием в руках ты просто опасен для окружающих, — мягко пожурила она. — Ушел бы ты лучше куда-нибудь и унес с собой эту штуку, пока не сокрушил ею все вокруг.

Низко нависшие торчащие брови нахмурились, и их обладатель произнес:

— Хорошо, уйду.

Глава 3

Вернувшись в тот день домой, Кейт поделилась с нетерпеливо ожидавшей ее Брайди своими впечатлениями об отеле и украшавших его композициях, составленных сестрой.

Брайди сияла от гордости.

— Целую вечность, — ответила она, когда Кейт спросила, долго ли она собирала материалы для композиций. — Но мне это нравится. И по-моему, у меня неплохо получилось, да?

— Просто отлично, — уверила ее Кейт. — И сама идея и материалы просты до предела, но какое искусство! Ты еще составишь такие? Или у тебя уже есть готовые?

— Да, есть несколько. Люди видели мои работы в «Лэйкстрэнде» и захотели купить их, тогда я сделала еще несколько. — Она помолчала и с жаром продолжила: — Но мне кажется, Кейт, этого недостаточно. Конечно, я умею делать своими руками милые вещицы, но ведь я могла бы научиться этому по-настоящему, могла бы начать зарабатывать деньги и даже, быть может, со временем прославилась!

Кейт понимающе кивнула:

— Думаю, вполне могла бы. Но у тебя еще все впереди. Тебе всего семнадцать, и тебя примут учиться только через год.

— Я могла бы работать помощником флориста, если бы папа разрешил мне уехать из дома. Но он и слышать об этом не хочет. Тебе можно. Норе тоже. Она вышла замуж и уехала. А я… У меня такое впечатление, будто я здесь корнями вросла! — протестовала Брайди.

— Когда я уезжала, мне было двадцать три, — напомнила Кейт. — И по-моему, не стоит упрекать Нору в том, что она вышла замуж. И потом, ты же прекрасно знаешь, что папа так сильно любит тебя, что ни за что не отпустит из дома пока ты не станешь постарше.

— Я бы поверила в это, если бы он проявлял свою любовь как-то иначе, а не просто узнавал меня за столом или вечером, когда я захожу поцеловать его перед сном.

— Брайди, но это уже вовсе нечестно! Ты же знаешь, папа любит и тебя, и всех нас, но только по-своему. И тебя больше всех. А знаешь почему? Ты сильно похожа на маму, а мы с Норой — нет. Ты напоминаешь ему маму, для него она жива благодаря тебе, и в этом он находит утешение. Понимаешь?

— Но разве он потерял бы меня, если бы я уехала? — не унималась Брайди.

— Он боится, что потеряет. И потом, не забывай, он знает, что не вечен. Поэтому забудь пока об этом и потерпи еще немного, — настаивала Кейт.

Брайди закивала в знак согласия.

— Хорошо, пусть так. Но тогда вот что… — Она закусила губу. — Если ты мне поможешь… я смогу еще потерпеть. Знаешь, в «Лэйкстрэнд» дважды в неделю привозят цветы из Корка, и я могла бы работать у Конора флористом. Он платил бы мне, а я бы совершенствовала свое умение. Ведь теперь, когда ты вернулась, у меня будет больше свободного времени, правда?

— Разумеется. А моя помощь в чем? В том, чтобы объяснить это папе?

Кейт обещала сделать все, что в ее силах, но предупредила Брайди, чтобы та не слишком надеялась на положительный результат.

Сначала профессор Рутвен решительно не хотел понимать, чего от него хотят, но когда отпираться было уже невозможно, принялся ворчать:

— Так ты говоришь, этот Берк собирается платить Брайди за то, что она будет оформлять для него цветочные горшки? Так вот пусть она передаст ему, что не нуждается в его благотворительности. А как иначе можно это назвать, если всем известно, что у него полный штат сотрудников, которые прекрасно могут выполнять эту работу?

Кейт терпеливо стояла на своем:

— Но они не могут. Для этого нужны определенные способности. Он попросил именно Брайди, так как знает, что она обладает и умением, и терпением, и вкусом. Кроме того, ей нужна практика и одобрение окружающих.

— Ну и делала бы для себя, а не ради денег, которые ей будет платить этот тип!

— Вот это и было бы как раз благотворительностью. Неужели тебя это больше устроит?

— Конечно нет. Только я не понимаю, зачем вообще семнадцатилетней девочке нужно непременно заниматься этим, когда можно просто помогать по дому?

— Домашняя работа не для Брайди, и к тому же она имеет право заработать хотя бы на карманные расходы, занимаясь любимым делом. А я и без нее прекрасно справлюсь. Ну пожалуйста, папа… — Увидев, что отец снова уткнулся в свои бумаги, Кейт положила руку ему на плечо. — Пусть она поработает в отеле… ну, скажем, в летний сезон, и посмотрим, как у нее получится.

Профессор наконец сдался. Кейт посоветовала Брайди не поднимать пока главного вопроса — об учебе, и та с радостью погрузилась в новую жизнь, дважды в неделю вставая спозаранок, чтобы успеть в «Лэйкстрэнд» к моменту доставки цветов.

Как и прежде, Деннис приплывал к ним поужинать или просто поболтать с Кейт и поделиться с нею новыми задумками. Профессор, как всегда, утопал в работе, зато Кейт радовалась встречам с Деннисом, хотя и боялась его нередких приступов самобичевания, остановить которые она была бессильна. Она попыталась как-то посоветовать ему взять себя в руки, но стоило ей начать, как Деннис обвинил ее в «непонимании», потому Кейт сочла, что лучше будет давать ему выговориться.

Иногда они встречались в «Лэйкстрэнде» в баре, иногда она бывала у него на острове и там наблюдала за его работой, а потом готовила что-нибудь поесть, а вечером он провожал ее домой.

Она не без иронии писала Бэзилу о своей забавной роли буфера между отцом и Конором Берком, озабоченно рассказывала о Деннисе и его проблемах и целую страницу, а иногда и две посвящала своему нежному чувству. Бэзил отвечал часто, хотя гораздо более кратко, порой всего несколькими строками, как правило сообщая, что собирается уехать по делам или, наоборот, только что приехал откуда-нибудь. Но всегда в этих письмах имелся лишь им известный тайный значок — приютившееся в уголке или под нарочитой кляксой или перевернутое вверх ногами маленькое «Люблю тебя»; и эти волнующие буквы наполняли душу Кейт теплом.

Прошла Пасха, поздняя в этом году. «Лэйкстрэнд» наполнился постояльцами, наводнившими в эти теплые майские деньки деревню в поисках отрезов ирландского твида, дешевого беспошлинного спиртного и других полезных вещей.

По главной улице теперь сновали машины и слышался непрестанный говор — английский и американский. Но однажды утром, отправившись на почту отослать прочитанную рукопись, Кейт обнаружила улицу совершенно пустынной: проливной дождь смыл не только грязь, но и туристов. Тихо было и на почте. Возле дверей стояла лишь одна машина, принадлежавшая, как сразу заметила Кейт, Конору Берку. Сам он о чем-то тихо беседовал с владельцем табачного киоска Тимом Хэллораном.

Поздоровавшись с Кейт, он продолжил разговор, а когда Кейт, отправив посылку, направилась к бакалейной лавке, Берк, бросив Тиму на прощанье: «Стало быть, договорились? Я все улажу и сообщу тебе», догнал ее.

— Вы на машине? — спросил он Кейт. — Ну и как она себя ведет?

— Как ангел, — отвечала Кейт. — По правде говоря, с тех пор, как я вернулась, она больше не артачится.

— Отлично! — И тон, и нарочитая пауза вызвали у Кейт подозрение.

— Что значит «отлично»? Не хотите ли вы сказать, что…

— Виноват, мэм, — понуро кивнул Берк.

— Но ведь я просила вас не делать этого! И когда вы успели?

— Пока вы с Деннисом были в Корке. Но я ведь хотел как лучше…