Забава

— Нет, — выдохнула Торри, чувствуя, что позволила этому человеку снова одержать верх, причем без малейшего сопротивления с ее стороны. — Нет… Я не целовала тебя. Это никогда больше не повторится.

Она проснулась среди ночи, дрожа и переживая все снова, потому что во сне ее преследовало ощущение его сильных рук, тепло его тела, тот дерзкий, почти оскорбительный поцелуй.

К утру она уже знала, что ненавидит Джона О'Кинли, ненавидит за все, что он сделал и еще сделает, смутив покой многих женщин… а больше всего за его слова о Пирсе.

Я бы убила его за это, подумала она холодно.

Постепенно Торри успокоилась, и в ее душе осталась только горечь от пережитого оскорбления.

И тут на нее обрушился новый удар. Она просматривала газеты в поисках объявления о продаже античного фарфора, когда один из заголовков привлек ее внимание.

Девушка бегло пробежала глазами статью, где говорилось о несостоятельности одной из компаний, занимающейся изготовлением приправ, соусов и специй. Название фирмы тактично не упоминалось, и она лениво отложила газету, отметив, что у «Гилл компании» будет одним конкурентом меньше.

Но вдруг у нее ёкнуло сердце. Она вспомнила, каким усталым выглядел отец в последние дни, как ее родители обхаживали, именно обхаживали Джона О'Кинли, богача, интересы которого были связаны с деятельностью подобных компаний.

— Нет, — прошептала Торри в ужасе. — О господи, нет! Пожалуйста, скажи мне, что это не так!

— Почему вы ничего не рассказали мне? — с упреком спросила Торри родителей, которые сидели перед ней в своей маленькой прелестной гостиной, тесно прижавшись друг к другу и взявшись за руки, словно дети.

— Дорогая, я хотела сделать это, — осторожно начала Энн. — Но твой отец запретил. Он не хотел огорчать тебя, когда, по всей видимости, ты была… — Она замялась.

— Была так погружена в себя, что ничего не замечала вокруг, — с горечью закончила Торри. — О, простите меня… Мама… отец… Объясните, что же произошло?

— Это в большей мере моя вина, — сказал сэр Рональд.

— Папа…

— Но это так, детка. Я просчитался, думая, что достаточно идти проторенной дорожкой, чтобы сохранить имя и репутацию. Но сейчас рынок наводнили компании более инициативные, новаторские и лучше ориентирующиеся в мире бизнеса. Так получилось, что в течение некоторого времени я продолжал вкладывать деньги в «Гилл компани», а она уже была обречена. С тем же успехом можно было наливать воду в дырявую бочку…

— Но у нас есть недвижимость. Дом… — вмешалась Торри, — и моя квартира…

— Детка, это последнее, что у нас осталось. Этого хватит, чтобы расплатиться с кредиторами, но, боюсь, будет недостаточно, чтобы избежать финансового краха…

Торри вскочила, собираясь возразить, но мать жестом остановила ее:

— Мы старались изо всех сил, дорогая, но положение на финансовом рынке против нас. Единственная надежда — это Джон О'Кинли. Не все еще потеряно, девочка. Если нам удастся уговорить его вложить деньги в «Гилл ком-пани», то положение стабилизируется, и мы сохраним свое имя.

— Как? — дрожащим голосом воскликнула Торри. — Я не понимаю… как вы добьетесь, чтобы он…

— Одна из его фабрик, производящая стеклотару, является нашим поставщиком и основным кредитором, — сказал сэр Рональд. — Кроме того, этот человек прекрасно разбирается в бизнесе, и если кто-то и может спасти нас, то это он. Надеюсь, Джон заинтересуется нашими предложениями, так как его собственная фирма при этом ничем не рискует. А в случае неудачи «Гилл компани» просто перейдет в его руки…

— Скажи, папа, — прошептала девушка, — в тот вечер он приходил на обед…

— Это была идея твоей матери. Она думала, что будет лучше, если он поближе познакомится с нашей семьей.

— Я всегда верила, что личные контакты помогают делу, — заявила Энн. — И еще тогда хотела все рассказать Торренс, но ты, Рональд, не позволил мне, — добавила она, укоризненно глядя на мужа. — Но я все еще надеюсь, что когда-нибудь ты поймешь, что твои женщины способны многое вынести на своих плечах.

— Я понимаю, — кивнул сэр Гилл. Его взгляд смягчился, остановившись на жене. — Ты удивительная женщина! Что касается тебя, моя дорогая, — он повернулся к дочери, — на обеде в прошлое воскресенье ты вела себя замечательно. Но давайте не будем обманывать себя, — продолжил он. — В таком вопросе милое общение мало что значит, главную роль играют факты и холодный расчет.

— Значит, Джон еще не принял решение? — Торри подняла на отца глаза.

— Нет, я дал ему время, и он обещал ответить в течение недели.

— Понимаю.

— Торренс, — мать с тревогой смотрела на нее. — Ты не останешься? У тебя усталый вид, дорогая. Не расстраивайся, вот увидишь, мы все переживем. В конце концов поселимся в палатке, как настоящие романтики… Я всегда любила путешествовать…

Торри провела весь вечер с родителями, но от приглашения остаться ночевать отказалась.

Когда она возвращалась домой, ее голова снова была полна беспорядочных мыслей.

Судя по всему, отец не унаследовал деловую хватку деда. Он по-прежнему оставался отличным специалистом по военной стратегии. Но по душе ли ему было заниматься производством пикантных приправ, французских соусов и прочих деликатесов известной во всей Австралии марки «Гилл»?

Торри с болью спрашивала себя, почему она никогда не задумывалась об этом прежде. Она корила себя за то, что беспечно относилась ко всему тому, чем жили ее родители. Как она могла погрузиться в свои проблемы, что даже не почуяла неладное?

Потом она вспомнила о Джоне, о том, что говорила ему, какими оскорблениями осыпала. Теперь, из-за ее неосмотрительного поведения, отец натолкнется на стену холодного равнодушия и получит отказ.

Торри подъехала к дому в слезах. Ее мучил вопрос, который едва ли когда-нибудь вставал перед ней прежде.

4

На следующее утро Торри решительно вошла в роскошно обставленную приемную, на двери которой над внушительным списком компаний красовалась табличка с фамилией О'Кинли, выведенной золотыми буквами.

Ей не сразу удалось убедить хорошенькую секретаршу, что мистер О'Кинли примет ее без предварительной договоренности. В глубине души она и сама не была в этом уверена. Поколебавшись, девушка сняла трубку и заговорила с шефом. Удивление промелькнуло в ее глазах, когда, закончив разговор, она сказала:

— Мистер О'Кинли примет вас, мисс Гилл, подождите, пожалуйста.

Усевшись в глубокое, обитое светлой кожей кресло, Торри машинально скользила невидящим взглядом по глянцевым страницам первого попавшегося под руку журнала. С каждой минутой она все больше нервничала, чувствуя, что совершает ошибку, и злясь, что Джон умышленно заставляет ее ждать.

Раз он уже знает, что я здесь, уходить просто глупо, раздраженно думала девушка. Хорошо еще, что я отпросилась на целый день, иронически подбадривала себя она.

Торри беспомощно провела рукой по серой льняной юбке, поправила воротничок белой блузки. Она выбрала этот костюм в надежде, что его деловой вид сразу расставит все по местам и развеет предположения, которые Джон О'Кинли, без сомнения, мог сделать в связи с ее неожиданным появлением.

Под ее глазами пролегли темные тени — последствие бессонной ночи. Погруженная в свои мысли, Торри не замечала любопытных взглядов, которые украдкой бросала на нее секретарша, вероятно, решившая, что настойчивая посетительница влюблена в ее босса.

Пронзительно затрещал селектор. Девушка поднялась и с дежурной улыбкой сообщила, что мистер О'Кинли ждет.

Торри, сосредоточенно нахмурившись, последовала за ней, но все заготовленные фразы вылетели у нее из головы, как только секретарша, отворив дверь и отступив в сторону, объявила:

— Мистер О'Кинли, к вам мисс Гилл.

К ее удивлению, Джон не встал ей навстречу.