Забава

Его карие глаза насмешливо блеснули, когда она опустилась на кушетку напротив. Торри недоверчиво смотрела на него, удивляясь, как могла тогда, на мысе Ветров, принять этого человека за скромного путешественника.

Можно было бы догадаться, выговаривала она себе, стоило только присмотреться чуть внимательнее. Самоуверенность и надменность в лице, в каждом движении, несомненный ум, легкий цинизм, усмешкой изгибавший красиво очерченный чувственный рот, — этого вполне достаточно, чтобы понять, что он знает в женщинах толк и презирает их.

Джон поднял глаза, и взгляды их встретились.

— Ты задумалась?

— Да. — Она старалась говорить холодно и бесстрастно, методичными движениями разглаживая платье на коленях, чтобы скрыть, как дрожат ее руки. — Собственно, я размышляла над тем, когда ты собираешься закончить этот фарс.

— Какой фарс? — Он посмотрел на нее неожиданно серьезно. — Это не фарс, Торри. Или ты выходишь за меня замуж, или твои родители разорены. Ты совершенно правильно назвала это сделкой…

— Сделкой? — едко оборвала она. — Какое удовольствие доставляет тебе унижать меня…

— Мы это уже обсуждали, — лениво напомнил он. — Давай не будем повторяться. Может быть, тебя интересует что-нибудь еще?

Торренс прикрыла глаза, потом резко сказала:

— Хорошо. Я не могу понять, почему ты настаиваешь на браке. Ты мог бы требовать, чтобы я стала твоей… — она замялась и отвела взгляд, — любовницей. Это потешило бы твое самолюбие.

Джон вертел в руках бокал, разглядывая его. Он подался вперед и с усмешкой взглянул на нее.

— Ты представляешь себя в этой роли?

— Нет, но… — поспешно ответила она.

— Хочется вообразить себя мученицей?

— Перестань, — прошептала Торри.

Джон откинулся на спинку кушетки.

— Если ты не намерена предложить мне чисто сексуальные отношения в качестве последнего аргумента, то я этому рад. Но ты сама знаешь, что не смогла бы пойти на это.

— Ты… — Ее щеки вспыхнули. Она была в замешательстве оттого, что он прочитал ее мысли, но тут же почувствовала страстное желание сбить с него спесь. — Ты, что, действительно полагаешь, что для женщины ты — подарок судьбы? И я тоже должна поверить в это?

— Тебе еще рановато делать выводы о моем таланте любовника, — состроил гримасу Джон, — но со временем ты оценишь его по достоинству.

Торренс порывисто встала.

— Прошу к столу, — едва выговорила она.

— Тебе помочь? — спросил он, поднимаясь.

— Нет.

Девушка нахмурилась, хотела что-то сказать, но передумала и пошла в кухню. В голове ее беспрестанно вертелся вопрос: неужели все это серьезно?

Она принесла блюдо с колотым льдом, на котором в раскрытых раковинах лежали устрицы, а также ростбиф с печеным картофелем и фруктовый салат, сбрызнутый ликером и украшенный взбитыми сливками.

За едой завязался непринужденный светский разговор. Не то что бы Торри достигла той замечательной — или постыдной — легкости, как на мысе Ветров, но это было лучшее, на что она была способна. Ей казалось, что все обрушившееся на нее — дурной сон, и только его замечание в конце обеда вернуло ее на землю.

— Все было замечательно, — сказал Джон. — Ты прекрасная хозяйка. Я намерен… когда мы поженимся… жить более открытой, светской жизнью… и более приличной, — добавил он с откровенной иронией.

Торренс уставилась на него, поперхнувшись фруктовым салатом.

— У нас будет большой дом. Полагаю, ты предпочтешь жить здесь, а не в Мельбурне или Сиднее.

Она облизала пересохшие губы.

— Я думаю… Ой, кофе убежит… Извини…

— Пожалуйста.

Прежде чем зайти в кухню, Торри забежала в спальню, поправила макияж и, прижавшись лбом к холодному зеркалу, прошептала:

— Господи, не допусти, чтобы это случилось со мной.

Когда она вернулась с подносом, Джон сидел в той же позе. Она разлила кофе из изящного серебряного кофейника, предложила гостю ликер, от которого он отказался, и ей больше ничего не оставалось, как сесть напротив и собраться с мыслями.

— Могу я попросить тебя об одной любезности?

— Конечно.

Джон неторопливо помешивал кофе.

— Если я задам тебе несколько вопросов, ты ответишь на них честно?

— Да.

— Есть вещи, которые я, — Торренс поколебалась, потом продолжила, — не совсем понимаю.

— Что ты имеешь в виду?

— Почему ты хочешь жениться на девушке, которую презираешь, а не на той, с которой тебя связывает любовь.

— Но ведь ты тоже собиралась замуж за Пирса, — холодно возразил он.

— Я сделала ошибку, искренне заблуждаясь, а может быть, по глупости, но у нас с Пирсом была хоть какая-то привязанность. И, пожалуйста, не ссылайся на то, что произошло между нами на мысе Ветров. Тогда я полетела на огонь… как глупая бабочка, — тихо сказала она и заметила, как его губы сжались. Торри взглянула ему прямо в глаза и продолжила: — Неужели тебе не удалось встретить женщину, которую ты бы мог полюбить?

Он некоторое время молчал, потом ответил.

— Честно говоря, нет. — Джон увидел, что она вздрогнула, и прищурился. — Тебя это огорчает, — пробормотал он.

— Да, — согласилась Торри. — К тому же я не привыкла к твоей манере поучать меня.

— Я никого не намерен очаровывать.

— Вероятно, ты проявляешь свои подлинные эмоции только по ошибке, — неожиданно для себя самой отметила она.

— Вероятно, — холодно подтвердил он. — В то время как ты тонешь в зыбучих песках ложных чувств.

— А ты бы не рискнул поддаться такому соблазну? — спросила она.

— Пожалуй, мне следовало предупредить тебя, что леди Гилл коротко рассказала мне историю твоей первой помолвки, — задумчиво проговорил Джон. — Думаю, Эндрю, — так, кажется, его звали, — был охотником за богатыми невестами.

Торри побледнела, проклиная в душе словоохотливость матери.

— И ты искала в браке с Пирсом гарантию того, что подобное не повторится?

— Пожалуй, — согласилась она. — Впрочем, кажется, мы оба опасаемся новых неприятностей. Или я не права?

— Ты явно слышала о моем отце и…

— Так это правда? — перебила Торренс.

— Абсолютная. Однако ты ошибаешься, если думаешь, что его женитьба на моей подруге сделала меня циником. Я пережил это много лет назад. Мне было тогда двадцать два, а она была старше. Я находился в том возрасте, когда опытные женщины неотвратимо притягивают.

— Так в чем же причина твоего цинизма? — вырвалось у нее. — Должна же она быть!

— Я думаю, — протянул он, — нет, я уверен, что все это фантазии. Между мужчиной и женщиной может быть или физическое влечение, или дружба, а все остальное — глупые выдумки.

Торренс ошеломленно смотрела на него.

— Вот почему я считаю, что сделка, подкрепленная сексом, — наилучшая основа для брака. Ты была бы поражена, узнав, сколько женщин готовы согласиться со мной в этом вопросе.

— Согласиться? — глухо прошептала она.

— Конечно. С тех пор, как у меня появились деньги, они осаждают меня с деловыми предложениями, причем самыми разнообразными.

— Вот уж в этом ты не можешь меня обвинить, — с вызовом произнесла Торри.

Джон мягко улыбнулся и грустно сказал:

— Разве? Вспомни, ты ведь тоже пришла ко мне не просто так. И мы бы не беседовали сейчас, не имей я денег, чтобы спасти твоих родителей.

— Но ведь это твоя идея!

Подумав минуту, он усмехнулся:

— Ты права. Знаешь, я немного устал, а твое поведение… от жара к холоду… добавило остроты делу.

Торри пришло на ум, что, должно быть, он шутит, и она сделала последнюю попытку понять, что им движет.

— Ты… серьезно думаешь, что любовь — это выдумки? Разве ты никогда не встречал людей, после долгих лет супружества все еще влюбленных друг в друга?

Джон встал и подошел к окну.

— Встречал, — согласился он, — и совсем недавно. В сущности, ты сама — плод такой любви. Но разве их много? Одна пара на тысячу. — Он пожал плечами и повернулся к ней. — Все остальные просто делают хорошую мину при плохой игре. Послушай, хватит ходить вокруг да около. Почему бы тебе не сказать «да»?