Непорочность

– Если бы завтра кто-нибудь решил эксгумировать тело Брайаны Мерфи, то нашел бы труп семидесятитрехлетнего старика, умершего от сердечного приступа, – сообщила она. – Но самое трудное было бросить тень подозрения на возможных убийц. В первую очередь подозрение, естественно, падало на Алекса Кордеса, поскольку я с ним встречалась, и на Уэбба, потому что якобы украла у него жадеитовую подвеску.

Таким образом у Кальдерона появился мотив для моего убийства. Он стал вторым подозреваемым.

– А как же Блю? – спросила Мэри Фрэнсис. Ведь именно она втянула меня в это дело. Она знала, что ты жива?

– Нет. – Брайана покачала головой. – Своим расследованием она чуть не испортила все дело. Она решила, что в моей смерти виновен Уэбб, из-за того, что я рассказала ей в ночь «своей гибели». Мне удалось запугать ее и убедить, что это – дело рук Уэбба. Тогда она обратилась к тебе за помощью и запутала все еще больше. А когда Уэбб стал настаивать, чтобы именно ты сопровождала его на встречу с Кордесом, я уже не могла помешать этому. Мне оставалось только обеспечить твою безопасность. Трейси делала, что было в ее силах, пока ты оставалась на асиенде. Трейси тоже работает на меня.

Похоже, всем им в этот миг пришла в голову одна и та же мысль – инструкции Весельчака для Мэри Фрэнсис на асиенде едва не привели к смерти Уэбба.

Воцарилось неловкое молчание. Его нарушила Брайана, обратившись к Уэббу: – я только хотела защитить свою сестру и себя. Была уверена, что вы хотите убить ее, и, честно говоря, мне было бы гораздо спокойнее, если бы вас не стало. Я очень сожалею, что втянула вас во все это.

– Вы не могли не втянуть меня в это, – остановил он Брайану. – Я тоже охотился за Алексом Кордесом, и уже одно это заставило бы меня вплотную заняться расследованием вашей смерти, хотя бы только ради того, чтобы доказать его вину. А кроме того, все средства хороши.

Мэри Фрэнсис почувствовала, что они поняли друг друга, но сомневалась, что они станут близкими друзьями. Слишком много у них общего.

– Чем ты теперь займешься? – спросила она Брайану.

Брайана откинула назад огненно-рыжие волосы, солнечным нимбом обрамлявшие лицо.

– Кто знает? – пожала она плечами. – Возможно, я достигну огромной власти, оставаясь мертвой. Мгновение она всматривалась в лица Мэри Фрэнсис и Уэбба, потом улыбнулась и послала им воздушный поцелуй. – Вы заслужили медовый месяц. И счастье.

Стараясь справиться с нахлынувшими чувствами, Брайана потянула Африку за рукав, давая понять, что им пора идти. Но Мэри Фрэнсис не хотела расставаться с сестрой так быстро, ведь они только что обрели друг друга, – я увижу тебя еще? – спросила она.

– Попробуй от меня избавиться! – рассмеялась Брайана. – У меня будут тысячи лиц – официантка на первой годовщине твоей свадьбы, консультант-визажист в салоне красоты и даже гадалкана местном карнавале.

– Африка! – позвала Мэри Фрэнсис, когда они с Брайаной уже собирались уйти. – Помнишь загадку, которую ты мне загадал? Что сильнее всего на свете?

Нежный гигант приподнял бровь, изображая удивление, что Мэри Фрэнсис спрашивает его об этом.

– Я не смогу подсказать тебе Ирландка. Загадка приносит удачу только тому, кто сам отгадает ее.

– Постой, пожалей меня! Я с тех пор только об этом и думаю.

Африка заразительно рассмеялся:

– Тогда позволь задать тебе вопрос. Ты считаешь чугун крепким?

– Да, но…

– Т-с-с-с. – Он оборвал ее и дождался, пока она не настроилась слушать. Пока все не стали прислушиваться. – Ты, права, чугун крепок. Но кузнец сильнее, ты согласна? А что сильнее кузнеца?

– Любовь, – хором ответили Уэбб и Брайана.

– Любовь?.. – Мэри Фрэнсис обиделась на радостное веселье Африки. – Несправедливо! Я догадалась об этом сразу, как только ты задал мне, загадку.

– Догадалась, но отмела этот вариант, помнишь? – успокоил ее Африка. – Ты сказала, что это слишком просто.

Наверное, впервые в жизни Мэри Фрэнсис не хотела сдаваться без боя.

– Но как могла любовь помочь женам Синей Бороды?

– Ты считаешь, что жены недостаточно любили его. Возможно, если бы он сам любил сильнее, ему не понадобилось заставлять их доказывать свою преданность. – Глаза Африки сияли от удовольствия. – Кто сказал, что любовь проста?

С этими словами Брайана и Африка исчезли в дверях, и, как только они ушли, Уэбб притянул Мэри Фрэнсис к себе. Ее спина прижалась к его груди, и словно электрический разряд пробежал по телу Мэри Фрэнсис. Глупое сердечко учащенно забилось, и едва не подкосились ноги. Она уже было согласилась с Африкой, но теперь задумалась. Если любовь сильнее всего, отчего она испытывает такую слабость?

Но спрашивать было некого, да, похоже, и незачем.

Уэбб уже повернул ее лицом к себе и наклонился, чтобы поцеловать. Мэри Фрэнсис вздрогнула как от электрического разряда. Губы Уэбба источали неимоверную энергию, она возбуждала, причиняя сладостную боль. «Если это слабость, – осенило Мэри Фрэнсис, – то я должна быть сильнее». В Мэри Фрэнсис вдруг проснулось любопытство. Неожиданно для Уэбба она отстранилась от него.

– Что случилось? – Уэбб почувствовал себя весьма неуютно, словно его рассматривали под увеличительным стеклом. – Ты хочешь узнать что-то обо мне?

Не что-то, а очень многое! Начиная с того, что Мэри Фрэнсис понятия не имела, кто он такой. Она ничего не знала ни о его прошлом, ни о его настоящем. Он вполне мог быть и правительственным агентом, и оперативником, работающим под «крышей».

Но если говорить честно, ей необходимо было задать всего два вопроса. Правда, первый особого значения для нее не имел. Ей хотелось задать его больше для порядка.

– Ты шпион?

Хмурое выражение лица Уэбба сменилось осторожной улыбкой.

– Видишь ли, если считать работу на итальянское министерство иностранных дел шпионажем, то ответ будет утвердительный. – Мэри Фрэнсис удивленно молчала, и он пояснил: – У итальянцев лучшие кадры в отделе, занимающемся предметами искусства. Я уже много лет работаю на них, да и на другие правительства тоже. А к последнему заданию имеет непосредственное отношение министерство финансов США.

Как ни была удивлена Мэри Фрэнсис, она была в состоянии примириться с тем, что Уэбб – шпион. Но с чем она совершенно не могла смириться, так это с неясностью собственной судьбы. Это был второй и последний вопрос, который она просто обязана задать прямо сейчас. Ответ на него жизненно важен для нее. Она чуть помолчала, прокашлялась и, глубоко вздохнув, спросила:

– Мы действительно женаты?

Глава 28

Прошло три месяца…

– Благословите, святой отец, я согрешила.

Приглушенный голос доносился до преподобного отца Рика Карузо сквозь перегородку кабинки для исповеди. В современных католических церквях таких кабинок уже нет, но эта церковь была очень старой, и Рик хотел сохранить все в неприкосновенности.

– Я готов выслушать вашу исповедь, – отозвался он, пригибаясь ближе к перегородке. Голос был очень знакомый, но, возможно, ему просто мерещится. Эта женщина не может быть Блю Бранденбург. Он не видел ее со дня свадьбы Уэбба и Мэри Фрэнсис, состоявшейся два месяца назад здесь, в церкви Рика. Но Блю в тот день вела себя непонятно таинственно. Она сказала ему, что занимается общественными делами, но не уточнила, чем именно. Больше он ее не видел и ничего о ней не слышал. – Что вы совершили? – спросил он женщину.

– Я поступила плохо во имя благого дела.

Во рту у Рика стало совсем сухо. Голос, несомненно, принадлежал Блю. Но что привело ее сюда? Что она натворила?

– Это может искупить вашу вину, – отозвался он, – но все же я хотел бы услышать о прегрешении.

– Мне очень стыдно.

– Что вы совершили?

– Я помирилась со своей матерью.

– Что? – Непритворное изумление в его голосе говорило, что он был готов услышать все, что угодно, только не это.

– А вы что подумали? – … с обидой спросила она. – Что я опять стала торговать своим телом?