Сраженные любовной лихорадкой

— Холодно?

Вскрикнув от удивления, она выпрямилась и увидела Хока, стоявшего в тени с кружкой в руке.

— Почему вы не спите? Вы не устали? — спросила Сидни, изучая игру отблесков костра на мужественных чертах его лица. Сейчас он выглядел более доступным и менее устрашающим. Хок действительно красив…

Он покачал головой и ухмыльнулся.

— Только одиннадцать. А день выдался достаточно легким.

— О, действительно, — сказала Сидни. — Всего и дел — построили два совершенно бесполезных шалаша. А затем разбирали их и устанавливали палатки. Для чего мы это делали, можно спросить?

— Всегда оставляйте землю такой же, какой вы ее нашли, — ответил Хок. Этих шалашей не было, когда мы прибыли, их не должно быть, когда мы отсюда уедем.

— Я имею в виду, зачем было строить шалаши, когда мы взяли с собой палатки?

— Вы платите за обучение навыкам выживания, не так ли? А нейлоновые палатки не растут на деревьях, мисс Винтроп.

— Я думаю, в наши тренировки следует включать мотивы, прежде чем давать команды. Вы могли бы все объяснить.

— Если бы вы знали, что у вас есть палатки, стали бы вы строить шалаши?

Сидни пришлось признать его правоту. Она подошла ближе к костру и села на корточки.

— Я просто хочу сказать, что вам следовало быть более откровенным по поводу ваших намерений.

Его брови поднялись.

— Откровенным?

— Более открытым.

— Я знаю значение этого слова, — сказал Хок, задержав на ней взгляд. — Но для чего?

Она передвинулась под его испытующим взглядом.

— Быть может, чтобы улучшить свои человеческие качества.

Хок долго обдумывал ее слова.

— Какое вам дело до моих человеческих качеств, мисс Винтроп? Вы даже не знаете меня. Сидни пожала плечами, пытаясь не вникать в двойной смысл его слов. Весь их разговор, казалось, превращается из краткого перечисления его ошибок в интригующую словесную баталию.

— Вы ничего не произносите, кроме приказов. — Что вы хотите, чтобы я вам сказал?

— Вы не могли бы не отвечать вопросом на вопрос? Я хорошо знаю эту тактику.

— Тактику?

Она подняла подбородок.

— Вот видите, вы сделали это вновь. Вы пытаетесь поколебать мою уверенность в себе. В мире бизнеса мужчины это делают постоянно, особенно общаясь с женщинами. Но со мной это не сработает, потому что я знаю, для чего вы это делаете.

— И для чего?

— Я уже сказала — чтобы смутить меня.

— А может, для чего-нибудь еще?

— Для чего-нибудь еще? — спросила она, и ее слова словно застревали в горле. Он усмехнулся.

— Вот видите, вы тоже это делаете. Быть может, я переспрашиваю вас, так как не знаю, что вы в действительности пытаетесь сказать.

— И что же я в действительности хочу сказать?

Хок глубоко вздохнул.

— Я думаю, когда вы говорите об общении, вы хотите, чтобы я вел себя как женщина. Выбалтывал каждую мысль. Верил, что под каждым действием кроется тайный смысл. Рассказывал каждому, почему и что я чувствую.

— Вы ведь невысокого мнения о женщинах? Он усмехнулся.

— Мисс Винтроп, случается, я люблю женщин. Мне нравится, что они отличаются от мужчин во всех отношениях. Я люблю запах женщин и как они выглядят. Их здорово целовать и затаскивать в постель. Если бы мы во всем походили друг на друга, мисс Винтроп, я думаю, это бы нам скоро наскучило. Он сделал паузу, а потом спросил:

— Вам не скучно?

Сидни встала, почувствовав опасное направление их разговора. Ей это совсем не нравилось, а еще то, какие чувства будил в ней Хок.

— Я… я лучше пойду спать.

Улыбка, говорившая красноречивее слов, появилась у него на губах. Сидни осознала, что он возбуждает ее. Быть может, и она привлекает его?

— Хорошенько выспись. Сидни, — проворчал Хок.

К палатке она шла в полном замешательстве. Войдя внутрь, застегнула вход и пробралась на свое место. Милли что-то проворчала во сне, когда Сидни перелезала через нее и укладывалась в спальный мешок. Окончательно устроившись, она закрыла глаза, пытаясь забыть разговор у костра.

Как получилось, что невинная беседа превратилась в столь двусмысленную? И с чего это она взяла, что Хоку следует быть общительнее?

— Я не хочу, чтобы он походил на женщину, — пробормотала она. — Я хочу, чтобы он говорил с нами чуточку больше.

Сидни открыла глаза. Честно говоря, ее разговор с Хоком был несколько удивительным. Другим он еле-еле выдавливал несколько слов, что-либо объясняя и отдавая команду. Но наедине с ней он менялся.

Она прикрыла ладонью глаза. Если ей почудилось, что Хок интересуется ею, то это зря. Она — лидер группы, и он обсуждает с ней организационные вопросы. Поэтому их разговоры длиннее, дело не в воображаемой страсти.

Вздохнув, Сидни попыталась выбросить красавца гида из головы. Но образ Хока витал в ее мыслях, она перебирала в памяти его слова снова и снова, пытаясь не придавать значения неутоленному желанию, выраженному в них.

Еще раз вздохнув, Сидни натянула спальный мешок до подбородка. Для немногословного человека Хок интересно себя преподносит.

Глава 3

Крик пронзил утренний воздух, и Сидни тотчас проснулась. В первое мгновение она не поняла, где находится. Ей было холодно, жестко, и около ее лица образовалось облачко пара. Потом Сидни вспомнила, что она на Аляске.

Постепенно ей вспомнился построенный шалаш, и она оглянулась. Большую часть дня они строили из камней и веток два шалаша, а потом вытащили палатки.

Остаток дня они ставили их. Затем Хок приказал разобрать шалаши и приготовить ужин. После этого пришло время спать.

Внезапно она вспомнила их встречу у костра, как он на нее смотрел, как говорил.

Хок. Их учитель, их мучитель, их защитник. Протерев сонные глаза, она вздрогнула, так как Милли вдруг завизжала.

— Милли, что такое?

Широко распахнув глаза, Милли дрожащей рукой показала в направлении входа в палатку.

— Т-т-там что-то есть.

Убрав волосы с лица, Сидни попыталась ее успокоить:

— Милли, иди спать. Там ничего нет. Это просто ветер.

— Послушай, — пролепетала Милли, — разве ты не слышишь?

Вздохнув, Сидни посмотрела на вход и начала прислушиваться. Внезапно мимо палатки прошла темная тень, тихо шурша. Угол палатки покачнулся, и Сидни увидела через тонкий нейлон отчетливый силуэт звериной лапы.

Она резко отодвинулась к противоположной стене, зацепилась ногами за спальный мешок и закричала. Милли не замедлила к ней присоединиться, увидев, что палатка вибрирует. Внезапно раздался выстрел, и они обе затаили дыхание, ожидая, что раненый медведь с легкостью порвет тонкий материал и съест их обеих живьем.

Милли заплакала, а Сидни изо всех сил пыталась собрать все свое мужество, в то время как сердце бешено колотилось от страха. Другая тень появилась на палатке, и женщины в страхе наблюдали, как медленно, дюйм за дюймом, расстегивается вход. Сидни была готова закричать, как вдруг увидела ботинки Хока.

Вздохнув с облегчением, она обняла Милли.

— Все в порядке. Медведь убежал. Это просто Хок.

Сидни вылезла из палатки. Хок был без рубашки. Его джинсы были застегнуты на молнию, но не на пуговицу, а потому спустились на бедра. Она бросила взгляд на мускулистую грудь, на поросль волос, исчезающих ниже талии в джинсах.

Он держал винтовку в правой руке, и она чувствовала едкий запах пороха. Она посмотрела ему в глаза.

— С вами все в порядке? — спросил Хок. Сидни кивнула. Хок посмотрел на Милли, вылезавшую следом. Глаза подруги были широко раскрыты, а ее обычно жизнерадостное лицо побледнело.

— Я… я думала, что все обойдется, — еле выдавила Милли, заикаясь. Слезы текли из ее глаз. — Я… я не знала.

Хок некоторое время изучал Милли, затем громко выругался.

— Где они? — требовательно спросил он. Сидни переводила взгляд с одного на другого.

— Медведь убежал, услышав выстрел, — сказала она.