ЧРС или лучшее рождество Эдвакрда Мейсона (СИ)

– Ладно, пока ты формулируешь свою странную речь, – старик улыбнулся, и тепло вмиг проникло в душу Эдварда, согревая ее и окутывая счастьем. – Хотел поблагодарить тебя, за то, что присмотрел за моей внучкой. Ты знаешь ведь, какой это волнительный момент – первое Рождество! Помню, в свой первый раз ты врезался на оленях в клен, – он засмеялся, но без злобы, – так всегда случается с новичками. Но только тебе я мог доверить свою милую Беллу. Надеюсь, она не принесла тебе много хлопот?

– Что вы, Санта, все был просто замечательно… – прошептал Эдвард, комкая жалобу у себя за спиной.

Эпилог.

Белла считала овец. Маленькие белые зверюшки усеяли ее платье, скача вокруг подола юбки, словно на детской карусели. Это был подарок ее дедушки.

Но обновка не радовала девушку, и она, шмыгая носом, просто вела счет овечкам:

Одна овечка, вторая овечка, третья овечка, четвер…

– Кажется, они движутся. – Раздалось над ее головой. Затем рядом со стуком приземлилась чашка какао с тающими в нем зефирками.

Конечно, голос сам по себе возникнуть не мог, и когда Белла подняла свои переполненные слезами глаза, то увидела своего куратора. Он мялся, словно девица в свой первый школьный бал, и даже пару раз открывал рот, чтобы продолжить содержательный монолог.

Белла молча смотрела на него карими глазами.

Он пришел еще ее унизить? Возможно, он сейчас поставит ей на лоб печать «Кошмар года»?

– Мне показалось, что какао может помочь справиться со стрессом. Вообще, конечно, с этим лучше справляется шоколад, но в буфете сломался подогреватель, и эта жуткая эльфийка, с носом этим… – бурчал парень, активно показывая девушке размеры носа эльфийки, но затем осекся. Он увидел в ее бездонных омутах грусть. Увидел, как по черным ресницам скатывается слеза, и тут же поник.

– Она тоже меня раздражает. – Прошептала обладательница волшебного платья и придвинула к себе какао.

– Напоминает моего куратора. – Выдал Эдвард, присаживаясь на подлокотник зеленого дивана в форме елочки.

– Что?!

– В мое первое Рождество, пятнадцать лет назад, моим куратором была жууууткая женщина, с вот таким носом, – он наглядно показал, какой длины достигал ее нос, – и не менее огромным размером собственного эго.

Белла с интересом наблюдала за рассказчиком поверх чашки.

– Серьезно?

– Да нет, конечно, – он усмехнулся, – это она мне такой казалась, потому что едва не убила меня, когда я врезался на ее санях в дерево. От волнения в моей голове перемешались все изученные команды для оленей. Я едва мог вспомнить собственное имя!

Белла звонко засмеялась, мысленно представив эту душераздирающую картину с растерянным Эдвардом и кураторшей-извергом.

Мимо хохочущей Беллы и усердно жестикулирующего Эдварда прошествовали трое братьев: Холод, Мороз и Снег. Они о чем-то заговорщически перешептывались, едва сдерживая смех и поглядывая на сидящих на диване молодых людей.

– Всё, что ни делается - всё к лучшему. – Покровительственно отозвался Холод и усмехнулся, направляясь к кафетерию.