Кольцо с бриллиантом

Роберт распорядился, чтобы багаж Кэролайн снесли вниз, и сам погрузил его в багажник «мерседеса». Затем он позвонил матери.

— Как она доберется до аэропорта? — спросила Кэролайн.

— Возьмет такси. Она расстроена, что ты уезжаешь так скоро.

Милая Джулия! Кэролайн почувствовала прилив симпатии при мысли о ней. На Клэйтонов можно было положиться.

Она оплатила счет за проживание и спустилась по ступеням к машине Роберта.

— Твой кузен звонил? — поинтересовался он.

— Вчера он пытался связаться со мной весь день.

— Отговорки всегда можно найти, — сухо сказал Роберт.

Они добрались до аэропорта. Дарвэл Преториус нетерпеливо мерил шагами зал регистрации. «Как тигр в клетке», — подумала Кэролайн.

— Мы взлетим чуть раньше, чем планировали, — сообщил он. — У вас много багажа?

— Два чемодана и небольшой дорожный сундук. — Кэролайн стало неудобно — ей вдруг показалось, что багаж у нее огромный. — Если этого слишком много, я могу купить билет на рейс до Дурбана.

— Там у вас тоже будет превышение допустимого веса, — буркнул Преториус.

Кэролайн беспокойно посмотрела на стоянку такси. Джулии нигде не было видно.

— Я не могу улететь, не попрощавшись с твоей мамой, — сказала она Роберту.

— У нее были какие-то дела. Наверное, она опоздает. — Он посмотрел на Преториуса, который оставил их одних и теперь распоряжался доставкой багажа на самолет. — Нужно предупредить его, что мы немного задержимся.

Кэролайн наблюдала, как суетятся вокруг Дарвэла работники аэропорта. Похоже, здесь его хорошо знали и старались, чтобы он остался доволен. Когда Роберт сказал ему о задержке, он нахмурился, сдвинул манжету вверх по бронзовой от загара руке и взглянул на часы.

— До полудня я должен освободить посадочную полосу.

Через мгновение в зал регистрации вбежала раскрасневшаяся Джулия. В руках у нее был огромный букет цветов — гвоздик, роз и душистого горошка. Она рассыпалась в извинениях.

— Мне нужно было выехать раньше! Эти пробки…

Вдруг она наткнулась взглядом на Дарвэла Преториуса.

— Я где-то вас видела…

Он без улыбки посмотрел на нее:

— Извините. Я уверен, что мы нигде не встречались.

Джулия не обратила внимания на его ледяной ответ.

— Жаль, что ты так скоро уезжаешь, Кэролайн. Мне кажется, я знаю тебя уже очень долгое время.

— Да, мне тоже жаль с тобой расставаться, Джулия.

— Мы еще увидимся, милая! Наталь, в конце концов, не на краю света. Когда Роберт соберет свой драгоценный виноград и покажет его на выставке — в марте, я думаю, — мы приедем к тебе на каникулы. Но это в том случае, если мы не уговорим тебя навестить нас в Уорчестере.

Какие они все-таки хорошие! Кэролайн просто купалась в тепле, которое исходило от Джулии, на время забыв гранитного Дарвэла Преториуса. Наконец она вспомнила о нем.

— Это мистер Преториус, — сказала она Джулии. — Он друг моего кузена.

Если рот Дарвэла и скривился от «друга моего кузена», то Кэролайн этого не заметила. Реакция Джулии была неожиданной:

— Я точно видела его где-то, — прошептала она, когда Дарвэл повел их через летное поле. — Что-то я о нем знаю, но не могу вспомнить. Какой-то судебный процесс. Это было очень давно.

«Этого еще не хватало», — ужаснулась Кэролайн.

— Что ты имеешь в виду, мама? — потребовал объяснений Роберт.

— Ничего, совсем ничего. Мне вообще не следовало раскрывать рта. — Джулия уже сожалела о своей несдержанности. — Роберт, ты же меня знаешь! У меня бывают самые бредовые мысли.

— Но если с этим Преториусом что-то не так, тебе лучше сказать это сейчас.

— Я просто знаю его имя и почему-то подумала, что мы встречались. Вот и все. Пожалуйста, Роберт, забудь об этом.

Может быть, Роберт и забыл, но не Кэролайн. Ее одолело какое-то нехорошее предчувствие, когда они с Преториусом забрались в его маленький небесно-голубой самолет.

Аккуратный «пайпер-команч» сорвался с места и взлетел. Ощущение было новым для Кэролайн — она еще никогда не летала на самолете и тем более не делала этого вдвоем с незнакомцем. Они сидели рядом, касаясь друг друга плечами, — так мало места было в кабине. Пульс Кэролайн участился, когда она взглянула вниз. Под ними открывался потрясающий вид: высокие горы отделяли друг от друга зеленые долины, по узким глубоким ущельям несли свои воды реки, чтобы затем широко разлиться на просторе.

— Вы ничего не говорите, — после долгого молчания заметил Дарвэл Преториус. — Вам не страшно?

— До этого я никогда не летала, — призналась Кэролайн, — поэтому все немного необычно.

— Но очень красиво. Хотите, я буду рассказывать вам, над чем мы летим? Я знаю тут каждый холм.

— Я думала, вас нельзя отвлекать от управления.

Дарвэл засмеялся:

— Здесь, на высоте, самолет летит практически сам по себе. Он в родной стихии — как огромная птица. Разве вы не чувствуете этого?

В самолете он оказался совсем другим человеком, с ним было легче говорить, и Кэролайн наконец перестала чувствовать себя скованно.

— Под нами Оудсхоорн, не меньше сорока градусов в тени. У меня там есть знакомый, который разводит страусов. Дождя здесь почти не бывает, особенно в это время года. Облака собираются в горах, гремит гром, но ни капли воды не падает там, где в ней больше всего нуждаются. Суровые места.

— Не такие, как Наталь? Вы тоже выращиваете сахарный тростник, мистер Преториус?

— Что же еще? Сахаром живут все люди к северу и западу от гор Скоттберг, как говорит пословица.

— Не могу дождаться, когда увижу «Салем». Мама много рассказывала мне о нем. — Кэролайн поколебалась. — А вы были знакомы с мамиными братьями?

— Нет, я знал только вашу бабушку. Я очень уважал ее.

Кэролайн почувствовала симпатию к Преториусу.

— Мне так жаль, что мы с ней никогда не увидимся!

— Она тоже очень хотела с вами встретиться.

Они действительно были хорошими знакомыми, если бабушка рассказывала ему даже о ней!

— Я бы хотела, чтобы она написала мне раньше. Или маме…

— Ее нужно было принимать такой, какая она есть, со всеми ее недостатками. Во многих отношениях Мириам Вермеер была самым упрямым человеком из всех, кого я знаю, но это не мешало мне уважать ее и ее принципы. Она пошла бы на все ради семьи и земли, которую ее предки смогли освоить, преодолевая невыносимые трудности. Порой им приходилось быть безжалостными.

— Вы говорите так, будто восхищаетесь безжалостностью.

— Когда это оправданно.

Кэролайн потупилась под его пронзительным взглядом.

— Я не предполагала, что здесь так много гор, — сказала она, уводя разговор на нейтральную тему. — Земля внизу похожа на карту, на удивительный живой атлас!

— Вам надо как-нибудь доехать до Кейптауна на машине.

— Из «Салема»? Значит, вы думаете, я останусь в «Салеме»?

Дарвэл Преториус безразлично пожал плечами:

— Я думал о Роберте Клэйтоне. Он явно был бы не прочь оставить вас в долине Хекс-Ривер. Это идеальное место для городской английской девушки.

— Вы ошибаетесь, — решительно заявила Кэролайн. — И кроме того, я познакомилась с Робертом Клэйтоном только вчера. Я его знаю всего один день.

— Но его мать уже вас одобрила, — саркастически хмыкнул Дарвэл.

Кэролайн вспыхнула от злости.

— Вы невозможны!

— Нет, я просто наблюдателен. И мне небезразлична судьба «Салема».

Глядя на точеный профиль Дарвэла, Кэролайн подумала, что он и ее бабушка могли быть родственными душами — Мириам Вермеер, положившая всю свою жизнь на то, чтобы «Салем» процветал, и этот суровый человек, преданный своей земле.

— Если вы посмотрите вниз, увидите исток реки Кай, — сказал Дарвэл. — Дальше находится Транскай.

Скоро среди холмов появятся поселения банту. Банту, или, как их еще называют, народ красного одеяла, — удивительные люди. Жаль, что многие их племенные обычаи уходят в небытие. Женщины их еще как-то придерживаются — к сожалению, в основном для туристов, — а мужчины уже живут по-западному стилю. Они месяцами пропадают в Йоханнесбурге, на золотых приисках, ненадолго возвращаются к родным краалям и снова уходят.