Я не собираюсь жениться...

Этот человек отлично знал, что делать, чтобы прочно осесть в ее мыслях! Они почти забыли о своих раздорах и мирно беседовали, но когда он проводил ее до дверей дома, то под конец свел все на нет.

Кирстен застонала и, перевернувшись на живот, зарылась лицом в подушку и постаралась не думать о вчерашнем. Никогда еще она не была так поражена и разъярена в одно и то же время. Она никогда не думала, что способна на такую бурю эмоций.

Как он мог так превратно истолковать ее дружеское предложение? Все, что она имела в виду, – спокойно побеседовать за чашкой кофе, чтобы устранить все недоразумения в их еще такой непрочной дружбе. Она пригласила его и из-за чувства вины, потому что помяла его дорогостоящую машину. Что же она сказала или сделала не так, из-за чего он смог заподозрить, будто она пытается его соблазнить?

Либо он был сверхэгоистом, либо идиотом, а Кирстен подозревала, что и то и другое!

Кирстен снова перевернулась на спину и закинула руки за голову. Она была настолько расстроена, когда прошлой ночью легла спать, что не смогла сомкнуть глаз.

А теперь эти птицы раскричались, давая ей понять, что любой уважающий себя фермер в это время уже на ногах. Это касалось и его самого, и его жены, и детей, и гостей. Со вздохом Кирстен откинула одеяло и выбралась из постели. Ей необходимо поговорить с Корали, непременно.

Примерно в это же время в шести милях от Кирстен, в Купер-Каньоне, Сэм заворочался в кровати и выключил будильник. Ему страшно хотелось полежать еще хотя бы несколько минут, прежде чем подняться, но он не поддался этому желанию.

После того как прошлым вечером он показал себя полным идиотом и обидел Кирстен, Сэм полночи не мог заснуть и ворочался с боку на бок. Теперь он чувствовал себя как загнанная лошадь.

Если он еще чугь-чуть полежит, то заснет опять, и потом ему целый день придется выбиваться из сил, чтобы не опаздывать.

Застонав, он заставил себя встать с кровати и потащился в ванную. Много лет назад, еще в бытность студентом, он научился чистить зубы, бриться и одеваться, еще не проснувшись окончательно, и теперь это его не раз выручало.

Водя электробритвой по заросшему лицу, Сэм снова вспомнил о вчерашней стычке с Кирстен. Он чувствовал себя дураком, и неудивительно, потому что он и вправду дурак. Иначе почему же он вдруг ни с того ни с сего пришел к выводу, что она пытается затащить его в постель, предложив кофе с печеньем?

Вопрос был чисто риторическим, потому что Сэм уже знал ответ. Дело в ее голосе. Этот низкий сексуальный голос, от которого все его тело пронизывали какие-то стрелы. Это звучало как приглашение. Должно было звучать.

Сэм провел тыльной стороной ладони по щеке и посмотрел на себя в зеркало.

Идиот! Как тебе только могла прийти в голову такая мысль?

Сэм дернул плечами и выключил бритву, бормоча проклятия. Что с ним происходит? Почему всякий раз он говорит с ней по-хамски? Никому не хочется, чтобы ему говорили колкости, а он не только говорил колкости Кирстен, он язвил, ехидничал.

Ни одна женщина после Белинды не могла задеть и выбить его из колеи так сильно, и это ужасало Сэма гораздо больше, чем вес остальное. Он поклялся себе никогда не попадать в эти сети, приносящие столько мучений, и вплоть до вчерашнего дня не подпускал к себе ни одну женщину. Он отлично сознавал, что не может сочетать обширную врачебную практику с личной жизнью. К тому же работа никогда не предаст его, не то что женщина.

И все равно он должен извиниться перед Кирстен. Иначе ему не даст покоя совесть. Как только выдастся свободная минутка, он позвонит ей, скажет, что ему очень жаль, что он обидел ее, и попытается убедить в знак примирения пообедать с ним. Так он загладит свою вину и смягчит ее дурное впечатление о нем.

Почему-то для него было очень важно, чтобы Кирстен помнила его не только как бесчувственного хама.

Около восьми часов на ферме Бакли был готов завтрак, и Джим с наемными работниками, заменявшими уехавшего Бака, отправились на поле. Эмбер и Глория все еще спали, а Корали и Кирстен отдыхали за второй чашкой кофе на кухне.

– Мне не терпится узнать, как тебе понравился Сэм. Ты позволила ему поцеловать тебя на прощание, когда он довез тебя до дому?

Кирстен вздохнула и сделала большой глоток кофе. Она понимала, что Корали мечтает услышать, как Кирстен и Сэм влюбились друг в друга с первого взгляда и, возможно, уже начали строить планы на будущее.

Ей вовсе не хотелось разбивать мечты Корали о браках, свершающихся на небесах, тем более что сейчас вероятность таких браков почти исчезла. Кирстен представила, как, наверное, замечательно жить в небольшом городке в провинции, замужем за городским врачом, таким красивым…

Но не за этим доктором! Никогда! Конечно, Корали не представляла, что друг Джима такой эгоист, считающий, что любая женщина, с которой он знакомится, мечтает оказаться в его постели.

Одна мысль об этом так разозлила Кирстен, что она нашла в себе силы начать разговор на эту щекотливую тему.

– Корали, нам надо поговорить, – осторожно сказала она.

– Я знаю. Говори, – с охотой отозвалась Корали. – Что ты о нем думаешь? Не правда ли, он подходящая партия?

– Очень подходящая, ты права, – кивнула Кирстен.

– Он пригласил тебя куда-нибудь с ним пойти? – Корали явно не заметила сарказма в голосе подруги.

– Нет, не пригласил. А если бы и пригласил, я бы отказалась, – резковато ответила она. К сожалению, вежливо и мягко объяснить Корали бесполезность ее затеи невозможно, и Кирстен решила идти напролом.

Корали широко раскрыла глаза:

– Но почему? Неужели вы оба расстроены из-за аварии? Уверена, что ты можешь это оставить…

– Нет, дело не в этом, – перебила Кирстен. – Мне жаль, но мне этот человек не нравится, и я ему тоже.

Корали выглядела огорченной.

– Но я не понимаю. Вы оба такие славные. Как вы можете друг другу не понравиться? Что случилось? Неужели он пытался… Кирстен, он не пытался…

– Нет! – О Господи, разговор начал полностью выходить из-под контроля. Нельзя допустить, чтобы Корали подумала, что Сэм мог домогаться ее. – Нет, Корали, он ничего не пытался сделать. Он не дотронулся до меня и пальцем. Вообще, секс – последнее, что он может от меня захотеть. И я его не поощряла, будь уверена.

Корали недоверчиво покачала головой, но Кирстен продолжала:

– Мы поссорились. Как я тебе уже говорила, мы не подходим друг другу. Очень тебя прошу: выброси из головы мысли о моем браке. Не только с Сэмом, но и с кем-либо еще. Я приехала сюда, чтобы увидеться с тобой и твоей новой семьей, а не ради замужества. Прошу тебя, уважай и мои желания.

– Ну, ко… конечно, я согласна, если ты так хочешь, – голос Корали звучал глухо. – Мне очень жаль… – Она не закончила, потому что на лестнице раздались быстрые шаги и Эмбер стремительно влетела в кухню.

– Доброе утро! – весело сказала она. – Как насчет завтрака?

Корали молчала, и видно было, что ответить сейчас она не в состоянии, так что Кирстен изобразила на лице широкую улыбку и сказала:

– Все готово. Яичница с беконом еще теплая, стоит на плите, а Корали испекла такие булочки – пальчики оближешь.

Она отодвинула стул и встала:

– Садись, а я положу тебе завтрак.

Эмбер остановила ее и хихикнула:

– Спасибо, но у нас другие правила. Каждый, кто опаздывает к столу, должен сам себя обслуживать.

Кирстен шутливо подняла руки вверх.

– Прошу прощения. Я не собиралась нарушать правила, так что в таком случае я, пожалуй, вернусь к себе и продолжу устраивать свое гнездышко.

Она уже направилась к выходу, но голос Корали заставил ее остановиться:

– Кирстен, я через час освобожусь и приеду к тебе. Хочу с тобой поговорить. Нам есть что с тобой обсудить.

Кирстен кивнула:

– Отлично. Только прихвати с собой пару твоих булочек, а я вскипячу чайник.

Было около десяти часов утра, когда Корали постучалась в дверь коттеджа Бака. Все время до этого Кирстен провела, меряя шагами пол и ругая себя за резкость и опасаясь, не принесет ли это вреда ее дружбе с Корали.