В оковах любви

Хлоя вернулась к Адену. Даже если бы его родители выжили, его будущее не изменилось бы. Как правильно отметил Саид, он родился, чтобы править. Но прямо сейчас казалось, что так нельзя — нельзя возлагать ожидания целой нации на крохотного младенца.

— Почему вы не можете справиться без него? — прошептала она. — Вы собирались править страной. Разве нельзя занять его место? — Она опасливо взглянула на Саида.

— Я сделаю то, что должно, но не такому, как я, возглавлять эту страну.

— Однако вы будете это делать, пока Аден…

— Аттару нужна надежда. Будущее, полное бесконечных возможностей. Я не смогу им этого дать. За мной следует смерть, Хлоя Джеймс. Я несу ее не своему народу, но его врагам.

Саид развернулся и вышел из ее покоев; Хлоя смотрела ему вслед, освобождаясь от напряжения с каждым шагом, который их разделял. Выдохнув, она сжала кулаки, пытаясь сдержать дрожь. Слова Саида отзывались эхом у нее в голове: мрачные, уверенные.

Покачав головой, она вернулась к себе. У нее слишком много дел, чтобы заниматься еще проблемами Саида. И наверняка он бы сказал, что у него проблем нет.

У себя в комнате Хлоя села за компьютер, уже установленный для нее на столе в углу. По крайней мере она может заняться учебой, подготовиться к экзаменам. Она обвела взглядом комнату.

Сегодня все снова изменилось.

— Шейх Саид… — Советник Саида Малик вошел в гостиную, глядя в пол.

Саид его не ждал; он ждал Хлою, которая будет злиться из-за того, что шейх потребовал явиться к нему на ужин вопреки ее расписанию.

— Нужно обсудить завтрашнюю пресс-конференцию.

— Что тут обсуждать? — спросил Саид, ощущая раздражение.

Он не хотел об этом разговаривать. Хотел просто съесть свой ужин и устроить себе тяжелую тренировку. Такую, чтобы все онемело и сил больше не осталось. После целого дня в офисе, за письменным столом, он считал, что заслужил это.

Его жизнь была похожа на тюрьму. Пусть и более комфортную, чем в прошлом. Она была даже слишком роскошной. Саиду не хватало простоты шатра в пустыне или беленых стен дворца у моря, в котором проводил время в детстве.

Советник не смотрел ему в глаза.

— Вы знаете, что народ… обеспокоен.

— Я им не нравлюсь, — сказал Саид. — Это главное.

— Вы не слишком… обаятельны.

Саид грустно усмехнулся:

— Правда?

— Так говорят, шейх.

— Конечно, вы бы такого не сказали. — Саид в упор смотрел на человека, который верно служил Рашиду. На этот раз советник ответил на его взгляд.

— Конечно нет.

— Это не важно. Я не буду править этой страной всегда. Скоро мой племянник займет свое место, а я вернусь на прежнюю должность, подальше от глаз публики.

— Через шестнадцать лет. Это долгий срок.

Он прав. Это сложнее, чем подчиниться физической пытке. Будучи правителем, он должен открываться, демонстрировать свою личность. Быть приятным. По крайней мере когда его, со связанными руками, били плетью и жгли, он мог закрыться от боли за доспехами своей души, уйти в глубь себя и перетерпеть. Но правитель не мог так поступить.

— Вы сомневаетесь в моей компетентности?

— Ни в коем случае, шейх.

— Смотрите. Можете идти.

Малик кивнул и вышел. По коже Саида пробежала дрожь. Завтра ему придется встретиться с людьми, которые ему не доверяют; придется найти слова, чтобы обратиться к ним. Слова утешения. Дипломатические фразы.

Саида для этого не тренировали. С того момента, как его передали под опеку Калида, его приучали видеть жизнь определенным образом. А в шестнадцать привычку закрепили. Его сломали и собрали заново — человеком, способным вынести любые физические муки. Но он не годился в дипломаты, в правители. Вся вежливость, все изящество манер досталось Рашиду. Саид был живым оружием, не больше.

Ему был необходим контроль. Потеря контроля могла привести к неописуемому ужасу. Девушку заставляли выйти замуж, вырывая дитя из ее тела против воли. Солдатов брали в плен и убивали. Причиной этих ужасов стала его слабость. Трещины в его броне убивали других.

— Мне не нравится, что вы… распоряжаетесь моим временем, не согласовав это со мной.

Хлоя появилась позже, чем он ждал; изгибы ее тела обнимало простое черное платье. В нем не было ничего особенно сексуального. Но то, как оно облегало ее фигуру, ее грудь…

— Я бы извинился, но не за что. Садитесь.

Хлоя медленно подошла к столу, сверкая глазами.

— Если вы хотели со мной поужинать, достаточно было предупредить меня заранее.

— Дело не в том, что я хочу, а в том, что мне нужно с вами кое-что обсудить, — сказал Саид. — Я решил, что удобнее сделать это за ужином.

— О, — моргнула Хлоя. — Ладно.

Она заняла место подальше от него.

— Садитесь ближе.

Она перебралась ближе на один стул.

— Прямо рядом со мной.

Хлоя закатила глаза и встала, обходя стол и занимая место точно напротив.

— И что же мы будем обсуждать?

— Я хочу назначить вам жалованье.

— Мне не нужны ваши деньги.

— Потому что их у вас очень много? — Саид не собирался смягчать выражения. — Не притворяйтесь, что они вам не нужны. Вы сами признались — отчасти поэтому согласились выносить Адена.

— Да. Но я хотела приехать сюда, чтобы заботиться о нем. Я не приму деньги за…

— Пока вы здесь, другой формы занятости у вас нет. Я считаю, что ваши услуги должны оплачиваться. Я открою счет на ваше имя и буду переводить на него столько денег, сколько сочту нужным, хотите вы этого или нет. — Саиду было необходимо, чтобы она приняла деньги. Он хотел сделать ее пребывание здесь понятным для окружающих — и для себя самого.

— Вы всегда такой?

— Всегда. Это одна из наиболее эффективных черт моего характера.

— Одна из самых невыносимых. Хотя до сих пор я только ее и видела. Другие черты характера у вас есть?

— Мне о них неизвестно. Я делаю то, что нужно, Хлоя; такой я человек. Слежу за тем, чтобы все шло как надо, чтобы мой народ и моя семья были в безопасности и ни в чем не нуждались. Поэтому и вы здесь — для благополучия Адена.

— Ладно. Открывайте счет.

— Вы не планируете снимать с него средства?

— Я презираю таких мужчин, как вы, — прошипела Хлоя. — Вы считаете, что можете просто… контролировать. Полностью… Думаете, что можете меня купить. Что можете обладать женщиной лишь потому, что у вас есть власть, статус, сила. Я вижу, что вы за человек. — Она встала, дрожа всем телом.

Саид не понимал, что ее так завело, но подозревал, что дело не просто в приглашении на ужин и требовании принять деньги.

— Человек, который пытается защитить наследие своей семьи?

— Человек, который пытается… демонстрировать свой тестостерон, как… животное, — резко сказала Хлоя.

Можно было пропустить ее слова мимо ушей. Но почему-то они впились ему в душу, как шипы, терзая его гордость. Саид встал, резко отодвинув стул.

— Животное? Таким вы меня видите?

— Вы же притащили меня к себе в логово.

— Я привез вас сюда, — прорычал он, медленно обходя длинный стол, — по вашей просьбе.

Эмоции, накопившиеся за прошлую неделю, угрожали захлестнуть Хлою. Она уже не могла рассуждать рационально. Слишком долго она держала все в себе.

— Не могла же я позволить вам просто забрать его!

— Я же не собирался вырывать его у вас из рук. — Собирался. Они оба это знали.

— Но вы бы его забрали. При первой возможности.

— Так нужно. Вы тут ни при чем. Совершенно. — Голос Саида дрожал от едва сдерживаемого гнева. — Вы всего лишь сосуд.

Лишь один мужчина вызывал у нее такое желание причинить боль, физически напасть на него. Однако она никогда не реализовала животное, хищное желание наброситься на своего отца — слишком хорошо она знала, что он может сделать. Видела, что он может ударить женщину. Не один раз, а столько, что она уже не поднимется.

Но теперь последствия ее не пугали. Она хотела ударить Саида. Причинить ему физическую боль в отместку за его слова. За то, что он считал ее не более чем тетей Адена, хотя она выносила его. Родила его. Да, Аден не ее ребенок, она не имеет на него прав. Но когда это говорил высокомерный и грубый мужчина, Хлоя не могла терпеть.