Под музыку моря

Она сказала ему.

— Так вот почему вы оказались на причале! — Раф поднял крышку люка. — Не могли бы вы включить свет в машинном отделении? Вон там, — он показал на распределительный щит. — И не принесете ли мне фонарик? Он в шкафчике под лестницей.

— Есть, капитан!

Она выполнила его просьбу и села на ковер, наблюдая за его работой.

Услышав через какое-то время приглушенное восклицание, спросила:

— Нашли причину?

— Да. Порвалась лента вентилятора. Послушайте, Мейзи, ремонт займет некоторое время, но у меня оно пока есть. А ленту надо обязательно починить, потому что и без того легкий ветерок окончательно стих и у нас нет никакого шанса воспользоваться парусом.

— Эти ленты ужасно трудно чинить, — сказала она грустно. — Даже добраться до них в таком тесном пространстве — кошмарно тяжело.

— Вы не ошиблись. Так что мы или потратим много времени, или вообще не сможем починить сами.

— О!..

Он бросил на нее взгляд.

— С другой стороны, со мной вы будете в безопасности. В случае, если мне не удастся самому устранить повреждение, я смогу вызвать помощь из Мэнли завтра утром. — Он взглянул на часы. — Наверное, поздновато вызывать кого-то сейчас.

Мейзи посмотрела на собственные часы. Было около пяти часов.

— Наверное, — сказала она осторожно, подумав при этом, что ни один здравомыслящий человек, мало-мальски знакомый с яхтами, не станет специально создавать ситуацию с разорванной лентой вентилятора по каким-то тайным причинам.

— Хорошо, — Раф вылез из машинного отделения. — Мне нужны инструменты, и надо переодеться во что-то старое.

— Может, я смогу помочь? Я часто помогала своему отцу — подавала ему инструменты, а иногда мне удавалось добираться до таких мест, куда он не мог попасть.

— Отлично, мисс Уоллис, — пробормотал Раф и пошел в носовую каюту. Вскоре он вернулся, одетый в защитного цвета рубашку и чистые, но со следами так и не отстиранных до конца пятен джинсы. В руках — сумка с инструментами.

Ремонт занял у них несколько часов.

Мейзи подавала инструменты, светила фонариком, а один раз ей даже удалось повернуть гаечный ключ там, куда Раф так и не смог дотянуться. Наконец, он попросил ее запустить двигатель и зорко следить за температурной шкалой.

— Температура нормальная, — крикнула она вниз после того, как двигатель проработал около десяти минут.

— Отлично. Выключайте, — крикнул Раф ей в ответ и выбрался наружу. Он устало потянулся. — Что мне нужно теперь, так это что-нибудь выпить. Спасибо, Мейзи, — добавил он. — Из вас получился прекрасный помощник механика.

— А я бы сказала, что вы оказались прекрасным механиком, — ответила она. — А вы случайно не механик?

— Нет, во всяком случае, не профессиональный, но мне всегда нравилось возиться с двигателями. Послушайте, не знаю, как вы, а я бы принял душ, выпил пива, что-нибудь съел, а потом хорошенько выспался. — Он взглянул на нее. — А вы можете запереться в каюте на корме, если хотите. Я мог бы предложить вам каюту на носу, но она не запирается.

Мейзи подумала, что за последние сутки спала всего часа три. Она подавила зевок.

— Хорошо, — согласилась девушка. — Идите и примите душ… а я пока приготовлю что-нибудь перекусить.

Его губы дрогнули.

— Есть, мэм.

Они дружно перекусывали в салоне. Волны мирно бились о корпус яхты, горела лампа. Улучив подходящий момент, Мейзи поинтересовалась, чем он занимается.

— По профессии я геолог и горный инженер и немного разбираюсь в овцеводстве.

Она задумчиво взглянула на него. Он снова переоделся в джинсы и теплую клетчатую рубашку. После душа его волосы все еще были влажными.

— Не думаю, чтобы вы много занимались и тем и другим в последнее время.

Он потер подбородок.

— Вы правы. С тех пор как умер мой отец, я провожу большую часть времени в путешествиях.

— Вы это так любите?

Он пожал плечами.

— Так сложились обстоятельства. Этого бы не было, — он помолчал, — если бы у меня была своя семья.

— А почему так получилось? Я хочу сказать, вы же не молодеете… — Мейзи резко замолчала и закусила губу.

Он рассмеялся.

— Возможно, я и кажусь вам очень древним, Мейзи, но мне только тридцать четыре.

— Я не это хотела сказать, — успокоила она его, но с иронией подумала, что он совсем не древний, а достаточно привлекательный… — Я… — у нее неожиданно сел голос, — имела в виду, что было бы неплохо уже остепениться, правда? И возможно, вам нужно…

Он насмешливо взглянул на нее своими серыми глазами.

— Дело в том, что мой отец начал серьезную программу развития корпорации «Сандерсон минерале» за несколько месяцев до своей смерти, и мне придется потратить, по меньшей мере, пару лет, чтобы осуществить ее. А как насчет вас? Какие планы были у вас перед крутым поворотом судьбы?

Она пожала плечами.

— Обычные, мне кажется. Мне нравилась моя работа. — Она вздохнула. — Все было хорошо. Я люблю путешествовать, в прошлом году посетила Мехико и…

Она махнула рукой.

— Расскажите.

— Я начала откладывать деньги, чтобы поехать в путешествие в этом году, но пришлось передумать.

— А по жизни — никакого грандиозного замысла?

— Есть один. Я бы хотела получить степень магистра музыки. Возрастного ограничения нет, к счастью, так что я, возможно, еще смогу сделать это.

— Вы собираетесь жить на пособие матери-одиночки? — не без ехидства поинтересовался он.

Мейзи состроила гримасу.

— У меня есть некоторые средства. Я унаследовала дом моих родителей и яхту, но их родовое гнездо и сбережения моего отца уйдут на выплату ипотечного кредита, который они взяли, чтобы реконструировать этот дом. — Помолчав, Мейзи с усилием добавила: — У меня кое-что останется после продажи обоих домов.

— Скажите мне вот еще что… Вы считали, что влюблены в того парня?

Мейзи сложила салфетку, потом расправила ее и, наконец, кивнула.

— Я то опускалась на землю, то взлетала. Это было так удивительно…

— А как вы относитесь к нему сейчас? Очевидно, теперь вы должны бы злиться и чувствовать себя преданной. А что, если я, скажем, вернул бы его вам?

Мейзи затаила дыхание.

— Я-я не знаю. Теперь это немного напоминает сон, и трудно отделаться от мысли о том… какой легковерной я была. Но думаю, что уже слишком поздно, чтобы возродить… волшебство. И потом… Его можно было бы вернуть только насильно.

— А может быть, и нет. — Раф помолчал. — Что, если он, скажем, вернется по собственной воле, поняв, что не может вас забыть и жить без вас?

— Сейчас я не поверила бы ни единому его слову, — сказала Мейзи, едва слышно.

— Значит, даже ради ребенка вы не приняли бы его обратно?

Она заколебалась.

— Это не привело бы ни к чему хорошему, так ведь? — Мейзи подперла подбородок кулаками. — Если и есть что-то положительное в суровой школе жизни, так это то, что быстро взрослеешь.

Его серые глаза надолго, задумчиво, остановились на ней.

Совершенно естественная, без косметики, с облаком рыжих кудрей, она была, невероятно, привлекательной. Ее кожа была бело-розовой и безупречной, розовые губы — нежными, зеленые глаза — потрясающими.

К тому же, как он теперь знал, под несколько великоватой для нее одеждой скрывалась точеная фигурка с высокой грудью, тонкой талией и прекрасными бедрами…

Раф нахмурился. Почему ему так хотелось поцеловать ее, оставалось для него загадкой. Он относил это на счет акта безумной храбрости Мейзи. Не случайно он почувствовал восхищение, когда, едва не утонув, она еще нашла силы накричать на него. Раф даже пожалел, что оскорбил ее, но…

Не было ли это проявлением защитного инстинкта? А если это так, не попадет ли он в, расставленную Мейзи вокруг него, ловушку?

Пожалуй, решил он, сделав последний глоток пива, не стоит забывать об этом. Он все еще не был уверен в том, что перед ним не талантливая маленькая актриса.