Любит музыку, любит танцевать

Мэри Хиггинс Кларк

Любит музыку, любит танцевать

Глава 1

Понедельник, 18 февраля

В комнате было темно. Он сидел на стуле, руками обхватив колени. Снова начиналось. Чарли никак не желал оставаться взаперти. Чарли заставлял думать и думать об Эрин. «Еще только две, — шептал Чарли, — и я остановлюсь».

Он знал, что сопротивляться бесполезно. Но опасность возрастала. Чарли становился неосторожным. Ему хотелось показать свою силу. «Уходи, Чарли, оставь меня в покое», — умолял он. Издевательский смех Чарли прокатился по комнате.

Если бы только он нравился Нэн, подумал он. Если бы только она пригласила его на свой день рождения тогда, пятнадцать лет назад... Он так любил ее! Он поехал к ней в Дэриен с подарком, который купил в магазине уцененных товаров, — парой танцевальных туфелек. Картонная коробка была простой и дешевой, и он старался, рисуя на крышке туфельки, чтобы придать ей нарядный вид.

День рождения был двенадцатого марта, во время весенних каникул. Он приехал в Дэриен, мечтая приятно удивить ее подарком. Подъехав к дому, он увидел во всех окнах яркий свет. Слуги парковали машины. Потрясенный, ошеломленный, он медленно проехал мимо, узнав среди приглашенных некоторых студентов из Брауна.

Ему до сих пор было стыдно вспоминать, что тогда он плакал, как ребенок, разворачивая машину, чтобы ехать обратно. Затем, вспомнив о подарке, он передумал. Нэн когда-то говорила, что каждое утро в семь часов в любую погоду она бегает в лесочке неподалеку от дома. На следующее утро он поджидал ее там.

Даже сейчас он отчетливо помнил, как она удивилась, увидев его. Удивилась. Не обрадовалась. Она остановилась, тяжело дыша. Светлые шелковистые волосы убраны под вязаную шапочку, школьный свитер поверх спортивного костюма, на ногах кроссовки.

Он поздравил ее с днем рождения. Он смотрел, как она открывает коробку, слушал, как она неискренне благодарит его. Он обнял ее. «Нэн, я так люблю тебя. Разреши мне посмотреть, как будут выглядеть твои хорошенькие ножки в этих туфельках. Я сам тебе их застегну. Мы можем потанцевать прямо здесь».

«Отстань!» — Она оттолкнула его, бросила в него коробку и побежала дальше.

И тогда Чарли, теперь уже это был он, догнал ее, схватил, повалил на землю. Чарли сжимал ее горло, пока ее руки не перестали молотить его. Чарли надел на ноги Нэн туфельки и танцевал с ней, ее голова слегка покачивалась у него на плече. Чарли уложил ее на землю, на правой ноге от оставил танцевальную туфельку, на левую снова надел кроссовку.

Прошло много времени. Чарли превратился в слабое воспоминание, в неясный образ, затаившийся где-то в глубине его сознания. Но вдруг, два года назад, Чарли снова начала напоминать ему о Нэн, о ее изящных ножках с высоким подъемом, ее тонких щиколотках, ее красоте и грации, когда она с ним танцевала...

«Тили-тили-тошки, танцуют резво ножки. Раз, два, три, четыре, пять — постарайся их поймать. Десять поросят — десять пальчиков. — Так с ним играла мать, когда он был маленьким. — Первый на базар пошел, второй остался дома».

«Поиграем еще. Сколько пальчиков на ножках? Давай поиграем с каждым пальчиком», — приставал он к ней.

Мать так любила его! Потом она изменилась. Он как будто еще слышал ее голос. «Что это за журналы у тебя в комнате? Почему ты вытащил из шкафа мои выходные туфли? И это после всего, что мы для тебя сделали! Нам стыдно за тебя».

Когда Чарли снова появился два года назад, он приказал ему дать в газеты объявления о знакомствах. Много-много объявлений. Чарли сам продиктовал, что требовалось написать в том, особом.

И вот на его участке закопано семь девушек, у каждой на правой ноге танцевальная туфелька, а на левой — ее собственная туфля, или спортивная тапочка, или сапог...

Он умолял Чарли, чтобы тот разрешил ему остановиться. Он больше не хочет. Он говорил Чарли, что земля промерзла, — он не сможет их закопать, а держать тела в морозильнике опасно. Но Чарли кричал: «Я хочу, чтобы этих двух обнаружили. Я хочу, чтобы их обнаружили так же, как тогда Нэн».

Чарли выбрал этих двух, последних, точно так же, как он выбирал всех других после Нэн. Их звали Эрин Келли и Дарси Скотт. Обе они ответили на два разных объявления, которые он дал в газете. А самое главное, они обе откликнулись и на то, особое объявление.

Из всех ответов, которые он получил, именно их письма и фотографии сразу же бросились ему в глаза. Письма были интересные; Чарли понравились их живые интонации, самоирония, острый суховатый юмор. Он их читал — и будто снова слышал голос Нэн. Да, еще были фотографии. Каждая привлекала по-своему...

Эрин Келли прислала снимок, где она сидит на краешке письменного стола. Она слегка наклонилась вперед, как бы говоря что-то, глаза сияют, стройное тело напряжено, будто она ждет, что ее вот-вот пригласят танцевать.

Дарси Скотт была снята стоящей у мягкого кресла у окна, рукой она придерживала занавеску. Снимок был сделан вполоборота. Было совершенно очевидно, она не ожидала, что ее сфотографируют. Через руку перевешивалось полотнище ткани, взгляд был сосредоточенным и в то же время лукавым. Широкие скулы, стройная фигура, длинные ноги с тонкими щиколотками, узкие ступни в осенних закрытых туфлях. «А насколько привлекательнее они смотрелись бы в танцевальных туфельках!» — вздохнул он про себя.

Он встал и потянулся. Его больше не беспокоили длинные мрачные тени в комнате. Теперь Чарли окончательно вернулся, и он был этому рад. И никакой жалобный голос больше не умолял его сопротивляться.

После того, как Чарли уже по своей воле забрался в темную пещеру, из которой недавно вылез, он еще раз перечитал письмо Эрин, кончиками пальцев погладил ее фотографию.

Он громко рассмеялся при мысли о том коварном объявлении, которое толкнуло Эрин к нему.

Оно начиналось словами: «Любит музыку, любит танцевать».

Глава 2

Вторник, 19 февраля

Холодно. Слякотно. Сыро. Ужасное движение. Но все это не имеет значения. Так хорошо снова быть в Нью-Йорке.

Дарси с удовольствием сбросила пальто, поправила руками волосы и взглянула на почту, аккуратно разложенную на письменном столе. Бев Ротхаус, худая, целеустремленная умная студентка вечернего отделения в Школе дизайна Парсонс и незаменимый секретарь Дарси, разложила всю кучу бумаг в порядке их важности.

— Счета, — указала она на правую крайнюю стопку. — Дальше квитанции денежных поступлений. Полно.

— Надеюсь, хватит, — согласилась Дарси.

— Вполне прилично, — подтвердила Бев. — Вот там — то, что просили тебе передать. Хотят, чтобы ты взялась за две квартиры, их собираются сдавать. Ты знала, что делаешь, когда занялась подержанной мебелью.

Дарси засмеялась. «Сэнфорд и сын». Это про меня". «Уголок Дарси. Оформление интерьера по низким ценам» — значилось на двери ее офиса. Офис располагался в небоскребе Флэтайрон на Двадцать третьей улице.

— Как Калифорния? — спросила Бев.

Дарси с удивлением услышала нотки благоговения в голосе молодой женщины. На самом деле Бев хотела спросить: «Как твои мать и отец? Как с такими живется? Они на самом деле такие замечательные, как в кино?»

И тогда ответ, подумала Дарси, будет: «Да, они замечательные. Да, они чудесные. Да, я люблю их и горжусь ими. Просто я никогда не чувствовала себя уютно в их мире».

— Когда они уезжают в Австралию? — Бев спросила как бы между прочим. — Они уже уехали. Я успела на самолет из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк после того, как их проводила.

Дарси удалось совместить визит к родителям с деловой поездкой на озеро Таху, где у нее был контракт на оформление интерьера типового высотного дома, который собирались продать по умеренной цене. Ее родители отправлялись в заграничное турне со своей пьесой. Они не увидятся по крайней мере полгода.