Nosce te ipsum: Познай себя (ЛП)

В который раз Скалли спросила себя, могли бы отношения с Малдером утешить ее куда лучше, чем это знание. Впервые она была так близка к тому, чтобы всерьез обдумать такую вероятность. Пора признать: реальность состоит в том, что мнение других людей волнует ее все меньше и меньше.

У нее никогда не будет детей. Она потеряла сестру и отца. Билл теперь смотрел на нее с таким жалостливым презрением, что ее выворачивало наизнанку. Готова ли она к новым потерям во имя мученичества, цель которого уже не в состоянии объяснить даже самой себе?

Скалли в который раз вспомнила свои недавние ощущения – тело Малдера на ее теле, его губы на ее губах… И снова включила воду.

***

Третий стакан скотча, пятый коробок спичек и шестая попытка зажечь хотя бы одну из них по второму разу. На этом Малдер остановился и попросил счет. Он поднялся со своего места, слегка покачнувшись: скотч в его желудке встретился с выпитым чуть раньше пивом, и теперь, кажется, эта парочка вытанцовывала танго на его вестибулярном аппарате. Малдер поспешно сел обратно и, обдумывая свои дальнейшие действия, попросил стакан холодной воды.

Он хотел позвонить Скалли и спросить, выйдет ли она за него замуж, если он подаст заявление об уходе прямо завтра. Он хотел встать под ее окном с бумбоксом, включить «В твоих глазах» (1) и ждать, пока она не… что? Сама идея о том, чтобы встречаться с ней в какой-то традиционной манере, казалась нелепой. Он и так знал о ней абсолютно все, и ему стыдно было даже представить, что он отведет Скалли в дорогущий ресторан и начнет задавать бессмысленные вопросы про ее любимый цвет.

Их отношения были уникальными. Что бы случилось, если бы сегодняшний вечер завершился в постели? Их дни в подвальном офисе, скорее всего, по-прежнему шли бы своим чередом, только он точно бы знал, что вечером сможет заявиться в ее квартиру и пригвоздить ее к стене поцелуем, прижаться бедрами к ее телу. Стоило бы это риска? Что с ними стало бы дальше?

У него не было ответа на эти вопросы. Малдер только знал, что не может выносить открытый финал сегодняшнего дня. Дня, который начинался так многообещающе.

Интересно, как изменилась бы их жизнь, если бы Скалли все-таки забеременела. Малдер подумал о том, как счастлива она была бы вернуться домой и сказать ему, что все получилось. Представил, что наблюдает, как внутри нее растет новая жизнь, как прижимает ладонь к ее животу и чувствует сильные, уверенные толчки рук и ног их ребенка.

Малдер положил голову на руки, устало покосившись на официантку, как раз появившуюся перед ним с холодной водой на подносе. На стакане торжественно сверкали бриллиантовые капельки конденсата, куски льда с тихим звоном постукивали по стеклу. Внезапно зазвонил телефон.

- Это, наверное, она? – спросила официантка.

Малдеру не нужно было смотреть на экран телефона, чтобы ответить на этот вопрос. Он нисколько не удивился, что женщина угадала суть его истории, пусть даже в общих чертах. Вероятно, немало печальных мужчин со взъерошенными волосами, прихрамывающих от боли в паху, приходили сюда выпить в ее смену.

- Она.

- Ну так ответьте.

Официантке было как минимум пятьдесят. Землистый оттенок ее кожи и тусклые, прилизанные волосы выдавали в ней человека, который вынужден работать ночами. Но в ее глазах светилась доброта, и Малдер внезапно понял, что считает эту женщину красивой. Он оставил ей десять долларов на чай, и она улыбнулась ему, прежде чем отойти подальше, чтобы он смог без лишних свидетелей ответить на звонок.

- Малдер.

Скалли сидела на краешке кровати в позе лотоса, ступнями отбивая по матрасу бешеный ритм. Ее волосы высохли и слегка вились. Она запахнула халат.

- Привет. – Его голос показался ей каким-то тяжелым, и она вмиг растеряла всю храбрость.

- Я тебя разбудила? Могу перезвонить попозже. – Скалли нервно обернула вокруг большого пальца ноги воображаемый телефонный провод.

- Нет, я не сплю. Я еще не дома.

- Вот как? И… где же ты? Потому что я тут подумала, Малдер… Вот что – ты должен вернуться сюда.

Малдер снова услышал в ее голосе те странные низкие нотки. Еще несколько секунд назад он надеялся, что она скажет это, когда позвонит, но растерялся, как только нужные слова прозвучали в реальности.

- Ты уверена? Скалли, думаю, то, что ты сказала… насчет того, что время неподходящее из-за… из-за последних новостей, - это верно, и ты совершенно права, и твои соображения… они верны, и…

Он мямлил и запинался и в отчаянии пнул ногой по стене.

- Я в баре.

- Ты что, пьян? К черту, неважно. Уверена, Малдер. Я все обдумала и хочу, чтобы ты был здесь.

Малдер про себя усмехнулся, представив, как именно она все «обдумала». Его нисколько не удивит, если у нее на столике обнаружится блокнот с графиками и таблицами.

- Я в соседнем квартале, Скалли. – Он снова встал, на этот раз уверенно, и официантка, завидев это, весело подмигнула ему. Он широко улыбнулся ей и поднял большой палец.

- Возвращайся.

И она повесила трубку.

***

Малдер вышел в темноту, засунув руки в карманы. Прохладный вечерний воздух помог прочистить голову и быстро вернул чувствам былую остроту. Опьянение постепенно развеивалось и сошло на «нет» к тому моменту, когда он торопливо вернулся к дому Скалли.

В два шага Малдер преодолел расстояние до ее двери, тихо насвистывая без всякой мелодии что-то неопределенное. Проведя рукой по рейке на стене, он легонько постучал в дверь и вошел.

- Скалли? – позвал Малдер.

Она стояла в гостиной, скрестив руки на груди. На ней был кремовый халат из тяжелой сатиновой ткани, тускло отсвечивающей в свете лампы. Ни обуви, ни макияжа, ни духов, ни свечей – она сознательно избегала декораций типичного соблазнения. Ей не хотелось каким-либо образом удешевить и обесценить этот момент.

Малдер, уставившись на нее, вновь почувствовал себя косноязычным семнадцатилетним подростком. Он молча стоял в проходе.

Скалли села на диван и подняла на него глаза.

- Хорошо, что ты пришел. Я чувствовала себя глупо, когда звонила тебе, но пожалела бы, если бы этого не сделала.

Малдер закрыл дверь. Осторожно уселся рядом, и внезапно понял, что ему абсолютно нечем занять руки. Он машинально взял толстую подушку, и положив себе на колени, принялся собирать шелковую бахрому в пучки по восемь ниток.

- Я тоже рад, что вернулся. Но ведь ты была права, Скалли. Нам предстоит работать вместе, а наша служба не… Я хочу сказать… Не знаю, как с этим быть.

Она небрежно пожала плечами.

- И я не знаю. Но знаю кое-что другое. Когда у меня был рак и мне сказали, что я скоро умру, я сожалела о миллионе вещей, которые никогда не делала. Я старалась прожить свою жизнь как можно более осторожно, но теперь понимаю, что чувствовала себя живой и свободной только тогда, когда рисковала. Я закрутила роман с женатым мужчиной и, когда он сказал, что бросит ради меня жену, всерьез обдумывала это. Но в конце концов ушла, потому что не смогла взять на себя ответственность за такой поступок, за такие обязательства. Я не хотела стать такой женщиной.

Скалли прижала пальцы к губам и глубоко вздохнула, прежде чем продолжить.

- Я не раз и не два спрашивала себя, что бы произошло, если бы мое решение было иным. Я сделала татуировку на спине, поддавшись безотчетному порыву, но в тот момент она стала символом – символом моего протеста, символом того, что я не согласна и дальше следовать по этому пути, но не знаю, как с него свернуть. Теперь я понимаю, что все это время была своим собственным врагом. Пора перестать отрицать то, что я действительно хочу, Малдер. Пора найти другой путь.

Скалли говорила спокойным, ровным голосом, но Малдер слышал, как из-под него пробиваются наружу глубоко скрытые эмоции. Он не сводил с нее глаз, даже когда она, закончив свой монолог, встала перед ним и взяла его большие ладони в свои изящные руки.

Скалли провела большим пальцем по его кисти, и он ощутил частое биение своего пульса под ее рукой. На сей раз он не почувствовал тревоги, только уверенность в том, что изменения в их жизни уже произошли и они устраивали их обоих.