Макиато: Special For You (СИ)

- Тогда прекрати ломаться и подвези кое-куда.

- Далеко?

- Не очень. Минут пять, если офигенно ездишь.

- Я офигенно езжу, - оскорбленно опроверг всякие грязные намеки парень.

- Вот и хорошо, - самодовольно улыбнулась Вика, - вот и проверим.

Вик подумал, что можно было соврать на счет того, что у него нет второго шлема, но он был. Да и не хотелось ей отказывать. Что-то в этой девушке его цепляло. В ней была загадка. Ее реакции на его слова, на него самого за всего лишь десять минут общения показали такую палитру, что не от каждого человека и половину ее за всю жизнь увидишь. Так что он согласился. Да и возможности полихачить, фортанув перед привлекательной девушкой, Вик не мог упустить.

Она просияла и побежала в холодильник за тем самым букетом, который отказалась ему продавать. Виктор окинул этот букет заинтересованным взглядом, и наконец-то имел возможность схватить свои белые розы. Тут ему пришло осознание, что с таким букетищем далеко не уедешь и, долго не думая, он вытащил две розы, а остальные положил на стойку, предварительно воткнув один из стебельков в горшок к пальме.

Вика, прижимая к себе небольшой букетик, закрыла на ключ холодильник:

- Ты почему цветы оставляешь?

- Просто... Хочу подарить их тебе. Девятнадцать. Ты же примешь их, друг?

- Да не вопрос, братан, - пихнула она его в плечо, неестественно засмеявшись, даже сама не зная, почему ее смутил его широкий жест.

Смутившись, она выпроводила его из помещения. На скорую руку запихнув подаренные розы в пустующее ведро, Вика включила сигнализацию, закрыла дверь и спустилась к красивому красному мотоциклу:

- О, Харлей-Дэвидсон! Ты просто красавчик! - сделала она комплимент мотоциклу, который косвенно должен был быть комплиментом его владельцу.

Вик на ее слова улыбнулся, раскрыл рот, чтобы сказать, что она просто гениальна, раз умудрилась спутать Супербайк от Дукати с Харлеем, но передумал, решив, что стебать девушку по теме байков просто нелепо. Да и вообще ее незнание его умиляло. Он выделил ей шлем, который ему же пришлось на нее надевать, так как Вика не решалась выпустить из рук цветы, предназначенные для Макса.

Быстро со всем расправившись, она попросила Вика подкинуть ее до станции метро, откуда хотела сама добраться до кладбища, что было бы гораздо быстрее; а по пути набраться нужных эмоций, ведь в эту дату ее должны преследовать грустные настроения, как считала она. Но неожиданное знакомство с Виком перевернуло ее размеренную жизнь с ног на голову. Вернее, еще не перевернуло, но не думать о нем она больше не могла.

Вик занял свое место на байке, за его спиной села Виктория и обхватила его руками, зажав букет между его спиной и своим животом. Это был символический жест присутствия Макса, о котором она сразу же забыла, как только Вик завел мотор.

- Тр-р-р-р! - зафырчал мотоцикл, разливая в ее теле дозу адреналина. - Ты-ры-ры-р-р!

- Готова? - спросил водитель.

Она кивнула, а он, ощутив, как она потерлась о его спину лбом, сам себе усмехнулся и сорвался с места.

Вика еще никогда не ездила на байке. Картинки смазывались. Сердце ее дико застучало. Стало страшно, но не панически, а от ощущения того, что техника способна покорить мир, покорить человека. Но в то же время, это ведь человек управляет техникой. Вик ею управляет, а значит, не страшно. Он вызывал в ней чувство доверия, будучи искренним.

Ветер с бешеной скоростью дул в лицо, а она с каждой секундой все крепче прижималась к телу Вика, надеясь, что не раздавит его. Он чувствовал ее ерничанья и списывал на испуг, даже скорость немного сбросил, чтобы ей стало легче. Но она и не заметила этого широкого жеста от заядлого гонщика, крепко зажмурив глаза. Так крепко, что из глаз словно посыпались искры, а затем произошло настоящее чудо - из этих искр, словно феникс из пепла, возродился чудо-юдный петушок, приветственно махая зажатой в клюве ромашкой.

А она считала, что несчастный бройлер-переросток отправился к праотцам еще два года назад вместе с ее любимым кофеманом. Так же считал и Кир, которого "несомненно впавший в кому петушок-золотой-гребешок" не на шутку беспокоил, ведь он является символом ее настоящего, ее жизни и любви к миру. Именно благодаря этому созданию, которое вечно толкало Вику на всякие авантюры и беспределы, частенько вершимые братом и сестрой, когда они были школьниками, она и была такой, какая она есть, какой ее всю свою жизнь знал Кирилл и о возвращении которой он мечтал. То, что это безбашенное создание обрело свою сущность в виде петушка, оно должно было сказать "спасибо" Киру, который уже давно сделал официальное заявление: "Вот у всех нормальных людей в просторах черепа живут тараканы, а у тебя, Викачка, живет сумасбродный петух, который вечно клюет тебя в причинное место!"

После смерти Макса братишка больше всех старался растормошить Вику, вернуть ее прежнюю, жизнерадостную и чуть-чуть сумасшедшую, вместо пришедшей на ее место "ботанички-зубрилы-мрачного тролля". Все это он говорил в шутку в попытках ее рассмешить, и у него иногда удавалось.

Но той искры, которую он так комично прозвал петухом и даже когда-то в детстве портрет нарисовал, он выловить не мог и ругался:

- Только не говори, сестра, что ты пустила его на гриль, наврав наивному птицу, что это куриный солярий!

"Никакого гриля, Кирюш, чикен ис бэк!" послала она мысленный сигнал братишке, а вслух провопила в несущуюся по сторонам разноцветную пустоту:

- Птиц вернулся! Ура!

Как только байк притормозил, первым делом Вик обернулся к ней всем корпусом, чтобы задать интересующий вопрос, мучавший его последние минуты поездки:

- Кто к тебе вернулся?

Виктория стала медленно снимать шлем и вставать с сидения под его нетерпеливым взглядом.

- Так это, смысл жизни. Вернулся. Вот как села на твой Харлей, так и вернулся. Окончательно и бесповоротно. Вот машину продам и тоже себе байк куплю! - она несла абсолютный экспромт, но звучало вполне правдиво.

- Знаешь, - он подхватил ее за плечи, боясь, что она может свалиться, раз уже больше не держится за него. - Это ведь опасно. Ты лучше машину води. Там и подушки безопасности есть...

- Так, я не поняла сейчас. Ты что, типа феминист, только мужчина. Ну, то есть я имею в виду, ты сторонник аналогичного мужского движения, женоненавистник и имеешь что-то против женщин-водителей?

Ее напор ошеломлял, так что Вик посчитал лучшим все отрицать:

- Нет. Я люблю женщин. Я фанат женщин. Женолюбитель, так сказать.

- Бабник, - быстро сориентировалась Вика.

- Эй, - возмутился Вик, но она его осадила.

- Спасибо, друже, что подбросил. Я тебе очень благодарна. К тому же ты организовал мне грандиозную поездку на мотоцикле. Это... даже слов нет, как это круто. Спасибо. Хорошо, что мы подружились.

Она вытянула руку, чтобы ее пожали. Парень проникся моментом:

- И тебе, Вик, спасибо.

- Мне-то за что?

- За компанию. А еще за цветы. Они для важного человека.

Для важного человека? Ее взгляд сник. Вытянув ладонь из относительно крепкого рукопожатия, она склонила голову, чтобы Вик не видел ее лица, и поспешила к спуску в метро. Перед началом ступенек она не удержалась и, повернувшись, помахала ему на прощание.

Так в ее памяти и отпечаталась сидящая на крутом байке в пол-оборота одинокая грустная фигура, глядящая ей вслед.