Мелодии белой ночи

обо всем, что касалось Линн и ее личной жизни. Глава рекламного агентства взял в руки

увесистую подшивку документов, и молодая женщина облегченно вздохнула.

Норман принялся диктовать письмо, секретарша прилежно водила ручкой по бумаге,

проворно переворачивала страницы блокнота. Но писала она, и слушала, и выполняла

указания точно автомат. Мысли ее были далеко.

Линн очень не хотелось, чтобы Норман Дейл проявлял к ней интерес, пусть даже

поверхностный. Она привыкла к обезличивающему, нейтральному общению. А теперь ее

8

взгляд помимо воли то и дело обращался к Норману: не так ли все эти женщины-клиентки

украдкой посматривают на него из-под ресниц!

Линн очнулась от задумчивости, и как раз вовремя: шеф вовсю рассуждал о новом

проекте.

— Усадьба, знаешь ли, не маленькая. — Норман извлек из папки фотографии,

проглядел, нахмурился, несколько штук отложил в сторону. — Переходила от поколения к

поколению. Кстати, парк планировал кто-то из великих мастеров-ландшафтников. Особняк

обставлен старинной мебелью; кажется, семейство в отдаленном родстве с королевским

домом. Разумеется, очень, очень отдаленном.

— А почему владельцы обратились к тебе?

— Владелец всего один. Полагаю, содержание усадьбы обходится ему недешево. Читая

между строк, скажу вот что: парень порастратил отцовские денежки, а одним титулом, как

говорится, сыт не будешь.

Норман рассеянно постучал ручкой по столу.

— В общем и целом обычная история. Измельчавший аристократический род,

утративший прежний блеск... От некогда обширного поместья остался лишь фамильный

особняк, и расходы по его содержанию непомерно велики. Наш клиент полагает, что, если

усадьбу открыть для посетителей, он сможет возместить часть денег.

— Понятно.

Благодарение небу, ей почти удалось взять себя в руки и сосредоточиться на работе, а

Норман снова стал самим собой.

— Взгляни на фотографии. И скажи, что думаешь.

Шеф протянул ей глянцевые снимки, и по спине Линн побежали мурашки. Леденящая

дрожь понемногу подчиняла себе все тело, и вот уже руки и ноги онемели. Не в силах ни

двинуться с места, ни говорить, Линн уставилась на фотографии.

— Ну? Как тебе? — поинтересовался Норман.

— Что за реклама ему нужна? — чуть слышно пролепетала она.

Разум ее, на мгновение отказавший, снова заработал. С какой еще стати отравлять себе

жизнь участием в этом проекте? Она самоустранится — вот и все. Только бы сохранить

трезвую голову, только бы себя не выдать...

Норман сощурился.

— Речь идет о серии публикаций в одном из престижных журналов. Со временем

владелец собирается переоборудовать особняк под отель.

— Ясно...

— Да где ты опять витаешь, Линн!

— О чем ты? — попыталась улыбнуться она, но губы не слушались.

— Я о том, — терпеливо разъяснил Норман, — что вид у тебя — точно призрака

увидела. Даже побледнела как полотно. Только не говори мне, что подцепила эту мерзкую

простуду. Еще двух недель в обществе бестолковой Синтии я просто не выдержу.

— Я абсолютно здорова. — Линн сглотнула, лихорадочно размышляя, что бы такого

умного сказать о перспективах рекламной кампании. — Проект, похоже, не из самых

сложных. Ну, то есть усадьба сама за себя говорит.

— Верно. Так я и подумал. — Норман принялся объяснять свой замысел, а Лини

слушала краем уха и кивала, хотелось бы надеяться, в нужных местах. — На следующей

неделе мы туда съездим. — С этими словами шеф захлопнул папку. — Посмотрим своими

глазами, так сказать.

— Мы?!

— Ну не один же я отправлюсь, верно? Ты сама все посмотришь, сделаешь

необходимые заметки... — Норман внимательно вгляделся в лицо собеседницы. — Что

такое? Какие-то проблемы?

— Нет... — Тут не одна проблема, в панике думала Линн. Тут десятки тысяч проблем.

— Просто я не уверена, что сумею выкроить время... Похоже, Синтия оставила мне

9

непочатый край работы. И счета запущены. Мне придется многое наверстывать... — Голос ее

беспомощно прервался.

— Ты наверстаешь упущенное за пару дней, — медленно, чуть ли не по слогам

проговорил Норман, словно имел дело с умственно неполноценным ребенком. — А Мейбл

уже разобралась со счетами. Я лично за этим приглядел. Еще возражения есть?

— Мне не хотелось бы заниматься этим проектом, — решительно объявила Линн, не в

силах придумать новой отговорки.

Впрочем, откровенность ее не спасла. В глазах Нормана вспыхнул знакомый хищный

блеск. Она приведет шефу миллион доводов в пользу своего решения, а тот от них камня на

камне не оставит и добьется-таки своего: повезет ее с собой.

— Почему нет?

— Я бы предпочла не вдаваться в детали, если не возражаешь. Я прошу всего лишь

уважить мою просьбу.

— А я бы предпочел, чтобы ты объяснилась... если не возражаешь. А когда я тебя

выслушаю, тогда и отвечу, уважу я твою просьбу или нет.

Как на него похоже! — мысленно возмутилась Линн. Тиран и деспот, мерзкий,

невыносимый тиран и деспот! Любой другой просто кивнул бы в знак согласия. Любой

другой, способный посочувствовать ближнему своему, поверил бы секретарше на слово. Но

не Норман Дейл, о нет! Если ее драгоценный шеф увидит знак «Вход запрещен», первое, что

он сделает, — это попытается войти. И не станет искать обходных путей. Двинется

прямиком к цели, сметая все преграды.

Вот ведь ирония судьбы! Единственный мужчина, с которым она не желает иметь дела,

владелец того единственного особняка, куда ей нельзя возвращаться, обратился в то самое

рекламное агентство, где работает она, Линн Бекиншоу!

Впрочем, это нетрудно понять. Норман Дейл — гарантия успеха. Его рекламное

агентство пользовалось уважением даже среди конкурентов.

Но шефу незачем знать о ее проблемах. Линн кивнула, признавая поражение.

— Хорошо. Я поеду. Называй точную дату, чтобы я внесла ее в календарь.

— Не дату, а даты. Мы пробудем там три дня.

Все хуже и хуже...

— А ты не объяснишь мне, почему вдруг передумала? — осведомился Норман как бы

между прочим.

— Нет.

Шеф окинул секретаршу внимательным взглядом — словно увидел впервые.

— Да сегодня — день великих открытий! — не без ехидства заметил он. — Сначала

нежданная вспышка негодования, а теперь тщательно оберегаемая тайна... Любопытно,

какие еще сюрпризы ты мне готовишь!

— Никакой тайны и в помине нет, — рассмеялась Линн, без зазрения совести прибегая

ко лжи. — И никаких сюрпризов ты от меня не дождешься, не надейся!

— Ну что ж, поживем — увидим! — непринужденно усмехнулся Норман.

Однако Линн видела, что любопытство шефа разыгралось не на шутку, и перспектива

провести три дня в Корт-хаусе приятнее от этого не стала.

Говорят, прошлое не зачеркнешь. Рано или поздно оно о себе напомнит. Вот и

напомнило. Показало когти... Ох, удастся ли от них ускользнуть?

2

Следующая неделя обернулась сплошным кошмаром. Работать приходилось от зари

дотемна и в самом изнуряющем темпе. Похоже, сотни заказчиков сговорились атаковать

рекламное агентство одновременно. Телефон трезвонил не умолкая, деловые встречи

следовали одна за другой. Норман, похоже, во сне и пище не нуждался, а вот силы Линн

10

явно были на исходе. Она вела протоколы бесконечных заседаний, суммировала данные,

систематизировала сведения, а в перерывах пыталась доделать то, что не сделала Синтия.

Греция и жаркое солнце остались в далеком прошлом. А впереди, точно мрачная

грозовая туча, маячил Корт-хаус.

Линн надивиться не могла на собственную намять. Столько времени минуло, а она и по

сей день может дословно воспроизвести долгие разговоры с Реймондом Монкфордом. С

каждым часом в сознании воскресала новая горькая подробность, новый обрывок