Возвращение в Бэлль-Эмбер

— Ты не изменилась. Ты похожа на Стивена… Стоит только взглянуть! Те же глаза, та же фигура, та же миловидность. В один прекрасный день ты станешь красавицей!

Он отвел от нее свой мрачный пристальный взгляд.

— Пойдем в дом, Кэрин. Мне надо кое-что обсудить с тобой.

Он протянул руку, но Кэрин отпрянула от нее с силой, которую придавали ей оскорбленные чувства. Она попыталась избежать его прикосновения. В ней проснулась, вполне сложившаяся, женщина, готовая вступить в борьбу, даже если последствия окажутся роковыми.

Он не привык к какому-либо сопротивлению. Стальная хватка его руки не позволила ей отступить дальше. У Кэрин возникло пугающее чувство, что Гай Эмбер не упустит того, чего захочет. Он бросил колючий взгляд на ее растрепанные темные волосы, его голос почти срывался от нетерпения.

— Не бойся, Кэрин! Я никогда не сделаю тебе ничего плохого!

— Я не боюсь! — вскинула голову Кэрин, вызывающе устремив на него такой же пронзительный оценивающий взгляд, каким он только что смотрел на нее.

Он опять вгляделся в ее ясные глаза, изучая каждую черточку ее лица.

— Да, черт возьми, я не верю, что страх знаком тебе. Вот так-то лучше для нас обоих. Так пойдем же, мое непокорное дитя!

Он повел Кэрин в гостиную, как будто и дом, и она сама уже принадлежали ему. Слегка подтолкнув ее в кресло, сам сел напротив, глядя на нее не то чтобы сурово, но пронизывающе пристально.

— Теперь попытаемся внести ясность во всю эту неразбериху, которая тебя так беспокоит. Почему ты не ответила ни на одно мое письмо? Или обыкновенная вежливость уже вышла из моды?

Кэрин коротко, отрывисто рассмеялась, ухватившись за подлокотники кресла.

— О, это и правда непостижимо! Вы силой врываетесь сюда… в мой дом. Или вы рассчитывали на радостную встречу? Это было так давно, и все это… Хорошо, разрешите заметить, что вы слишком неожиданно явились, чтобы утешить меня. В вас нет ни доброты, ни чуткости, а только дьявольская хитрость. Вы жестокий и решительный человек, настоящий Макиавелли, со зловещим лицом и черными грозными бровями, и я знаю, что, при определенных условиях, вы можете быть неистовым и бешеным.

Кэрин все более возбуждалась.

Его голос прозвучал невероятно властно:

— Перестань нести всю эту чепуху и возьми себя в руки, дитя мое. Ты слишком возбуждена. — В испытующем взгляде его черных глаз появилось что-то вроде искреннего участия. — Хоть один раз за свою молодую жизнь выслушай факты, а не предубежденное мнение. Это больно, я знаю, но тебе надо знать правду. Прошлое безвозвратно ушло. Ваша матушка умерла. Ева стала жертвой своего собственного нелегкого характера. Это была ожесточенная, несчастная женщина, наказавшая самое себя, а заодно и нас всех. Она бы никогда не позволила нам видеть тебя и Филиппа. Ты, должно быть, помнишь, как вся семья Эмберов любила вас обоих. Она вычеркнула вас из нашей жизни, что, однако, не мешало ей спокойно принимать деньги, которые я ей посылал.

Его слова подействовали на Кэрин, как искра на динамит. Они взорвались в ее ушах, как удар молнии. Кэрин подскочила к нему с лихорадочным румянцем на лице. Он стремительно поднялся навстречу ей, подхватил ее под локти так, что она через свитер почувствовала стальную силу его пальцев. Пульс ее учащенно бился.

— Вы лжете! — горячо выпалила Кэрин, и лицо ее вспыхнуло от оскорбленной гордости. — Я просто не верю вам. Мама никогда бы не взяла денег от вас! Ни деньги… ни что-нибудь другое. Я знаю. Нам приходилось бороться многие годы, говорю вам!

На его смуглом красивом лице слегка дрогнул мускул.

— Я никогда не лгу, малышка. Не было никакой борьбы, поверь мне.

Сердце Кэрин гулко забилось, готовое выскочить из груди. Гай был слишком высок, слишком силен и вполне мог низвести ее, глубоко укоренившиеся, представления до уровня чепухи.

— Вы наш враг, я знаю, — холодно заметила она, — но вам никогда не удастся запугать меня. Я не собираюсь быть пешкой в вашей борьбе за власть. Моя мать была ожесточенной, несчастной женщиной, я это знаю. Она была подавлена горем и отчаянием. Удалившись от общества, несла свое бремя, порвав с семьей, которой не могла больше верить. У меня та же гордость, то же чувство собственного достоинства, и я требую неукоснительного соблюдения моих прав.

Заинтригованный, Гай довольно долго изучал Кэрин, как будто она была чем-то необычным для него. Когда он заговорил, голос его звучал почти снисходительно:

— Вижу, ты веришь в то, что можно взять дьявола за рога, если нет другого выхода.

— Другого выхода нет, — стремительно выпалила Кэрин. — Вы, конечно, и сами видите это, вы же бизнесмен. Уменьшите ваши убытки! От меня вы ничего не добьетесь, хотя сделаете все, чтобы достичь своей цели. Продолжайте рассказывать свои байки, как и раньше, если вам это нравится!

В его глазах появилось странное выражение.

— Какое ты, однако, дерзкое дитя, Кэрин! Я чувствую, мне предстоит заняться твоим воспитанием!

Кэрин иронически улыбнулась:

— Я не собираюсь извиняться за то, что высказала свое мнение!

— Ты увидишь, что я тоже не привык извиняться! Помни же, маленькая смутьянка, Эмберы всегда отличались пылким нравом, так что наши стычки в будущем вряд ли будут односторонними.

Кэрин ответила на это заявление весьма необычно для молодой девушки. Она отошла от него и свернулась клубочком в кресле, приняв торжествующий вид.

— Вероятно. Но вам никогда не удастся повлиять на меня. Будучи мужчиной, да еще и Эмбером, вы этого, конечно, никогда не признаете, но все равно это так! Это неоспоримо, как закон природы!

Кэрин выглядела очень юной и грациозной на фоне кресла, обитого золотистым бархатом.

На смуглом лице Гая появилась искренняя, преобразившая его лицо улыбка.

— А что ты знаешь о «неоспоримых» законах природы, невинное дитя? А ты невинна, как бы причудливо ты не хмурила брови. По тебе с первого взгляда видно, что природа для тебя начинается и кончается в школе. Ты никогда не знала мужчину, как такового, только как символ. Ты сейчас считаешь меня олицетворением тирании, ненавистным Гаем Эмбером, этаким негодяем из мелодрамы. Ладно, моя упрямая юная родственница, заключим сделку. Я предоставлю тебе право распоряжаться своей судьбой в Бэлль-Эмбер, если ты, конечно, позволишь мне сделать все возможное для Филиппа. Если мне не изменяет память, он стопроцентный Эмбер!

— У него фамильные черты лица, если вы это имеете в виду, — сухо ответила Кэрин. — Но, слава Богу, на этом сходство кончается.

— Кэрин, Кэрин! — Он усмехнулся, медленно сжимая пальцы в кулак. — Как ты ни молода, ты просто убиваешь меня! Что за манеры! А теперь выслушай меня, темпераментная молодая леди. Как бы тебе ни промывали мозги, в усвоенном тобой не все правда. У тебя, конечно, есть кое-какие факты? В этом просто не может все быть правдой. Моя сестра Патриция, замечательная женщина. Ты должна ее помнить. В детстве ты очень любила ее. Ко мне ты даже и близко не подходила. Я прекрасно помню девочку с конским хвостиком и огромными золотистыми глазами цвета настоящего коньяка.

Он улыбнулся давно знакомой ей улыбкой, выгнув дугой красивые черные брови.

Кэрин холодно взглянула на него, подавив глубокий вздох.

— Не отворачивайся от меня, Кэрин, — мягко попросил он.

Краска отхлынула от ее лица. Гай был слишком силен для нее, его чары непреодолимы. Голос его отличался особым густым тембром, и ее музыкальному слуху доставляли удовольствие низкие бархатные тона. Он, несомненно, использовал преимущества своего голоса при заключении крупных сделок.

Он изучал профиль Кэрин, затем резко наклонился и схватил девушку за запястье. Перевернув ее руку ладонью вверх, Гай стал разглядывать ее изящные, безупречной формы пальцы.

— В твоих руках заложена какая-то странная жизненная сила, — прошептал он, — они как будто живут сами по себе. Ты часто прибегаешь к их помощи при разговоре? У Стивена тоже была эта привычка. — Вдруг его голос зазвучал по-прежнему властно: — Не трать свою жизнь на борьбу с призраками, Кэрин. Я хочу заботиться о вас: о тебе и Филиппе. Мне всегда этого хотелось, хотя, думаю, сейчас ты мне не веришь. Тебе привили ненависть ко мне еще в детстве.