Возвращение в Бэлль-Эмбер

— Дорогое мое дитя, для меня большая радость, что вы с Пипом здесь. Пип, по-моему, пошел в нашу семью, а ты в своего отца. Он продолжает жить в тебе, Кэрин. Ты невероятно похожа на него: та же фигура, те же глаза и брови, даже его движения рук… Ты живо напоминаешь мне его. — Ее лицо помрачнело. — Смерть твоей матери была для меня большим горем, Кэрин. Я хочу, чтобы ты мне поверила. Ева была очень несчастна, но при других обстоятельствах она стала бы выдающейся женщиной. В ней были многообещающие задатки. В детстве мы очень дружили. Я так хорошо ее знала…

Она присела и на какое-то мгновение задумалась. Смотря на ее склоненную голову, Кэрин не в первый раз задавала себе вопрос: какую же роль сыграла в действительности Патриция Эмбер в жизни ее матери? Было совершенно очевидно, что она очень предана своему брату, а он ей.

Размышления Кэрин были прерваны появлением Гая Эмбера. Вместе с ним в гостиную вошел стройный молодой человек в измазанных краской джинсах и яркой синей рубашке, широко распахнутой на груди. Данные ему от природы серебристо-золотистые волосы со щегольской небрежностью спадали на лоб и почти закрывали зелено-голубые, цвета морской волны, глаза. Он выглядел живописным золотым мальчиком, и, как показалось Кэрин, совершенно здоровым. Его живой взгляд остановился на Кэрин, он оглядел ее с подлинно профессиональным интересом и одобрительно присвистнул.

— Каро, Каро, ты, по-моему, стала самой красивой птичкой в мире! — Он быстро подошел к ней и схватил за обе руки: — Добро пожаловать домой, киска! Ведь Гай привык называть тебя именно так, припомни. Или «кошачьими глазами»?

— Что-то вроде этого, — лениво протянул Гай Эмбер.

Энтузиазм Рикки все нарастал.

— Какой замечательной моделью ты мне будешь, Каро! Яркий контраст волос и глаз — это потрясающе! Найти то, что тебе надо, да еще в собственном доме! Это поистине невероятно!

— Ты мне тоже кажешься замечательным, Рикки, — мягко перебила его Кэрин и импульсивно поцеловала его в мягкую золотистую щеку, пахнущую скипидаром.

К ее удивлению, он быстро нагнулся и поцеловал ее прямо в губы своими горячими и удивительно ласковыми губами.

— Твоя нежная натура делает тебе честь, Рикки, — лениво произнес Гай. — Теперь я спокойно оставляю Кэрин под твоим крылышком. — Он взглянул на сестру: — Я не смогу остаться на ланч, Триш, как бы вкусен он ни был. Возможно, мне придется задержаться в городе на всю ночь, и я позвоню тебе утром. — Он одарил Кэрин чарующей полуулыбкой: — Завтра, малышка, ты полностью войдешь в нашу жизнь.

Изысканная любезность его слов противоречила насмешливому огоньку, мелькнувшему в его глазах, но Кэрин чутко уловила это.

— Спасибо, что встретили нас. Я понимаю, у вас очень много дел!

— Это сущая правда, Кэрин, — мягко упрекнул он ее, — и этот тон тебе совершенно не к лицу. — Он взял ключи от машины и беспечно потряс ими. — Проводи меня до машины, Триш. Мне нужно кое-что сказать тебе. Рикки присмотрит за Кэрин. — Он перевел свои темные глаза на племянника: — Не перестарайся, Рикки!

Рикки залился пунцовым румянцем.

— Ты сущий дьявол, Гай!

— Мне это уже говорили!

Он взял сестру под руку и повел ее в холл, бросив короткое «до свидания!»

Рикки продолжал безмолвно изучать глазами Кэрин.

— Теперь, когда мы одни, я хочу сказать тебе, что действительно имею в виду. Ты стала очень красивой, Каро, и лучше всего то, что, кажется, сама не понимаешь этого. Это фантастика! И именно в этом доме! Я не одну неделю мучился, искал сюжет для картины на Хэвилендскую премию. Я решился написать такую картину, и вот появляешься ты. Дар богов! Гай, конечно, был бы изумителен. Он потрясающе величественный малый, но и через миллион лет не стал бы позировать мне!

— Почему? — неожиданно для себя спросила Кэрин.

— Ты сама ответила на свой вопрос, девочка, у него слишком много дел. У него действительно крупный бизнес. Я просто в замешательстве оттого, что он привез вас с Пипом, ведь это не в его интересах. Кстати, Пип несколько похож на него, да? Я имею в виду черты лица Эмберов. Я заметил это, когда он шел с дядей Марком. Он все время подпрыгивал и задавал вопросы. Великолепный ребенок. Слава Богу! Как раз то, что нам надо!

Кэрин решила сменить тему.

— А насколько ты хороший художник, Рикки?

Он недовольно усмехнулся.

— Иногда мне кажется, что чертовски хороший, гораздо выше среднего, а порой чувствую себя совершенным ничтожеством! Но я тщеславен, хотя нечасто показываю свои работы домашним. Но это до поры до времени. «У Рикки небольшое хобби», — называет это Селия и, при этом уничтожающе, хихикает.

— Селия? Твоя мама, ты имеешь в виду?

Кэрин недоверчиво подняла брови.

Рикки опять хитро усмехнулся.

— Никто иной, мое прелестное, невинное дитя! Никто, и меньше всего ее собственные дети, и в мыслях не называют изысканную миссис Селию Эмбер матерью. Это старо, дорогое дитя, и чертовски солидно. Лайане, бедняге, это пришлось вдалбливать. Я же дошел до этого обращения сам. Правда, жаловаться я не могу. Она сама позаботилась о том, чтобы у меня была мастерская. Ей спокойнее, если Рикки занят: он не будет волочиться за девочками, а красоток здесь немало. Королева Пчелка не терпит соперничества! Она, знаешь ли, не может этого вынести!

— Но это же абсурд! — слабо запротестовала Кэрин, искренне шокированная.

Рикки глубокомысленно прищурился и возразил:

— Нет, не абсурд. Есть такие женщины. Ты, конечно, слышала о них. Их миллионы по свету, посвятивших себя себе самим — Великому Ордену Пчелок!

— Рикки! — в протесте Кэрин чувствовался смех. — Не хватит ли этого вздора? Это, конечно, очень забавно, но неправдоподобно!

Он, прищурившись, посмотрел на Кэрин.

— Ты со временем узнаешь, дитятко! Но я рад, что ты здесь. Ты абсолютно прямой человек, а Лайане нужна подруга. Мне надоели ее выверты. Она так старается быть точной копией Селии, правда безуспешно, о чем Селия прекрасно знает. Самое забавное, что Ли могла бы приобрести яркую индивидуальность, если бы сбросила с себя эти оковы слепого подражания. Селия же не хочет, чтобы мужчины заглядывались на ее дочь: она сама могла бы найти того, у кого вызвала бы восторг. Она фактически предпочитает, чтобы Лайана была у нее в качестве приживалки, тогда она могла бы полностью владеть ситуацией. Тщеславие имя тебе, о женщина! Ужасное, отвратительное тщеславие!

Кэрин, в полном замешательстве, пристально взглянула на него. Он подмигнул ей, и она рассмеялась: Рикки всегда любил шокировать!

— Нечего смеяться, — строго сказал он, глядя ей в лицо.

— Рикки, ты смешон. Ну, признай же это!

— Смешон?

Кэрин, молча, застыла, пораженная тем, как он произнес это.

— Нет, — возразил Рикки, тщательно подбирая слова. — Матери часто ревнуют собственных дочерей, Каро. Такое уже бывало!

Кэрин, молча, рассматривала свои руки. Несмотря на его слова и их предполагаемые сложные отношения друг с другом, она внезапно почувствовала к нему симпатию. Всегда чуткая к настроениям людей, Кэрин ощутила в Рикки давнишнюю обиду, которую он с огромным трудом скрывал за своим показным весельем. Рикки, по-своему, страдал!

Его яркие удивительные глаза приковали внимание Кэрин.

— Знаешь, Каро, с твоим прелестным личиком и истинно женским состраданием ты уже свела меня с ума. Думаю, мы поженимся?

В глазах Кэрин вспыхнул удивленный смех.

— Ты шутишь, надеюсь?

— Нет, не шучу, неужели это не видно по моим глазам?

Он очень нежно улыбался и сейчас немного походил на того мальчика, каким был когда-то, годы назад.

— Не принимай меня всерьез, Каро! Я часто болтаю всякую чепуху. А вообще-то я сердечный и добрый мальчик с нормальными инстинктами. Малейшее отклонение можно объяснить обстоятельствами, в которых прошло мое детство. — Он отступил на шаг и посмотрел на Кэрин. — Это что-то новенькое! Какую бы жизнь ты ни вела, ты стала бесстрашной, об этом говорят твои прекрасные чистые глаза. Я вижу твою душу — в ней нет ни тени обмана… Никаких тайных намерений и интриг… бесконечная уступчивость!