Еще один шанс (СИ)

Маша раздраженно вздохнула. Она так хотела испытать все эти эмоции, ведь после них наступило бы облегчение от того, что это оказался не сон.

Сон? А может, ночь с Леонидом ей и вправду приснилась?

Маша покачала головой. Этого не может быть! Она ни за что не поверит, что всё было неправдой.

Швецова решительно отбросила одеяло и села. Она обязательно должна всё выяснить, прежде чем снова топить себя в бездонной жалости и депрессии. Однако девушка не ожидала, что тело будет так плохо слушаться, словно налитое свинцом. Всего лишь от одного усилия встать она ощутила ужасную усталость.

– И куда ты собралась, спящая красавица? – раздался голос возле двери.

Маша вскинула голову и встретилась с встревоженными глазами Тетерева.

Стремительно подойдя, он обнял её так сильно, что у Маши перехватило дыхание.

– Как же ты меня напугала! – эмоционально произнёс Леонид. – Почему ты постоянно убегаешь от меня? – с болью в голосе спросил Тетерев, наконец ослабив объятия и заглянув ей в лицо. – Но я не отпущу тебя, даже если мне придётся последовать за тобой на тот свет.

– Лёня… я…

– Я больше не позволю тебе работать в магазине! – твердо произнес он, насильно укладывая её обратно в постель.

Девушка удивленно приподняла брови, ведь уже два года она там не работала.

– Но я…

– Нет. Даже не пытайся спорить со мной, Мария! – непререкаемо прервал он её, и вдруг, испуганно всмотрелся в побледневшее лицо девушки. – Машенька, тебе плохо?

Он резко вскочил и нажал кнопку вызова медсестры, ругая себя, что не сделал этого сразу, как только она очнулась.

Когда его волнение достигло пика, он услышал её еле слышный дрожащий шёпот.

– Как ты назвал меня? – кусая губы, спросила она, думая, что сходит с ума.

– Мм… Машенька, – озадачено ответил он.

– Дай… дай мне зеркало! – нервно потребовала Швецова.

Лёня с сомнением посмотрел на входившего в палату врача, и тот кивнул. Медсестра побежала выполнять его поручение и через минуту уже передавала зеркало пациентке.

Девушка всматривалась в своё отражение, её глаза были широко распахнуты, по щекам струились слёзы, а на лице читалось такое явное недоверие, будто она увидела там кого-то другого, а не себя.

– Милая, – осторожно произнес Лёня, – тебе не о чем волноваться. Ты отлично выглядишь, не считая бледности и немытой головы.

Маша нервно всхлипнула – немытые волосы волновали её меньше всего.

– Я вернулась! – дрожащим шёпотом произнесла она и разрыдалась.

Солёные слёзы падали на гладкую поверхность зеркала, из которого на неё смотрело лицо Марии Швецовой.

Неужели она снова стала собой? Врач начал осматривать её и задавать вопросы, на которые она отвечала автоматически, боясь отвести взгляд от собственного отражения.

Стоп! Но ведь её тело было похоронено несколько лет назад.

– Маша, вы меня слышите? – спросил врач, заметив, что девушка изменилась в лице.

– Что? – встрепенулась она, настолько углубившись в собственные мысли, что в какой-то момент просто перестала слышать.

– Я говорю, что во время взрыва вы получили травму головы и пролежали в коме четыре месяца.

– Что? В коме… четыре месяца? О, Боже!

Швецова не могла поверить в происходящее. Так значит никаких двух лет жизни в теле Виолетты Мышкиной не существовало, а все было лишь жестокой иллюзией, которую подкинул ей разум.

Лёня обнял её. Маша, положив голову ему на плечо, почувствовала настоящее облегчение. Его надежные руки и тепло тела успокаивали.

Наконец-то ей стало известно, что произошло в тот ужасный день. Когда прогремел взрыв, они с Виолеттой успели добежать до рядов с товарами, но от ударной волны на них начали падать полки. Маше на голову упала тяжелая коробка, и она мгновенно потеряла сознание. А Виолетта отделалась переломом ноги, а так как она часами просиживала и разговаривала с подругой, находившейся без сознания, то, видимо, что-то мозг Швецовой смог воспринять и задействовать в иллюзии, которую видела Маша.

Врач оставил Машу и Леонида наедине, удовлетворённый осмотром и состоянием пациентки. Неожиданно для себя девушка смутилась, потому что Лёня не сводил с неё нежного взгляда.

Возможно, те слова «я люблю тебя», которые она услышала перед тем, как очнуться в больнице, не были выдумкой, но ей хотелось услышать их вновь.

– Лёня… Маша… – произнесли они одновременно.

Швецова замолчала, давая ему возможность первым сказать то, что он собирался. Тетерев был чрезвычайно серьёзен.

– Маша, на этот раз я не приму никаких возражений, – твердо произнес он. – Как только ты окончательно поправишься – мы сразу поженимся!

Неужели только что он сделал ей предложение руки и сердца?

У девушки вытянулось личико, а потом она звонко рассмеялась – все оказалось именно так, как и говорил Макс. Может быть, сон оказался не совсем сном?

Девять месяцев спустя

– Мария Артёмовна, вас вызывает начальник, – сказал один из менеджеров супермаркета, в котором она работала.

– Приду через пятнадцать минут, – отмахнулась Маша, продолжая давать наставления новой сотруднице.

– Он сказал, что это срочно.

Девушка фыркнула и, извинившись перед новенькой, направилась к начальнику. Вот уже восемь месяцев она работала в отделе кадров и лично наставляла новых сотрудников.

Маша резко постучалась, недовольная тем, что её оторвали от дела, и вошла в кабинет. Её начальник был весьма интеллигентный мужчина лет пятидесяти, лицо которого всегда излучало доброжелательность, однако сейчас он был мрачен.

– Мария, начну без предисловий, – сказал он, как только она уселась на стул напротив него, – уходи в декрет!

– Сколько раз повторять, я прекрасно себя чувствую и не собираюсь ни в какой декрет! – хлопнув по столу ладошкой, отрезала она.

– Тогда мне ничего другого не остается, – он тяжело вздохнул и выпалил на одном дыхании, – ты уволена!

– Что?! – ноздри Маши стали раздуваться, а глаза заволокла пелена ярости.

Начальник побледнел.

– Машенька, только не волнуйся, это приказ твоего мужа.

– Ах, мужа!