Та самая, единственная

Они пообедали в большом ресторане, потом прошлись по магазинам, и Оливия, в кошельке которой было почти пусто, купила две керамические вазочки местного производства, пожалев, что у нее слишком мало денег, чтобы купить что-нибудь из серебра, — там были изящные ложечки, маленькие блюдца для конфет и плетенные из серебряной проволоки броши. Ее спутница одобрила покупку и подумала про себя, думает ли Хасо заплатить Оливии. В конце концов бедная девушка вылетела в Голландию так внезапно, что наверняка не могла зайти в банк. А может быть, думала она, у нее вообще нет счета в банке. Хасо расстроится, когда узнает об этом. Сам имея более чем достаточные средства, он всегда был внимателен к нуждам других. Даже слишком внимателен, если вспомнить о суммах, которые время от времени одалживала у него Рита и никогда не отдавала. Несмотря на деньги, оставленные ей Робом, и хорошо оплачиваемую работу, ей всегда не хватало средств, чтобы оплатить любимые ею дорогие наряды.

Мать Хасо, как и Оливия, ожидала приближающийся уик-энд с беспокойством. Хотя Хасо и заявил, что не имеет намерения жениться на Рите, однако Рита — женщина умная, красивая и жизнерадостная и, когда ей это нужно, может очаровывать, особенно мужчин. Оливия с нетерпением ожидала его возвращения, но не была уверена, что у них будет возможность общаться, — да и какой манеры поведения она должна будет придерживаться? Как будто ничего не случилось и он не целовал ее? Или как будто она не приняла поцелуя всерьез и уже забыла о нем? И скажет ли он, как скоро ей придется возвращаться в Англию? Что бы они ни решили, без сомнения, Нел необходимо как можно скорее вернуться в школу. И самое страшное — не уговорила ли Рита его выйти за себя замуж?

Не в состоянии уснуть, Оливия непрестанно думала об этом. Она прикидывала, мог бы он влюбиться в нее и жениться на ней, будь она на месте Риты? Да, вероятно. Имея красивую одежду и находясь в подобающих обстоятельствах, она могла бы конкурировать с Ритой на равных и, возможно, победить. Оливия поправила подушки и закрыла глаза. Что толку в пустых предположениях, мысленно приструнила она себя.

Стараясь отвлечься от мыслей о Хасо и Рите, в субботнее утро Оливия взяла с собой Нел и отправилась в деревню, чтобы купить каких-либо сластей. Им будет гораздо лучше появиться в доме, когда Хасо и Рита уже приедут, чтобы не показать своего смятения при неожиданной встрече. Мевра Ван дер Эйслер одобрила это.

— Девочка на грани нервного срыва. Я так надеюсь на то, что Рита согласится на предложение Хасо и все окончится благополучно.

«Предложение», — горестно повторила про себя Оливия, забрала Нел, и они долгое время провели в деревне, покупая ириски. Вернувшись, они увидели, что «бентли» уже стоит перед домом, и при виде автомобиля Нел крепко сжала ее руку.

— Пойдем быстренько поздороваемся, — сказала Оливия, — а потом нам надо будет привести себя в порядок. Скоро обед.

— Я рада буду снова увидеть дядю Хасо, — сказала Нел очень тихим голосом.

— И конечно, маму. Уверена, что она тебе очень обрадуется.

Нел кинула на нее странный взгляд.

— Не говори глупостей, — сказала она.

Они обошли дом, вошли в одну из задних дверей, сняли верхнюю одежду и сапоги. Оливия решила было потихоньку пройти наверх, чтобы привести себя и Нел в порядок, прежде чем идти в гостиную, но их увидела Анке и, сказав что-то по-голландски, провела к двери и открыла ее.

Они остановились в дверях, и все находившиеся в комнате повернулись к ним.

Мевра Ван дер Эйслер и ее сын, не сговариваясь, одновременно воскликнули:

— А, вот и вы!

— Вы покупали в деревне ириски? — спросил мистер Ван дер Эйслер, подбросил Нел над головой и мельком улыбнулся Оливии.

Рита протянула руки, но не поднялась с кресла. Нел, какая ты растрепанная. Кажется, Оливия не очень хорошая няня. Иди поцелуй меня.

Девочка с неохотой подошла к ней, и Рита обняла ее.

— Ты по мне скучала?

— Оливия очень хорошая няня, — дрожащим голосом произнесла Нел, — и она не няня, она такой же человек, как и ты, бабушка или Мевра Ван дер Эйслер.

Ее мать нетерпеливо сказала:

— Конечно, конечно, она такой же человек. А теперь иди причешись и умойся. Что у тебя там за щекой? Что ты ешь?

— Ириску. В деревенском магазине… Ладно, ладно, неважно. Сейчас будем обедать, а потом дядя Хасо хочет тебе кое-что сказать.

Все это время она намеренно игнорировала Оливию, которая присела по молчаливому приглашению Мевры Ван дер Эйслер. Мистер Ван дер Эйслер, сидевший в кресле рядом с верным Ахиллесом, не принял участия в разговоре. О чем он думает, можно только догадываться.

Что ж, говорила себе Оливия, скоро мы это узнаем, а мне хотелось бы как можно скорее очутиться дома. При этом она прекрасно понимала, что обманывает себя, что уехать в Англию и больше не видеть Хасо для нее невыносимо и что, хуже того, ее тошнит от одной мысли, что он и Рита поженятся…

Эта женщина идеально вписывалась в интерьер старинного дома: свободного покроя твидовый костюм, стоящий целое состояние, кожаные сапоги в обтяжку, кашемировый джемпер, безукоризненно уложенная прическа, искусный макияж…

Оливия с Нел поднялись наверх, где девочка, не желающая спускаться обратно, начала капризничать. У безжалостно расчесывающей свои спутавшиеся волосы Оливии настроение тоже было не из лучших. Будущее не предвещало им ничего хорошего.

— Дядя Хасо ведь не отправит меня назад к той ужасной женщине? — прошептала Нел.

Оливия успокаивающе обняла ее за плечи.

— Твой дядя Хасо любит тебя и не даст в обиду. Как бы он ни решил, это будет правильно, птичка.

— Но ты уедешь…

— Да, а ты вернешься в школу, и обещаю, что приеду тебя навестить.

— А почему ты такая грустная?

Вопрос прозвучал неожиданно.

— Грустная? Я? Нет, дорогая, почему я должна быть грустной?

— У тебя грустное лицо.

— Наверное, это потому, что я голодна. — Нужно постараться выглядеть приветливой… — Пойдем вниз.

Обед прошел неторопливо, а тема разговора была настолько обща, что в нем приняли участие все. Опасаясь внимательного взгляда мистера Ван дер Эйслера, Оливия в промежутках между пережевываниями пищи все время улыбалась. Должно быть, это выглядело глупо, но во всяком случае, она не имела грустного вида. Она вежливо отвечала, когда к ней обращалась Рита, согласилась с высказанным хозяином мнением, что все это время погода стояла прекрасная, и старалась не обращать внимания на резкие замечания Риты в адрес Нел, чье поведение за столом не было безупречным, чего, впрочем, вряд ли можно было ожидать от ребенка ее возраста.

Но обращение этой женщины с Хасо было совсем не резким. Наоборот, она внимательно и с интересом прислушивалась к каждому его слову, и на ее губах все время сияла очаровательная улыбка, которую Оливии нестерпимо хотелось стереть с этих губ, с этого лица. Мужчина — любой мужчина — не мог остаться безразличным к такому ярко выраженному интересу к его личности и этим зазывающим взглядам. Хотя мистер Ван дер Эйслер, без сомнения, мужчина неординарный. Он вел себя как превосходный хозяин — внимательный, искусно направляющий общий разговор — и все это время был очень внимателен к Оливии, которая старалась не встречаться с ним взглядом и поменьше говорить. Внешне она казалась очень спокойной, тогда как внутри у нее все бурлило.

— Не попить ли нам кофе в гостиной? — предложила Мевра Ван дер Эйслер. — Нел, ты не хочешь сходить на кухню и взглянуть, что там готовит Анке? Наверняка кекс к чаю…

Нел охотно удалилась, но когда Оливия встала, чтобы последовать за ней, ее спросили, не будет ли она так добра и не пройдет ли тоже в гостиную.

— Это касается и вас, Оливия.

Мевра Ван дер Эйслер как раз разливала кофе, когда стоящий на столе телефон зазвонил. Сначала Хасо слушал молча, но даже когда заговорил, это мало что изменило, потому что говорил он по-голландски, однако по лицу его матери Оливия видела, что новости были не слишком добрые.