Pro bono publico! (СИ)

— Война? Я надеюсь не с Грин-де-вальдом и Альбусом?

— Нет–нет, что ты…

— Тогда хорошо, — вздохнул собеседник.

— Скажи, а почему ты так не любишь Геллерта?

— Он плохо влияет на Альбуса, похоже, жажда власти такая же заразная, как и Драконья оспа…

— Тебе не нравиться их дружба и общее стремление?

— Да, я не понимаю их, они стремятся к мировому господству, только один хочет подчинить себе маглов и маглорождённых и возвысить чистокровных, ради общего блага. А другой — построить светлое будущее…

— Они очень сильные волшебники, но Грин-де-вальд сильнее, поэтому Альбуса и тянет к нему.

— Они оба стоят друг друга! Когда Ариане было плохо, и она убила двух маглов знаешь что сказал Альбус? Он сказал, что это интересный феномен использования стихийной магии…

Гермиона покачала головой:

— Ты наверное преувеличиваешь…

— Я преувеличиваю?! — начал было он, но осёкся. Он только что рассказал что его тревожит малознакомой девушке, причём девушке из будущего. Но эта Грейнджер спокойно слушала его и, похоже, во многом была согласна.

— Извини, не знаю, что на меня нашло, — взлахматил волосы Дамблдор.

Гермиона улыбнулась, и вскоре они увлеклись спором о том, как лучше ухаживать за садом с помощью магии. За этим занятием их и застали будущий директор Хогвартса и Тёмный Лорд.

— Ну и что тебе даст власть над миром? Что это вообще для тебя? — Гермиона отложила книгу про перемещение во времени и посмотрела на Геллерта, сидящего рядом.

Он поморщился, всём своим видом показывая нежелание общаться, но всё-таки ответил:

— Власть — отношения между людьми, основанное на доминирование одних над другими… В основе доминирование лежит неравенство, которое существует и будет существовать. Эта власть мне даст многое. Ещё есть вопросы?

— Да, по-моему, лучше всех сделать равными и в правах, и в обязанностях.

— Но тогда всё равно будет нужен тот, кто стал бы регулировать и контролировать эту ситуацию, он и будет стоять у власти.

— Ты придерживаешься теории Макиавелли о светском характере власти, по-твоему, власть необходима для сдерживания эгоистичной природы человека. Тебе нужны отношения «государь — подданные», не так ли? Но сдерживать, регулировать и контролировать может и закон.

— Ты не понимаешь! Власть должна быть в руках одного человека, потому что во-первых: это исключает глупые ошибки; во-вторых: за всё отвечает только один человек; в-третьих: исключает разногласия среди органов высшей власти.

— Неужели?! И таким правителем, конечно же, собираешься стать ты? С чего начнёшь? Убьёшь всех маглорождённых и полукровок, хот, нет, это не твой вариант, ты просто превратишь их всех в своих рабов. Так? — распалялась Гермиона.

— Это необязательно, достаточно будет ограничить их в правах… Видишь, всё довольно просто!

— И зачем?

— Во имя общего блага… — пожал плечами Геллерт.

— Во имя общего блага… Так значит… То есть, ты можешь точно сказать, в чём нуждаются все люди? Учти, я не имею в виду биологические потребности… Как ты можешь решать, что всем нужно?

— Им так будет лучше…

И Грин-де-вальд заговорил о своих целях и задачах. Вскоре Гермиона обнаружила, что не может сдерживать свои эмоции и, что почти уже, соглашается с его идеями. В её голове всё перемешалось и перепуталось, возможно, потому что сама по себе вся его идейно-политическая речь была ей не понятна, хотя в его устах все абсурдные фразы звучали совсем по-другому.

Девушка вспомнила один из рассказов бабушки, которая, однажды, из любопытства, пошла послушать Гитлера на митинге, и, через час, с удивлением обнаружила, что истерически рыдает, охваченная эмоциями. Каждое слово Гитлера казалось ей тогда мудрым и вдохновляющим, а бредовые идеи — откровением, но, позже, когда пришла домой бабушка не смогла вспомнить ничего, кроме банальных и бредовых фраз. Больше бабушка на митингах с участием Гитлера не появлялась и переехала обратно в Англию.

Нечто в этом роде происходило и теперь. Гермиона переполняли эмоции, а Геллерт говорил и говорил. Из его речи она поняла, что ставки делает он на себя, Альбуса и на таких как он, которые, по его мнению могли построить будущее человечеству. Когда Гермионе стало совсем плохо, она быстро подошла к окну и распахнула его — этот опьяняющий туман нужно было развеять.

***

Грин-де-вальд внимательно следил за ведьмой, он первый раз видел человека (Альбус не в счёт), который попытался ему возражать. Что было странно, так это то, что мнение этой ведьмы очень даже интересовало его. Он успокаивал себя тем, что всё из-за того, что магическая аура Гермионы очень сильная и ему, просто, хотелось бы иметь на своей стороне такого симпатичного, точнее сильного союзника.

Когда мысли и чувства пришли в порядок, она обернулась:

— А что будет с теми, кто тебя не поддержит?

Геллерт прикрыл глаза и тяжело вздохнул:

— Их уберут… Или в тюрьму, или убьют, это довольно просто…

— Довольно просто убить человека? Довольно просто сломать кому-то жизнь?! А если Альбус будет против тебя, его ты тоже убьёшь?

— Альбус не будет против.

— Время течёт, всё меняется… Как знать…

— Постой, ты что-то знаешь! Что будет дальше?

— Нет, я не скажу. И, кстати, я против твоих идей… Что ты теперь сделаешь?

— Я? Запасусь терпением, благими намерениями твёрдыми, как кремень. Во всяком случае, теперь мне придётся слушать все твои морально–нравственные выступления и идеи, основанные на демократии. Можешь начинать прямо сейчас…

— То есть, меня ты убивать не собираешься?

— Зачем? Во-первых: ты из будущего; во-вторых: ты неглупая, иногда говоришь умные вещи; в-третьих: каким бы сильным магом я не был, я просто не смогу тебя убить, что бы произнести «Авада Кедарва», нужно захотеть убить человека…

— Ты не хочешь меня убивать?

— Я кажется всё ясно сказал тебе…

Грин-де-вальд вышел из комнаты, но вскоре вернулся:

— Тебя Аберфорт ждёт внизу…

Гермиону передёрнуло от его тона, обычно, таким тоном Драко Малфой разговаривал с ней (если это вообще можно было назвать разговором).

Аберфорт ждал её в саду, внешне он совершенно не походил на Гарри, но всё равно Гермионе периодически хотелось назвать его именем лучшего друга.

— Гермиона, я очень рад, что встретил тебя… Ты не можешь мне помочь, посидеть с сестрой… Вообще Альбус в Хогвартс уехал за какими-то книгами, а мне нужно… вообщем, я у меня дела… — проговорил Дамблдор, стараясь не смотреть на гриффиндорка.

— Конечно, а что мне нужно делать?

— Просто присмотреть за ней и не давать ей волноваться, короче, ты сама всё увидишь, пошли, — Аберфорт схватил её за руку и потянул за собой.

Сад Дамблдоров сильно отличался от сада мадам Бэгшот, но он тоже был ухоженным и аккуратным. Особняк был больше, но выглядел мрачнее, а от особняка Батильды Бэгшот веяло теплом и уютом.

В гостиной сидела светловолосая девушка, перед ней лежало матовое стекло, на котором она выводила руками замысловатые узоры.

— Это её успокаивает, — пояснил Аберфорт: — Ариана, познакомься, это Гермиона.

Светловолосая девушка подняла голову и по-детски, открыто улыбнулась:

— Хорошо, что ты пришла… Мне хочется в сад, а Альбус уехал, мамы тоже нет дома. Ты погуляешь со мной?

Гермиона кивнула, Дамблдор-младший попрощался, сказал, что Гермиона может вызвать эльфа Тинки, если понадобится что-то, и удалился.

Они вместе вышли в сад и устроили ланч в беседке, Ариана знала много интересных сказочных историй, а Гермионе нравилось их слушать.

Ариана любила цветы, бабочек и дождь, поэтому, когда Гермиона убрала всё со столика, она наколдовала дождик и стала кружиться в танце. Мисс Дамблдор очень понравилась Гермионе, не каждый день встретишь настолько открытого и лёгкого человека. Ариана, словно солнце освещала всё и всех своим светом.

— Я надеюсь, вам не помешал?