Любовь на Женевском озере

– Потому что я увидел по телевизору, что Паскаль Авениль спас моего отца, мать и братьев. И всю деревню, – проговорил он надтреснутым голосом.

– Да ты чудовище, Клод! – воскликнула Дениза. – Подумай только: ты обливал грязью благородного доктора Авениля и выдвигал против него чудовищные обвинения, может быть, в те самые минуты, когда он спасал жизнь твоего отца и матери! Твоих братьев и односельчан! А ты верующий человек, Клод? Моли Бога, чтобы он простил тебя. Я тебя простить не могу!

Клод встал. Его блестящая кожа вдруг посерела и стала совсем тусклой.

– Ты права, Дениза. Мне нет прощения. Я ухожу. А ты... Я только хочу сказать: если вы помиритесь с Паскалем и будете счастливы, это единственное, что сможет хоть немного утешить меня. – И, обхватив голову руками, он выбежал из квартиры.

Сколько Дениза просидела молча в кресле, она не знала. Время остановилось. Она любила Паскаля и сама разрушила их любовь, поверив грязным наговорам. И Паскаль еще просил у нее прощения! Да она сама не может простить себя!

Раздался телефонный звонок.

– Сестренка, я смотрела телевизор. Что же мы все наделали? Как могли поверить, что Паскаль...

Дениза прервала сестру:

– Это я одна во всем виновата, я одна. Сердце должно было подсказать мне, что это все ложь. Что Паскаль не мог пытаться убить меня. Я полная идиотка, и мне нет прощения.

– Наоборот, все прекрасно: Паскаль любит тебя, вы встретитесь, и все будет как прежде!

– Это ты так считаешь. А я не смогу посмотреть ему в глаза. Мы же знаем правду: я поверила в ложь, предала нашу любовь. Нет, я недостойна Паскаля. Он герой, а я... Ему нужна другая женщина... – В трубке повисла гнетущая тишина. И вдруг Дениза разрыдалась. – Катрин, забери меня к себе! Спрячь телевизор и газеты, я ничего не хочу знать. Забери меня, умоляю!

– Хорошо, хорошо. Завтра рано утром я за тобой заеду, – пообещала Катрин.

Катрин застыла посреди комнаты с телефоном в руках. Она не отключила его – в трубке по-прежнему раздавались прерывистые гудки.

Обеспокоенный Антуан подбежал к ней.

– Что случилось, Катрин? На тебе лица нет! Ты... – Его глаза потемнели.

– Нет, со мной все в порядке. Хотя... разве я могу так говорить после того, что только что услышала от своей сестры?! – И она пересказала мужу разговор с Денизой, борясь с подступающими к горлу рыданиями.

– Да, – протянул он, когда Катрин смогла наконец прорваться сквозь толщу слов и душивших ее признаний. – Честно говоря, такое даже трудно себе представить. Кто бы мог поверить... Кошмар какой-то. – Он покачал головой. – Несчастная Дениза! Как она была рада, когда нашла свою любовь, и что с ней происходит сейчас! Даже представить невозможно. Конечно, ты должна ехать к ней как можно скорее. И выручить ее из беды. В такую минуту только ты можешь ее поддержать. Ты, и никто другой. – И он, нежно обняв жену, прижал ее к себе, точно стараясь передать Катрин часть своей силы. – Может быть, здесь ей станет чуть легче. Я очень надеюсь на это. – Он посмотрел Катрин в глаза. – Знаешь, о чем я сейчас жалею?

– О чем?

– О том, что у меня нет младшего брата. Надежного, хорошего. Который с самого начала мог бы жениться на Денизе и избавить ее от всех этих страданий.

– Это уже... что-то из области фантастики, – прошептала Катрин.

– И все равно мне очень жаль, что у меня нет такого брата!

Но еще до приезда сестры в квартире Денизы раздался звонок. Это был месье Жюбель, хозяин ресторана «Жемчужина озера».

– Доброе утро, Дениза. Как ты себя чувствуешь? Когда собираешься выходить на работу?

– Чувствую себя неважно, месье, совсем нет сил. Если бы вы мне позволили не выходить на работу еще дня два...

– Конечно-конечно, я все понимаю, Дениза. Я смотрел телевизор. А сегодня утром прибежал Клод Агосса, больше похожий на смерть. Написал заявление об уходе. И ты, моя лучшая официантка... Кто бы мог подумать, что в моем ресторане разыгралась такая драма?

– Простите, месье, я не могу говорить. Не сейчас. Простите. – И Дениза повесила трубку.

Два дня она провела в доме Катрин в Лозанне. Совершенно не читая и не смотря телевизор.

– Ты можешь хоть немного успокоиться наконец? – робко спросила ее Катрин. – Ведь нет ничего более старого, чем вчерашние новости. Мир живет уже другими событиями. И его больше не интересует, почему какая-то Дениза не хочет встречаться с каким-то доктором Авенилем. Теперь это только твоя личная проблема. – Она вздохнула. – Но на твоем месте я бы увиделась с Паскалем и попросила у него прощения.

– Но ведь ты не на моем месте! – воскликнула Дениза. – А я не могу сделать этого, потому что понимаю: мне нет прощения.

– Есть только одна причина, по которой тебя можно простить, – задумчиво произнесла Катрин. – Ты молода и неопытна. А Клод организовал целый спектакль, в который невозможно было не поверить. Даже я попалась на удочку этого Клода!

– А вы, девочки, если хотите быть объективными, все же должны признать, что я не был так доверчив. Помните, вы даже упрекали меня в мужской солидарности с «этим лягушатником»? – съехидничал Антуан.

Сестры покраснели.

– Объективности ради следует признать, что ты действительно не поверил в этот спектакль, разыгранный Клодом, и стал на сторону Паскаля. Молодец, – призналась Катрин. – Но что нам делать с Денизой? – Она посмотрела на мужа.

– Да ничего, – вмешалась в разговор Дениза. – Завтра же я выйду на работу. Потихоньку начну готовиться к поступлению в институт. Буду специально нагружать себя делами, чтобы не думать о Паскале. А когда и если я куплю отель, то дел у меня действительно станет невпроворот. Так что буду учиться жить заново. Но уже без любви.

– Не зарекайся, Дениза! Такие обещания можно давать только в девятнадцать лет, – воскликнул Антуан. – Как это – жить без любви?! Поверь мне, девочка: не пройдет и года, как ты либо помиришься с Паскалем, либо встретишь новую любовь.

– Я никого не полюблю так, как Паскаля. А другой любви мне не надо, – твердо заявила Дениза.

Супруги обменялись многозначительными взглядами. Но ничего не сказали.

Дениза вернулась на работу в «Жемчужину озера». Стояла осень. Посетителей было уже меньше, хотя в Женеве и в ноябре бывает солнечно и очень тепло. Дениза попросила шефа, чтобы он разрешил ей работать и в вечернюю смену. В отсутствие старшего официанта месье Жюбель на это согласился.

Дениза уходила из дома рано утром и возвращалась поздно ночью. Работала хорошо, уверенно, с посетителями была приветлива. Постоянные клиенты ее любили и давали щедрые чаевые.

Клод исчез, но коллеги никогда и ни на что не намекали.

Жить бы да радоваться! Но нет. Когда Дениза возвращалась домой и устало опускалась в кресло, она чувствовала: часть ее души умерла. Она не могла забыть Паскаля, как ни пыталась. И как только ложилась в постель, перед ней возникали его ясные зеленые глаза. Она вновь и вновь вспоминала его жаркие поцелуи, его ласки, доводившие ее до исступления. Она задыхалась и тянулась навстречу ему... и натыкалась на пустоту.

Тогда она бросалась лицом в подушку и начинала рыдать.

Прошло больше месяца с того дня, как она видела Паскаля в последний раз. Но Дениза поняла: она не разлюбила его. Нет. Пожалуй, ее любовь стала еще сильнее.

День стоял погожий – ни холодно ни жарко, на горизонте медленно соскальзывало вниз чуть подернутое туманной дымкой осеннее солнце, и Дениза неожиданно для себя не направилась сразу домой, а медленно пошла по набережной вперед. Слева матово поблескивало озеро с немногочисленными точками яхт вдалеке, а справа расположились на удобных деревянных скамейках и прямо на брошенных на траву куртках туристы и поздние прохожие, вышедшие подышать вечерним воздухом. Вот перебежал дорогу карапуз, смешно семеня маленькими ножками, за ним кинулась мать – невысокая, смуглая, по виду турчанка. Что-то строго сказав малышу, она вернула его на место, а он морщился, раздувал щеки и вообще выглядел преуморительно. Скрывая улыбку, Дениза прошла дальше.