Уик-энд в Городе грехов

– Хорошего тебе дня, красавица.

Он твердо намерен вовсе стереть эти границы, Теперь, когда ощутил, каково это – быть с ней вместе, он не остановится на полпути.

– Мне казалось, ты говорил, мы собираемся к твоей матушке?

До дома Гейл было всего около мили, до «маленького» местечка, которое Джефф приобрел для нее и ребенка, около двух, он же двигался в противоположном направлении.

– Что это такое? – спросила она, когда они подъехали к охраняемым воротам на частной дороге.

Джефф опустил стекло:

– Доброе утро, Фил.

Охранник быстро взмахнул рукой, после чего ворота беззвучно открылись.

Взгляд Дарси остановился на табличке «Продается», она вопросительно взглянула на Джеффа, начиная нервничать и медленно поглаживая себя по животу.

– Джефф?

– Наберись терпения.

Через мгновение они припарковались перед сногсшибательным домом в испанском колониальном стиле. Джефф буквально выпрыгнул из машины, обежал ее кругом, расплываясь в улыбке, и стал помогать Дарси выбираться из автомобиля.

Он повел ее к открытой парадной двери, не стал стучать, никого не позвал и не поприветствовал, просто вошел, на несколько шагов опережая ее. Стал показывать ей высокие потолки, кованые элементы декора, огромную столовую для официальных приемов, просторную гостиную и оборудованную по последнему слову техники кухню.

– Ты внес свое предложение на покупку этого дома? – спросила Дарси, боясь услышать ответ. Страшно довериться своему сердцу, которое билось все чаще и отчаяннее, опасно брало верх над трезвым рассудком.

Джефф озорно взглянул на нее, она не смогла не рассмеяться ему в ответ.

– Джефф, он прекрасен. Немыслимо великолепен. Ты собираешься вложиться в него?

– Мне показалось, он напоминает домики в испанском стиле, на которые ты засматриваешься, мечтательно вздыхая, когда мы проезжаем мимо. Только это место оказалось лучше. Дом больше и просторнее. В нем восемь спален и десять ванных.

Он думал о ней.

– Мне показалось, в этом доме есть все, кроме семьи, которой бы он принадлежал.

О боже!

У нее задрожали и подкосились колени, она ухватилась рукой за стену, сохраняя равновесие. Джефф и тут оказался рядом, взял ее за руку и, крепко сжав, повел дальше.

– Мы пока не сможем заполнить все это пространство, зато положили хорошее начало, ведь с малышом нас будет больше. И возможно, если тебя это заинтересовало, через год или около того мы сможем подумать о братике или сестричке для него.

– Джефф…

Ее глаза наполнились слезами от нереальности происходящего и оттого, что внезапно она поняла, как бесконечно, всем своим существом хочет, чтобы так и было. Джефф уже стоит перед ней, опустившись на одно колено. Держит ее руку, согревая теплом своих ладоней, смотрит на нее, переполненный светлых ожиданий и радостного волнения. Счастья.

Она велела себе не надеяться на это. Не верить даже в вероятность такого исхода, но сейчас, глядя на человека, в которого была влюблена, так беспомощно и безнадежно, призналась в этом и себе.

– Дарси, я знаю, мы говорили с тобой не об этом. Но последние несколько месяцев мне было так хорошо с тобой рядом. Приближается день, когда ты должна будешь покинуть меня, я не хочу даже думать об этом, не в силах вынести даже мысли о том, что я не всегда буду видеть нашего ребенка. Страшно подумать, что я пропущу выходной или рождественское утро, не хочу пропустить ни минуты из его жизни. Ты, я знаю, тоже не хочешь этого.

Ее сердце внезапно замерло, едва смысл его слов дошел до нее. Вдруг поразило осознание того, что он сказал.

«Как же ты глупа».

– Мы хорошо ладим друг с другом. Время от времени между нами возникает искра. Конечно, не таким каждый из нас представлял себе семейный союз, но людям постоянно приходится идти на жертвы ради детей.

У нее перехватило дыхание, очертания предметов вдруг стали расплываться.

Дарси никогда не тратила время на фантазии.

– Джефф, меня такая причина не устраивает. Прости, я не могу пойти на это.

Глава 23

«Прости». Это слово поразило его.

Он не мог поверить в происходящее.

И не собирался мириться с этим.

– Дарси, давай поговорим.

– Не сейчас. Мы же договорились.

Она начинала паниковать. Взгляд метался по сторонам, будто она искала выход, через который можно сбежать.

– Хорошо, хорошо, успокойся, милая. Расслабься. Да, мы не договаривались об этом, но, думаю, если посидим спокойно несколько минут и все обсудим, ты увидишь.

– Что увижу? Как скоро ты снова найдешь способ сказать мне именно то, что я хочу услышать, оправдать очередное исключение из правил, заставить меня поступиться собственными принципами и убедить в том, что я никогда не пожалею об этом? Но я продолжаю верить тебе. Ошибаясь снова и снова. Что же до моих сожалений и разочарований… Я словно в тупике, не вижу даже той жизни, о которой мечтала. Но самое ужасное мне некого винить, кроме себя самой, ведь я знала, что так и будет!

В квартиру Джеффа они возвращались молча. Оба сожалели о том, что нельзя забрать назад слова, произнесенные в пылу. Сделанного не воротишь.

– Я не должна была говорить тебе всего этого, Джефф. Твои поступки после того, как ты узнал о ребенке, были направлены на то, чтобы сделать мою жизнь лучше. Нашу жизнь. Твоя щедрость не знала границ. Ты оказывал мне огромную поддержку, делал для меня больше, чем можно было мечтать.

– Не извиняйся. Ты права. Каждый раз, когда ты, как говорят, давала мне палец, я готов был откусить всю руку. Да, мы не договаривались, но, черт возьми, по мере приближения дня родов я думал, что, быть может, найдется способ осуществить это.

Она замотала головой:

– Это говоришь не ты, Джефф.

– Разве? А у меня такое чувство, что все-таки я.

Она была очень рассержена, скорее на себя, чем на него. Теперь наконец покончено с ложью, которой она успокаивала себя, скрывая то, что происходило между ними на самом деле. Ее истинные чувства и ощущения, что она справится, самообман. Она влюблена. Хуже всего, она уже начала верить в то, что Джефф способен подарить ей ту сказку, о которой прежде она не смела и мечтать. Она собиралась рассказать ему правду, заставить понять, не раскрывая при этом того, насколько глубоко он проник в ее сердце.

– Вот ты упомянул сказку. Ты заметил, что я ничуть не заинтересована в этом. Пока все в моей жизни шло своим чередом, мне было не интересно связывать свою судьбу с кем бы то ни было. Я уже давно привыкла сама о себе заботиться, и меня это устраивало. Но мои взгляды начали меняться, когда я стала частью вашей семьи. Ведь именно здесь я услышала о том, каково это – расти в доме, полном любви, уважения и заботы, в доме, которого я никогда не знала. Не знала, как это – не встречать каждый вызов судьбы один на один. Чувствовать, что есть кто-то рядом с тобой. У меня ощущение, будто я собственными руками продаю свою жизнь. Когда мы встретились, я всячески избегала любых рисков. Да что там, самой жизни. Оттого и не смогла противостоять тебе. Мне хотелось ощутить хоть немного этой жизни. Но за те месяцы, что я с твоей мамой и с тобой, я почувствовала, что значит быть частью чего-то единого. И это что-то позволяет мне чувствовать себя важной и значимой. Только здесь я смогла увидеть возможности того мира, той жизни, от которой так старательно отгораживалась. Узнала, какой может быть любовь. Ты невероятный, чудесный человек, Джефф. И любая женщина будет счастлива с таким мужчиной, как ты. Но мы оба пришли к единому мнению, что ты и я – это отнюдь не сказка, а я еще не готова лишить себя шанса когда-нибудь обрести ее. Мне кажется, в какой-то мере я в долгу, и перед собой, и перед нашим ребенком, и перед тобой, и не могу позволить никому из нас довольствоваться меньшим, чем он заслуживает.

Их ребенок заслуживал мать, которая была бы более достойным образцом для подражания, чем она.

Ту, что преподносила бы свои уроки с улыбкой, а не со слезами на глазах, проявляла силу, а не слабость. Храбрость, а не страх.