Мир у твоих ног

— Хорошо, как знаешь, не буду отговаривать, только не переутомляйся.

— Это я могу с уверенностью тебе обещать, я же не враг своему ребенку.

Подобные разговоры происходили между ними часто. Одна на правах более опытной давала советы, окружала заботой и вниманием, другая со снисходительной улыбкой выслушивала подругу, кивала головой в знак согласия и с наслаждением упивалась любой работой, которая так или иначе была связана с появлением на свет ее малыша.

— Иду, иду, Оливия! Я слышу и уже спешу. Сейчас открою, не трезвонь! Откуда столько нетерпения! — смеясь, ворчала Беата, на ходу натягивая халат и по привычке растирая затекшую поясницу. — Мы же договорились на двенадцать, а сейчас всего лишь десять. Ты вытащила меня из постели.

Беата подошла к двери и повернула ручку замка, чтобы впустить подругу, с которой накануне договорилась отправиться на распродажу детской одежды.

Воскресный день Беата планировала проваляться в постели перед телевизором или с книжкой в руках, но Оливия настояла на поездке в магазин. И вот теперь явилась на два часа раньше, застав Беату совершенно неготовой к выходу из дома.

— Беата, прошу тебя, не прогоняй меня, выслушай, — бессвязно затараторила Карина, как только перед ней открылась дверь маленького домика на окраине Дулута. Она была в высшей степени напряжена, ее глаза выражали мольбу и отчаяние одновременно. В ее голосе слышалось столько тоски и кротости, будто только вчера состоялся тот памятный для обеих разговор. Она по-детски вытянула вперед руку, боясь, что дверь захлопнется у нее перед носом.

— Здравствуй, Карина, проходи.

Нежданная гостья облегченно вздохнула, выдавила из себя подобие улыбки и переступила порог дома.

— Проходи в гостиную, я только переоденусь и присоединюсь к тебе, — сказала Беата и, указав Карине направление, прошла в спальню.

Ей требовалась передышка, необходимо было унять бешено бьющееся сердце, привести мысли в порядок, чтобы достойно выглядеть перед сестрой Ника. Она совершенно не ожидала увидеть на пороге своего дома вместо Оливии Карину и была абсолютно не готова к разговору с ней. За все время, прошедшее после их единственной встречи-знакомства, Беата не раз вспоминала Карину, но не с упреком и обидой, как, наверное, должно было быть, а с симпатией и толикой грустной нежности. Да, без сомнения, сложись обстоятельства иначе, они могли стать подругами. Беате, по крайней мере, этого очень бы хотелось.

Она медленно сняла халат и натянула спортивный костюм, расчесала волосы и стянула их резинкой. Еще раз, глубоко вздохнув и медленно выдохнув, натянула на лицо равнодушное выражение и прошла в гостиную.

— Не ожидала увидеть тебя, Карина. Как поживаешь?

— Спасибо, неплохо, хотя похвастаться нечем, — ответила Карина, и было заметно, что ей не удалось унять своего волнения. — У меня все по-прежнему, ничего не изменилось. А как у тебя дела, Беата?

— Спасибо, неплохо. Работаю, все как обычно.

В комнате повисло тягостное молчание. Беата видела, что Карина не решается начать разговор. Ведь не для того только, чтобы навестить постороннего человека и спросить, как у него дела, она проделала столь длинный путь?

— Тебя Ник послал? — напрямую задала вопрос Беата.

— Что ты, нет! — отчего-то испугалась Карина. — Он ничего не знает о моем визите к тебе.

— Как же ты нашла меня? Не помню, чтобы я сообщала тебе и твоим родным свой адрес. — Беата не смогла скрыть возрастающее раздражение при воспоминании о миссис Палтроу.

— Сопоставила всю известную о тебе информацию. Найти было не просто, но как видишь, я смогла это сделать.

— Присаживайся, пожалуйста, — вспомнила о правилах гостеприимства Беата, — ты, вероятно, устала с дороги.

Робость и волнение Карины устыдили Беату. Она вспомнила, как та дружелюбно приняла ее в доме семьи Палтроу, что она одна протянула ей руку поддержки вопреки настрою матери и Лиллиан. Вспомнила, что они едва не стали подругами. Этот визит наверняка стоил Карине немалых душевных сил.

Озираясь по сторонам, Карина присела на край дивана. Ее взгляд блуждал по комнате, пока не уперся в фотографию молодых мужчины и женщины. Они улыбались и словно приветствовали Карину, будто говорили, что в этом доме обитают покой, радушие и доброта, что она может расслабиться и успокоиться. Карина приняла безмолвный призыв и удобнее устроилась на диване.

— Ты похожа на маму, — тихо сказала она. — После нашей встречи я много думала о твоих родителях и представляла их именно такими, и дом тоже именно таким, и обстановку.

— Что очень простой? И обстановка совсем не такая, как в твоем? — спросила Беата тоже тихо и совершенно спокойно.

— Да, все просто и очень уютно. Мне нравится у тебя. Совершенно никакой помпезности и ненужной роскоши. Все сделано для удобства живущих здесь людей. Знаешь, — доверительно сказала Карина, еще больше понизив голос, — я порой боюсь ходить по собственному дому, боюсь что-нибудь задеть и разбить.

— Не верю! — неожиданно для самой себя рассмеялась Беата.

— Честно! В детстве я была ужасно неуклюжей и все время на что-то натыкалась, а Ник брал мою вину на себя. Мама всегда была к нему более снисходительна. — В голосе Карины опять появились тоскливые нотки, но она, словно опомнившись, что пришла сюда вовсе не изливать душу и портить Беате настроение, весело улыбнулась. — Ты не думай, так было не всегда. Давно-давно, когда я еще была совсем маленькая, мы были самой обычной и очень счастливой семьей. Тяга к роскоши появилась у мамы, когда папа занялся бизнесом и его дела стали идти более или менее успешно. Тогда все изменилось. Противостоять этим переменам смог только Ник. Он сильный. У него характер отца, только он не такой властный, каким был отец.

Карина пристально посмотрела на Беату. Как отреагирует несостоявшаяся жена на упоминание в разговоре имени своего возлюбленного?

— Карина, говори прямо, — какую цель ты преследуешь своим визитом? Я, конечно, рада тебя видеть, но у нас было мало времени, чтобы стать подругами и вот так просто навещать друг друга и мило беседовать.

Ну вот, опять нагрубила, а ведь совсем не собиралась этого делать, подумала Беата. Наверно, потому, что эта семейка вызывает у меня слишком противоречивые чувства.

Но Карина, по всей видимости, не обиделась или умело делала вид, что не замечает нападок. Она опять глубоко вздохнула и медленно выдохнула.

— Поверь, Беата, мне было не просто прийти к тебе. Я много думала, анализировала, должна ли я вообще вмешиваться в ваши с Ником отношения, и пришла к выводу, что раз уж так случилось и я невольно стала причиной вашей размолвки, то и уладить ситуацию должна тоже я. По крайней мере, должна попытаться это сделать.

— Ты вовсе не причина. Она совсем иная.

— Да, я согласна, просто неправильно выразилась, но думаю, что ты поняла смысл того, что я хотела сказать.

— Да, поняла. И даже в некоторой степени благодарна тебе за то, что ты вовремя открыла мне глаза, и очень жаль, что я с самого начала была настолько ослеплена любовью, что закрывала глаза на собственные ощущения и сомнения. Я должна была знать, за кого собираюсь замуж, — откровенно сказала Беата.

Кристина дослушала до конца и покачала головой.

— Нет. Зря ты так говоришь. Мне кажется, что ты превратно судишь о сложившейся ситуации, но я рада, что ты не сердишься на меня. Я должна объяснить тебе, Беата. Ник хороший человек, честный и порядочный, не способный на подлость. И он очень любит тебя.

— Не трудись расписывать передо мной достоинства своего брата, Карина.

— Я не расписываю, как ты говоришь, и не защищаю его, а лишь хочу прояснить ситуацию. Наши родители очень властные люди. Ты сама могла убедиться в этом, познакомившись с мамой, а отец, да простит он мне эти слова, был настоящим тираном. Его слово было законом в нашей семье, никто не мог ослушаться, но мы с Ником искренне были привязаны к нему. И, как у всех родителей, у них свои представления о любви к детям, об их защите и опеке. Мы подчинялись им…