Девушка из универмага

В утро Сочельника, в день, когда, как это знала Вин, должна была решиться ее судьба в «Руках», — Купидон появился с целой коробкой ее любимого лакомства, вместо обычных пяти или шести помятых штук, завернутых в кусок чистой бумаги.

— По какому случаю, Купидон, такая торжественность? — спросила Вин, у которой осталось несколько свободных минут от завтрака.

— Не сердитесь и не хмурьтесь, деточка, — отвечал мальчик, которому было милостиво разрешено называть ее любым ласкательным именем по своему вкусу. — Это, конечно принадлежит мне, а теперь оно ваше. Только не подумайте, что я это стащил. Если бы было так, вы могли бы выбросить и коробку, и то, что ней находится. Поняли?

— Конечно, я не думаю, что вы стащили; вы не способны на это. Но следует ли мне брать, вот в чем вопрос!

— Это нелепый вопрос за номером 796245, — отвечал усмехаясь, Купидон. — Я парень, который всегда умеет устроиться и раздобыть сладости!

Вин взглянула на него с беспокойством. Она где-то уже слышала выражение «нелепый вопрос». Да ведь эти вульгарные слова произнес только сегодня утром, получасом раньше, мистер Логан в оживленном разговоре с мисс Ливитт. Он появлялся теперь почти каждый день, чтобы купить что-нибудь для «рождественской елки своей маленькой сестры», о чем он позабыл вчера, или же для серьезных разговоров относительно, якобы изобретенной им, механической лягушки которую он собирался продать фирме Питера Рольса. Ему никогда не удавалось добиться, чтобы Вин услуживала ему, но он сколько угодно мог смотреть на нее, как кошке разрешается смотреть на царя.

Внезапно в голове Вин промелькнула одна мысль.

— Может быть, какой-нибудь мужчина передал вам эту коробку для меня? — спросила она Купидона.

— А разве я не настоящий мужчина? — Купидон хотел шуткой замаскировать румянец, заливший его лицо до самых корней его желтых кудрей.

— Вы должны мне ответить правду.

— Зачем вам задавать глупые вопросы насчет хороших вещей? Вы должны взять это, деточка, и быть благодарной.

— Я не могу, Купидон. Я думала, что вы любите меня. Я…

— Клянусь вам, что да, конфетка моя!

— В таком случае, вы не должны обманывать меня в этом деле, Я вас люблю, Купидон, и мы друзья и потому я могу принимать подарки от вас. Но не могу брать их от посто­ронних мужчин, и мне неприятно знать, что вы недостаточно считаетесь со мной, раз могли сыграть со мной такую штуку. Это значит, что вы плохо меня знаете.

Польщенный таким обращением и признанием своей взрослости, Купидон признался во всем.

— Ладно, забудьте эту гадкую историю. Я думал, что доставлю вам удовольствие. Девушки любят, чтобы посторон­ние мужчины делали им подарки. Парень сказал мне, что это будет хорошо и для вас, и для меня. И он всунул мне 50 цен­тов, чтобы я передал вам коробку. Мне кажется, что я дол­жен теперь вернуть ему их вместе с коробкой. Но знаете, может быть, вы сперва заглянете в нее, нет ли там под крышкой записки. Может быть, он вложил, в виде рожде­ственского подарка, банковский билет в 100 долларов, или бриллиантовую диадему?

— Я не любопытна, — отвечала Вин, — вы можете сказать вашему другу, что…

— О, я понимаю! Я скажу ему, чтобы он не смел больше повторять таких штук.

— Именно так, — рассмеялась Вин.

Мальчик убежал разыскивать ожидавшего его внизу Ло­гана.

Вин ни одной минуты не сомневалась, что подарок исхо­дил именно от последнего, и она втайне желала, чтобы вну­три коробки была записка и чтобы он понял, что она вернулась к нему нераскрытой. Она надеялась, кроме того, что по­лученное им разочарование будет уроком, который м-р Ло­ган усвоит, и не будет больше делать попыток вторжения в занятое делом игрушечное царство.

Однако, через час Логан вернулся и шатался без дела, явно ожидая, пока освободится мисс Ливитт. Вин в это время показывала куклы требовательной женщине, которую не могли удовлетворить самые очаровательные фарфоровые или восковые улыбающиеся куклы. Наконец, пересмотрев не­сколько дюжин, она удалилась, заявив, что пойдет в магазин Бингеля. Эта угроза, нарочно произнесенная визгливым голосом, была услышана мистером Тобиасом.

У него еще ни разу не было случая сделать выговор № 2884. И действительно, он отметил ее как очень растороп­ную приказчицу. Он видел, что, если у № 2884 оставалось пять минут свободных, она тратила их обыкновенно не на полирование ногтей или на разговоры о вчерашнем танцовальном вечере, как это делало не мало девушек, а на изучение товаров, заглядывание в ящики и на полки, чтобы знать, что предложить покупателю, не спрашивая у приказчиц, дольше ее служивших в отделении.

Это было самым верным признаком дельного приказчика, и, кроме того, она умела обращаться с покупателями. Она сдерживалась даже с самыми раздражительными посетителями. Ее восторженное отношение к игрушкам и знание их механизма часто оказывало гипнотическое действие на покупателей, приобретавших дорогие вещи, которых раньше вовсе не имели в виду.

Мистер Тобиас распознал все эти качества в № 2884 и, несмотря на свою черствую душу, восхищался ею. Он соби­рался, если она будет продолжать так же, как начала, замолвить о ней словечко перед высшим начальством. Но в этот момент, находясь в особенно раздражительном состоянии духа, вследствие расстройства желудка, он решил, что эта «светлая девушка» попалась в серьезном проступке.

Было уже слишком поздно вернуть потерянного клиента, но в то время, как Вин поспешно укладывала куклы в картонки, прежде чем заняться следующим покупателем, мистер Тобиас накинулся на нее: «Почему вы отпустили эту лэди, не показав ей одну из наших лучших кукол? — спросил он, смотря на нее сердитыми глазами.

— Я показала ей все, что есть за эту цену, за какую она спрашивала, и даже немного более дорогие куклы, — оправды­валась № 2884.

— А почему вы не показали ей куклы, которую вы все называете «Маленькой сестричкой»? Я слышал, как вы го­ворили, что, если бы от вас зависело, вы бы не расстались с ней.

Вин густо покраснела, продолжая впрочем твердо выдер­живать испытующий взгляд заведующего. «Маленькая се­стричка» была ее любимой куклой и ни для кого в отделении не было тайной, что мисс Чайльд решила продать ее только при условии, что она попадет в подходящий и хороший дом. Вообще, ей тяжела была самая мысль о продаже своей лю­бимицы. Ей казалось, что продажа этой очаровательной сол­нечной головки, с смеющимися темными глазами и ямочками на щеках, равносильна продаже ребенка с аукциона на не­вольничьем рынке. Если бы у нее было 20 долларов, которыми она могла располагать, она купила бы куклу для себя. И по­тому она чувствовала себя виновной в том, в чем обвинял ее м-р Тобиас.

— Извиняюсь, — сказала она, — я не забыла о ней, но я думала, что эта лэди не пожелает затратить 20 долларов на куклу. И потом у меня есть в виду покупатель, который купит ее.

— Я куплю ее, — сказал, выступив вдруг вперед, м-р Ло­ган.

Глаза девушки встретились с глазами мужчины. Логан видел, что мисс Чайльд понимает, что он собирается сде­лать, или думает, что понимает. Но он считал, что у него припасен козырь, против которого не поможет вся ее изобретательность. Он весело смотрел на происходящую сцену

— Принесите куклу и покажите ее этому джентльмену, — приказал м-р Тобиас, оставшись, чтобы посмотреть, будет ли исполнено его приказание, так как залившееся румянцем лицо № 2884 говорило ему, что она способна на какую-нибудь проделку.

Доставая любимую куклу, Вин остановилась в нереши­тельности. Рядом лежала другая кукла, которая для поверхностного взгляда, в особенности взгляда мужчины, могла показаться похожей на «Маленькую сестричку». Она тоже была в белом платье, ее волосы тоже были золотистые, хотя и не такие блестящие; глаза столь же темные, хотя более широко раскрыты; сама кукла была больших размеров, тщательнее одета и потому стоила дороже. Если м-р То­биас заметит подмену, он скорее похвалит ее, чем вынесет порицание, так как имеются инструкции сбывать покупате­лям по возможности более дорогие товары.