Нектар любви

Мистер Лонквет рассмеялся:

— Порядочно. Я никогда не считал их. Я слишком занят пересчитыванием сахарного тростника!

Но у меня все будет по-другому, поклялась я про себя. Они пусть занимаются своим сахаром, а я буду заниматься апельсинами и другими благословенными фруктами в своем саду. И вдруг я почувствовала настоящую радость оттого, что буду жить здесь.

— Почему бы тебе не позвонить Аарону прямо сейчас? — предложила я Даниэлю и совершенно не обиделась, когда он рассмеялся над моей горячностью.

— Хорошо, я позвоню.

Глава 8

Пейшнс совершенно не спешила возвращаться в Порт-оф-Спейн. Она обнаружила новое ответвление своего семейства, которое жило здесь, на сахарной части острова, и она была бы совершенно счастлива остаться с ними навсегда.

— Мы ведь все равно жить здесь, — сказала она печально, залезая в автобус. — Зачем нам тогда ехать домой?

Я не сделала над собой усилие, чтобы ответить ей. Я воспрянула духом при мысли о возвращении домой. Напряжение в доме Лонкветов было просто невыносимым, а к утру стало еще хуже. Памела зашла в мою комнату совсем поздно, чтобы пожелать мне спокойной ночи; уже после того, как мы закончили ужин и обсудили все детали предстоящей покупки к полному удовлетворению Даниэля и мистера Лонквета.

— Как хорошо, что можно поговорить с другой девушкой, — вздохнула она, нерешительно топчась в дверях.

— Да? — Мне стало ее жаль. Она выглядела такой одинокой и беззащитной, нерешительно стоя на пороге.

— С мужчинами тоже хорошо иметь дело, — продолжала она, скрестив на груди руки. — Но они ничего не понимают, ведь правда?

— А женщины понимают? — мягко поинтересовалась я.

— Ну, в любом случае с ними приятно поболтать.

Мне не терпелось залезть в постель, но было не очень вежливо выставлять ее за дверь, когда она явно хотела что-то сказать, хотя пока не решалась.

— Почему бы тебе не присесть? — наконец предложила я.

— Хорошо. — Она неловко присела на стул рядом с туалетным столиком. — Камилла, ты, правда, считаешь, что будешь здесь счастлива?

— Надеюсь на это, — весело сказала я.

— Но ты не уверена в этом, не так ли?

Я была удивлена ее настойчивостью.

— Не очень, — призналась я. — Но думаю, что все будет хорошо.

Она повернулась, чтобы посмотреть мне в лицо, ее глаза были полны искренней тревоги.

— Ведь это не просто — приехать сюда на двадцать четыре часа. Ты подумала об этом? Я хочу сказать, что очень рада, что ты захотела приехать сюда, но ведь это совсем другое, нежели жить здесь постоянно? Я имею в виду, что сейчас здесь Даниэль и моя семья, которая следит за тем, чтобы все проходило гладко, но ведь так не будет всегда!

— Я и не рассчитываю на это!

— Но ты не понимаешь! — она сделала драматичную паузу. — Тебе будет здесь так одиноко. Я знаю!

Мне было совсем неясно, какие мотивы двигали ею. Временами я подозревала самое худшее. Ах так, думала я, ты не очень-то хочешь, чтобы я оказалась здесь, это слишком очевидно, но почему? Может, это из-за того, что меня поцеловал Даниэль и она ревновала? Это было похоже на правду, и я раздумывала над этим, ворочаясь в незнакомой кровати; но позже, когда мы мчались по шоссе назад в Порт-оф-Спейн, я уже не была в этом уверена. Я не могла поверить, что Памела настолько утратила уверенность в себе. Кроме того, я была почти уверена, что она точно знает, почему меня поцеловал Даниэль, и это было более унизительно для меня, чем для нее!

— Тебя здесь не примут! — с этими словами она вышла из комнаты. — Разве ты не видишь этого?

— Нет! — упрямо отрезала я.

Она вздохнула, ее хорошенькое личико было взволнованно.

— Моя мать не одинока в своей неприязни к твоему дяде, — объяснила она. — Подумать только, как она была одинока! А ведь у нее не было твоих проблем!

Я, разумеется, рассмеялась. Это казалось единственным достойным ответом, но я знала, что мой смех был совсем не веселым. Нападение миссис Лонквет на моего дядю оставило неприятный осадок в моей душе. Я уже начала подозревать, что наши отношения с другими производителями сахара в этом районе будут довольно неприятными; и даже сейчас, когда автобус уже проезжал пригороды Порт-оф-Спейна, воспоминание о паническом страхе, охватившем меня, все еще было свежо, и я никак не могла отмести его как не представляющее особого значения. Это действительно имело для меня значение! Я хотела, чтобы меня любили, как и все остальные желают этого! И почему это Лонкветы могут все испортить, упомянув лишь несколько слов злобной сплетни?

— Миссис Лонквет сказала «до свидания»? — ворвался голос Пейшнс в мои мысли.

Я покачала головой:

— Нет. Памела сказала, что она никогда не поднимается раньше полудня.

Пейшнс закудахтала, как раздраженная наседка, ее двойной подбородок заколыхался.

— Это не дело, мисс Милла. Я говорить тебе прямо. Ох, вспомнишь меня, эта женщина что-то задумала! Она с тобой нечестно!

— Что ты имеешь в виду, Пейшнс? — спросила я.

— Это место не приносило ни цента в последние годы. Она сказать это тебе? Со своими манерами и воображением! Я говорить тебе, мисс Милла, как мне сказали мои братья. Это не потому, что любит работать, мисс Памела стала работать на фабрике, нет уж, дудки!

Я прочистила горло.

— Я думаю… — начала я.

— Нет, точно нет! Они нуждаются в каждом центе, вот что я говорить тебе!

— Я думаю, — снова сказала я, — что Памела влюблена в Даниэля.

Пейшнс бросила на меня негодующий взгляд.

— А тут-то что ей надо? — сурово спросила она.

Я почувствовала, что краснею и что мышцы в моем горле одеревенели и стали неуправляемыми.

— Мне кажется, что они влюблены друг в друга, — робко объяснила я.

— Ах-ах! — едко сказала Пейшнс.

Я готова была поцеловать ее за ее недоверие, хотя это никак не меняло дело.

— Но это правда!

— Кто рассказывать тебе небылицы! Мистер Даниэль имеет больше разума, чем иметь дело с такой мамашей, как эта. Не о чем беспокоиться, мисс Милла. Я знать мистера Даниэля, когда он еще в колыбели! — она неудержимо рассмеялась. — Это точно!

Мои глаза наполнились слезами, которые я поспешила смахнуть, чтобы проницательная Пейшнс ничего не заметила.

— Ах, впрочем это неважно, — устало вздохнула я. — За меня уже все решили. Я куплю поместье Лонкветов, хочу я этого или нет. — Аарон и Даниэль уже все решили, и только это имеет значение!

Пейшнс погрузилась в молчание, качая головой из стороны в сторону, словно удивляясь, что я позволяю так легко манипулировать собой. В самом деле, я и сама удивлялась! Но я и думать не могла, чтобы что-либо предпринять. Кроме того, я так устала. Устала от дяди и кузенов, которые ничего не делали, и от того, что мне постоянно твердили, что они неспособны именно к той работе, которую они только и хотели выполнять.

Тот факт, что Даниэль проводил большую часть своего времени в своем поместье и на фабрике, ничего не значил для меня. Мне это даже и в голову не приходило. Другими словами, я не позволяла, чтобы меня сбивали с толку такие незначительные факты. Даниэль был просто Даниэль. В нем не было ничего особенного. Напротив, он был самонадеянным и слишком уверенным в себе, по моему мнению. Как он мог мне понравиться? Он был банально привлекателен для меня только в силу своей внешности и веселого нрава. Но ведь я была не девочкой-подростком, чтобы придавать этому значение! Это просто смехотворно — так убеждала я себя!

— Я спросить мистера Даниэля, почему он не покупает это поместье для себя! — внезапно объявила Пейшнс.