Чарующий странник

«Моим мужем, — подумала она. — Моим спутником жизни. Человеком, за которым охотится Семья Западного Побережья. Боже, боже, боже…»

Так и не ответив на вопрос Кори, Эмили высадила его из машины у дома Стивена и поехала к Лили Мэй. Ее владения с домом, построенным в фермерском стиле, были последним островком цивилизации перед лесистым склоном горы. Возможно, его пожилая хозяйка охраняла гору от посягательств города, а может, охраняла и город от посягательств горы.

Лили Мэй встретила ее с большой бутылью свежеприготовленного лимонада в руках. Эмили вручила ей цветок, и Лили Мэй, подрезав стебель, воткнула ромашку в волосы.

Им не пришлось отъезжать далеко, чтобы найти во владениях Лили Мэй уютный уголок для пикника на опушке леса. Эмили достала из корзины еду, Лили Мэй удобно расположилась на подстилке.

— Я как будто снова чувствую себя молодой, — сказала она.

— Здесь так тихо, спокойно. — Эмили смотрела на густые кроны деревьев, смыкавшиеся над ними. — Я так долго не была на природе.

— А ты хорошенькая в этой шляпке. — Лили Мэй разлила в стаканы лимонад. — Тебе идет соломка.

Эмили улыбнулась. Она знала Лили Мэй с самого детства. Иногда поведение этой теперь уже пожилой женщины казалось немного эксцентричным, но она отличалась честным и трезвым взглядом на жизнь. Разложив по бумажным тарелкам жареную курицу, нарезанные кубиками фрукты и картофельный салат, они с аппетитом принялись за еду.

— Ты ничего не хочешь спросить о нем? — спросила Лили Мэй, когда они утолили первый голод.

— О ком?

— О Джеймсе.

Эмили поперхнулась лимонадом. Всю эту неделю она думала о нем. И, как ни странно, после посещения кладбища ее перестала волновать мафия в далеком Лос-Анджелесе. Сейчас, например, Эмили представляла себе, как Джеймс работает на конюшне. Как блестит от пота его кожа под палящим солнцем. Ее Джеймс…

— Как у него дела? — спросила она.

— Много работает. Но все время ходит какой-то задумчивый. Наверняка у вас с ним размолвка. Я угадала?

Она не могла рассказать Лили Мэй, в чем дело. Об этом тоже предупреждал ее Джеймс. Поддерживать с ним отношения означало хранить секреты, причем вести себя так, словно никаких секретов и в помине нет.

— А я-то думала, что мы поговорим о Харви…

— Харви? — Лили Мэй попыталась изобразить искреннее удивление. — С чего это ты хочешь поговорить со мной об этом старом чудаке?

— Я видела, как на прошлой неделе вы танцевали на вечеринке.

— Подумаешь, всего-то один танец. Это ничего не значило.

— Разве? — Эмили взяла с тарелки немного салата. — А я слышала, в тот вечер вы отправились с ним на прогулку.

— Ну и что? Прогулялись немного, и все.

— Джеймс думает, вы с Харви когда-то были влюблены друг в друга.

— Вот как? — Лили Мэй снова притворилась удивленной, но потом вздохнула, не в силах скрыть свои чувства. — А я-то думала, никто не знал…

— Вряд ли кто-то знает об этом. Джеймс сам догадался.

Пожилая женщина с минуту смотрела на свои руки, обтянутые так быстро увядающей кожей, затем сказала:

— Я была богатой наследницей, а у семьи Харви не было ни гроша. Он улыбался мне всякий раз, когда мы встречались на улице, и сердце у меня стучало часто-часто. Как дождь по крыше.

Эмили кивнула. Теперь она и сама кое-что знала о том, как это бывает.

— Мои родители смотрели на сельских жителей свысока. Они подыскали мне богатого жениха — довольно интересного молодого человека.

— И вы согласились выйти за него?

— Согласилась. Я не решилась пойти наперекор родителям. Особенно матери. Она была требовательной женщиной. За месяц до свадьбы я поехала на машине к реке. Было поздно, уже за полночь, и я хотела побыть одна. Но случилось так, что Харви тоже оказался там.

Эмили попыталась представить этих двух стариков молодыми, но вместо них видела только себя с Джеймсом. Ее вдруг озарило:

— И вы занимались с ним любовью!

— Да. И после этого мы продолжали видеться. Мы встречались у реки. И мы, конечно, очень боялись, что кто-нибудь об этом узнает.

— Что было дальше?

— Я ничего не сказала родителям. Не смогла… И я вышла замуж за человека, которого они для меня выбрали. Харви был в отчаянии. Он записался в армию, а когда срок его службы истек, вернулся в Сильвер-Вульф и стал работать на почте. Ну, а я развелась с мужем и вышла за другого. Если хочешь знать, я три раза была замужем.

— Но никогда за Харви, — добавила Эмили.

— Да, за ним — никогда. Когда и третий мой брак распался, я поставила на мужчинах крест.

— А сейчас?

Лили Мэй покраснела, как школьница.

— А сейчас я тайком бегаю на свидания с Харви. Можешь себе представить? Два старых дурака целуются при луне.

У Эмили сжалось сердце.

— Я думаю, это романтично.

— Правда? А мы, как и тогда, в молодости, стыдимся признаться, что встречаемся.

— Этого не стоит стыдиться. Вы заслужили право быть счастливыми. И Харви тоже заслужил. — Эмили знала, что старик всю жизнь оставался холостым. — Наверное, вы жалеете о многом в своем прошлом?

— Да, жалею. Так жалею, что и сказать не могу. Ничего нет хуже разлуки с любимым человеком. Ничего, Эмили…

Эмили появилась, словно видение, сотканное из дымки хлопка и кружев. Джеймс стоял в крытом проходе между конюшнями, и Эмили направилась прямо к нему. Она сняла шляпу и распушила волосы. Медово-русые пряди волной упали на ее лицо, и его пальцы заныли от желания дотронуться до них. Но он остался стоять, держа руки по швам, как солдат, которому не сказали «Вольно!».

Рядом, за стеной, заржала лошадь. Он и этого не услышал. Снаружи камень, внутри пламень, этот могучий чероки жаждал поцеловать свою избранницу, раздвинуть языком ее губы, упасть на колени и снять с нее джинсы, заставить ее голову откинуться, а тело изогнуться в судороге наслаждения. Но его сексуальные порывы лишь усиливали в нем нервное напряжение, и без того невыносимое, и он проклинал свою необузданную страстность.

Он тосковал без Эмили. Господи, как ему было плохо без нее!

Они смотрели друг другу в глаза. Эмили ничего не говорила. Джеймс решил, что примет все, что ему уготовано Создателем. Счастье или горе — что бы там ни было. Уже ничего нельзя изменить.

— Ради тебя стоит рискнуть, — сказала Эмили.

— Ты уверена?

— Я сделала все, о чем ты просил. Я все обдумала и взвесила.

— А что Кори?

— Мой брат любит тебя.

— И если в один прекрасный день нам придется уехать? Твой дом здесь, в Сильвер-Вульфе.

Она была готова ответить и на этот вопрос:

— Дом там, где твое сердце, Джеймс. Не зря кто-то придумал эту пословицу.

— Возможно, на этого «кого-то» не охотилась мафия. Ни о чем не волнуясь, он наслаждался себе сердечными победами, сочинял пословицы и в ус не дул…

— Пусть так! — повторила Эмили. — И я это хорошо понимаю!

— Но что, если меня все-таки найдут и убьют… Ты останешься ни с чем. Только разбитое сердце…

— Не надо, — оборвала его Эмили. — Не говори так.

— Я не хочу притворяться, что этого не может случиться. У тебя тоже не должно быть иллюзий на сей счет. Где иллюзии, там слабость, значит, туда и ударит враг.

— Я знаю. Но, Джеймс, нельзя и слишком много думать о смерти. Кто зовет бурю, тот притянет ее.

— Но ты же боишься. — Он читал страх в ее глазах, видел выступающие на них слезы.

— Конечно, боюсь. И, наверное, всегда буду бояться. Но я должна верить, что ты надежно защищен. Эту Программу защиты свидетелей выдумали не трусливые девчонки, она работает… Лили Мэй… я так зло когда-то шутила над ней… она сказала, что нет ничего хуже, чем жить в разлуке с любимым. Я слабее Лили Мэй, и я… я просто не вынесу этой разлуки. Я хочу, слышишь, я хочу, чтобы ты всегда был со мной, и неважно, что случится.

Джеймс шагнул к ней, и они упали друг к другу в объятия. Из глаз ее хлынули слезы — слезы счастья. Эмили шептала: