На пороге любви

– Вы вернулись один?

– Да. А что я должен был сделать?

– Я думала... мне сказали, что вы можете приехать в компании. – Она следила за ним. – Кое с кем по имени Карин.

Эллис посмотрел на нее сверху вниз и заговорил как-то неопределенно:

– Нет, она пока не приехала. Она хотела, чтобы я задержался, тогда она смогла бы прилететь со мной, однако я должен быть здесь по неотложному делу. Она приедет через неделю или около того посмотреть коллекцию отца. – Он поднял глаза. – Кстати, об отце: он хочет видеть вас. Что-то насчет еще одной примерки. Вы не против?

«Не против? – подумала Клеон. – Я сделаю все что угодно, чтобы угодить тебе или твоему отцу, – лишь бы быть чуть-чуть поближе к тебе».

– Конечно же нет, – произнесла она вслух.

– Как насчет сегодняшнего вечера?

– Как скажете. Я могу показаться в своем последнем наряде.

– Значит, я зайду около семи? – Клеон кивнула. – Хорошо. – Эллис поднялся, но, кажется, не горел желанием уходить. Тогда Клеон вспомнила о послании старой миссис Ферс. Когда она передала то, что сказала бабушка, он рассмеялся и отошел к окну. – Значит, она все еще ждет? Ну ничего, может, ей и не придется долго ждать.

Клеон было интересно, что означает его загадочное утверждение, и она уныло решила, что до того, как он объявит о помолвке с богатой американской наследницей, осталось совсем недолго.

У дверей Эллис обернулся:

– Куда вы ходите в обеденный перерыв?

– Я приношу бутерброды с собой.

– Берете пример с меня?

– Да нет. В хорошую погоду я хожу в парк и съедаю их там.

– Одна?

– Не всегда. Иногда ко мне присоединяется Рик.

– Между вами просто расцвела дружба. – И снова сарказм, но уже без улыбки.

Клеон взглянула на сияние солнца:

– Сегодня я иду одна. Рик не может.

Эллис тоже посмотрел на солнце:

– Погода искушает меня. Вы не возражаете, если я заменю художественного редактора?

– Вы пойдете со мной?

– Почему бы и нет? Я могу пережить несколько глотков загрязненного свежего воздуха в британском варианте. Он чуть менее пикантен, чем тот, что производят в Штатах. И потом, у меня каникулярное настроение.

– Ладно, – Клеон все еще сомневалась, – хорошо. Вы согласны есть мои бутерброды?

– Спасибо, я захвачу свои. Позвоните, когда соберетесь. – Он вышел.

Во время ленча Эллис настоял, чтобы они взяли такси.

– Я ничего не имею против автобусов, – сказал он, – кроме пробок, в которые они попадают.

– А такси нет?

Он пожал плечами:

– В конце концов, в такси легче переносить пробку.

Они доехали до ворот парка и немного побродили, пока не нашли свободную скамейку. Эллис, кажется, был доволен, что сидит рядом с Клеон, наблюдая гуляющих и комментируя, как вкусны бутерброды после долгого перерыва.

Время от времени Клеон смотрела на его профиль, говоря себе, что это не сон и что он на самом деле здесь, рядом с ней. Эллис, издавая одобрительные звуки, ел ее кексы – она сказала, что испекла их сама, – и пил кофе из ее термоса.

– У меня только крышка от термоса, чтобы пить, – сказала Клеон, – другой чашки нет.

– Не важно. Я буду пить с другой стороны. – Он усмехнулся, и Клеон удивилась его беззаботному настроению. Крышка термоса переходила от одного к другому, и она заметила, что Эллис не поворачивает ее. – Так вкуснее, – сказал он, отхлебнув.

Когда они закончили, Эллис спросил:

– Куда вы собираетесь – обратно в офис?

– Нет, на показ моделей. – Она назвала известный универмаг в центре Лондона.

– Хорошо. Мы поедем на такси.

– Мы? – Значит, он собирается ехать с ней. Клеон потребовалось некоторое время, чтобы понять почему. Навряд ли из-за того, что ему нравится ее общество. Она решила, что дело, должно быть, в «каникулярном настроении», которому он поддался.

Они вместе уселись на стулья, расставленные вдоль приподнятого подиума. Пока Клеон изучала программу, Эллис слегка озабоченно пролистывал свой дневник. Послышалась спокойная и приятная музыка – это, похоже, было сигналом к началу показа.

Изысканно и профессионально высокая, стройная молодая женщина представляла одежду, продающуюся в универмаге. Здесь были шляпки и костюмы, некоторые отделанные мехами, и все – безукоризненно сшитые. Были шифоновые платья и вечерние наряды. Трикотажные костюмы с юбками или брюками, а также лыжные костюмы.

Одна из моделей легкими и быстрыми шагами дошла до конца подиума, задержалась перед Эллисом и улыбнулась ему. Он улыбнулся в ответ.

«Еще одна из его женщин?» – подумала Клеон и не могла удержаться, чтобы не прошептать:

– Кажется, она знает вас?

– Знает. Ее зовут, если вам так хочется знать, Валентина. Она работала у моего отца.

– Она хорошенькая, – услышала свой голос Клеон.

– Да, недурна. – Он ухмыльнулся. – Украсит собой любой стол.

– Лучше, чем Карин? – спросила Клеон, сердясь на саму себя за свою настойчивость.

– Конечно же нет, – ответил Эллис. – Карин – нечто исключительное. – Он с недоброй усмешкой наблюдал за неожиданным отчаянным жестом Клеон.

В конце показа, рискуя вызвать его раздражение, она спросила:

– Вот где должны находиться произведения вашего отца – на том рынке, где вся одежда высшего качества. Обратите внимание на известные имена в программе. По сравнению с дешевым рынком готовой одежды, цены высоки, но все же доступны для женщин с практичным складом ума. Одежда вашего отца столь изысканна, что может привлекать лишь по-настоящему богатых.

– Я в этом уверен, мисс Эстон. – Его тон был резок. – Вы изложили свою точку зрения до предела ясно, если мне будет позволено так выразиться.

– Извините, – сказала она со вздохом.

Они прошлись по женскому отделу, и Клеон с восторгом отозвалась об одежде в витринах, восхищаясь ее кроем и тканью, из которой она была сделана.

– Вы называете это своей работой? – спросил Эллис.

– Конечно. Отсюда я узнаю тенденции и стили одежды, которая продается в магазинах. Здесь я также черпаю идеи для журнала – те, что мне не позволено использовать в нем. – Она с упреком посмотрела на Ферса.

– Ладно, мы разберемся с этим. Давайте будем друзьями, по крайней мере на людях.

Клеон нетерпеливо фыркнула – с ним ей никогда не договориться. Она чувствовала себя мотыльком, отчаянно пытающимся пробиться в освещенную комнату через оконное стекло.

Красное бархатное платье привлекло внимание Клеон. Она нашла зеркало и приложила платье к себе.

– Вы намерены купить его? – спросил Эллис. Отчасти погруженная в себя, Клеон, кажется, не услышала. Он взглянул на ярлычок с ценой: – Немного выше ваших возможностей, не так ли?

– Конечно. Но это не причина, чтобы не смотреть на него. Иногда я примеряю их, – грустно добавила Клеон, вешая платье на место.

Они перешли в другую секцию.

– Откуда ваш отец берет свои идеи? – спросила она. – Он ходит в галереи и рассматривает картины, как некоторые другие модельеры?

– Я никогда не спрашивал его. Я же говорил вам, у нас как-то не получается общение.

Клеон вспомнила его холодное, бесцеремонное поведение в тот вечер, когда она пришла в дом его отца на первую примерку.

– А пытались ли вы в самом деле наладить его?

– Мои отношения с отцом – мое личное дело.

Клеон не хотела мириться с тем, что ей затыкают рот, и живо возразила:

– Я не лажу со своим отцом, но нашла контакт с вашим. Странно, не правда ли? – Она задумчиво посмотрела на Эллиса. – Возможно, вы смогли бы поладить с моим.

Клеон заметила его пытливую улыбку, но слишком поздно осознала смысл своих слов.

– Иными словами, «познакомьтесь с моими родителями»?

Она густо покраснела и сердито ответила, в пылу гнева забыв о его положении в фирме:

– Нет, я не имела этого в виду. Я не пытаюсь вас как-либо связывать. Я видела, как вы ведете себя с вашими подругами. Вас так же невозможно удержать, как... как семечко одуванчика, подхваченное ветром.