Все, что ему нужно

— Но почему он все скрывает? — наконец спросила она, все еще не поднимая глаз.

— А зачем люди вообще что-либо скрывают? Думаю, ему просто стыдно во всем признаться.

— Стыдно признаться в том, что он занимается благотворительностью?

— Да, нам благотворительность кажется прекрасным делом, но Гриффин вырос в том мире, где любая помощь другому человеку считается проявлением слабости. Каро с Холлистером хорошо потрудились, чтобы оставить свой отпечаток на мальчиках. И особенно на Гриффине.

— Но почему на нем особенно?

— Потому что он всегда был намного чувствительней Далтона и всегда хотел помогать другим. Я помню, как в середине восьмидесятых годов, когда повсюду говорили о голодающей Африке, Гриффин заставил няню привести его в офис, чтобы он смог поговорить с отцом. Он спросил, почему они просто не могут отдать все свои деньги людям Африки. Я не знаю, что ему ответил Холлистер, потому что он заперся с сыном у себя в кабинете, но Гриффин ушел весь в слезах, а на следующий день Каро уволила ту няню.

— Это ужасно.

— Да, но, что бы Холлистер ему ни сказал, это явно произвело на Гриффина огромное впечатление, и я больше ни разу не слышала, чтобы он предлагал кому-нибудь помочь. Разумеется, пока не узнала про «Надежду₂О».

Синди попыталась представить, что такого мог наговорить ребенку Холлистер, но так и не смогла ничего придумать. А ведь Гриффину тогда было всего лет семь-восемь. Просто ужасно, что в столь юном возрасте из него уже попытались вытравить все сострадание.

— Зачем вы мне все это рассказали?

— А разве это не очевидно? Пока я встречалась с Холлистером, Гриффин с Далтоном были для меня как настоящие сыновья, и меня действительно волнует их судьба. Ведь после того, как Холлистер меня выгнал, я утратила с ними всякую связь. Неужели так сложно поверить, что я хочу всего лишь знать, счастливы ли они в этой жизни?

— Нет, не сложно, но что вам мешало просто спросить, а не разыгрывать всю эту комедию?

— Я не видела Гриффина почти двадцать лет. Думаешь, он просто возьмет и все честно расскажет? Скорее он насторожится еще больше тебя.

Синди задумалась. Ведь еще всего две недели назад она бы сказала, что Гриффин — это открытая книга, в которой не написано ничего особо интересного, обычный приятный парень, с которым можно хорошенько повеселиться, но теперь…

Теперь оказалось, что она совершенно ничего про него не знает. Хотя можно ли его за это винить? Ведь она тоже не слишком-то спешила раскрывать перед ним свои тайны.

Тот Гриффин, которым он хотел казаться, волновал лишь ее тело, тогда как настоящий… В такого она ведь вполне могла бы влюбиться…

— Извини.

— За что? — удивленно спросила Синди.

— Я не хотела так тебя ошарашить. Я действительно думала, что ты все это знаешь, ведь он так явно стремился тебя защитить, и я подумала… Ладно, мне ли не знать, каково это — любить мужчину, который не подпускает тебя к себе.

— Я… — Но что Синди могла сейчас сказать? Она ведь и сама уже толком не понимала, что чувствует к Гриффину. — Да, это совсем не просто.

И ведь она даже не соврала. Между ними действительно все стало очень сложно.

Но тут, к счастью, вернулся Гриффин, и ей не пришлось больше ничего говорить.

— Ты нашел фотографии? — сразу же спросила Шарлин.

— Нет, хотя обыскал всю машину. Похоже, они остались либо у моей матери, либо потерялись.

— Ой, смотрите. — Шарлин достала что-то из-под диванной подушки. — А это не они?

— Да, они, — сухо признал Гриффин.

Шарлин сначала несколько минут просто разглядывала фотографии, а потом вооружилась очками и включила свет поярче. Кивнув, она вернула Гриффину фотографии.

— Ну так как? Ты узнала эту женщину? Или девочку?

— Разумеется. Ее зовут Вивиан Бек, и она была няней Далтона, а потом немного и твоей. Ты тогда только родился.

— А еще что-нибудь можешь про нее сказать?

— Нет, но, если ты поговоришь с матерью, она наверняка многое сможет тебе рассказать.

— Она сказала, что ничего не помнит.

— Серьезно? В это сложно поверить.

— Она сказала, что была тогда беременна мной, и у нее было слишком много забот, чтобы тратить время на какую-то няню.

— Похоже, она снова вернулась к своей излюбленной тактике и пытается всеми манипулировать.

— Если ты что-то знаешь, прошу тебя, просто расскажи все как есть.

— Твоя мать просто обязана ее помнить, ведь, когда Холлистер уволил эту девушку, Каро в ярости прибежала к нему на работу, а когда она уходила, у нее практически началась истерика. В офисе об этом потом еще несколько месяцев ходили всякие слухи, и даже приезжала полиция.

— Полиция? Но зачем?

— Твоя мать действительно тебе об этом не рассказывала?

— Может, вы просто все нам расскажете по порядку? — вмешалась Синди.

— Конечно, конечно. Каро настаивала на том, что перед тем, как уйти, няня что-то украла у вас из дома. Поэтому я не сомневаюсь — она прекрасно знает, о ком идет речь, просто не хочет тебе в этом признаваться.

— Няня что-то украла?

— Так заявила Каро. Мы принялись искать Вивиан, но так и не сумели ее разыскать, а твоя мать потом во всем винила меня, ведь это именно я устроила ее к вам на работу.

— А что именно она украла?

— Если я не ошибаюсь, обручальное кольцо Каро.

— Что? Но зачем? — удивленно спросила Синди.

— Скорее уже надо спрашивать, почему моя мать позволила ей безнаказанно уйти.

— Ну, вообще-то она пыталась ее найти, но колечко было не слишком примечательным. Обычный золотой обруч с парочкой крохотных бриллиантов, оно из поколения в поколение передавалось в семье Холлистера. Так что следует удивляться не тому, что Каро так просто отступилась от поисков, а тому, что она вообще заметила пропажу.

— Но все равно, украсть обручальное кольцо… Вам не кажется это немного странным?

— Конечно, хотя еще мне кажется странным, что спустя столько лет я еще помню эту историю. И уж совсем странно то, что Каро пытается сделать вид, что все забыла. По-моему, очевидно, что она врет.

Глава 13

Они молча сели в машину, и Синди даже не стала спрашивать, куда они теперь направляются. Это было и так очевидно.

Но у нее даже представить не получалось, зачем Каро потребовалось их обманывать. И Гриффин… Как же тяжело ему пришлось в этой жизни, а теперь ему еще приходится отвечать за целую компанию, которая совершенно ему не нужна.

Может ли она хоть чем-то ему помочь?

Синди осторожно погладила Гриффина по ноге и почувствовала, как он вздрогнул и судорожно сжал руки на руле.

— Гриффин, я…

Но он так на нее глянул, что Синди почувствовала себя совершенно обнаженной и беззащитной.

Она так и не сумела закончить предложение, хотя и сама толком еще не знала, что собирается говорить. А потом он резко остановил машину и вылез из нее. Гриффин принялся нервно расхаживать от машины до ближайшего дерева, больше всего напоминая при этом загнанного в клетку зверя.

— Гриффин, все не так плохо, как кажется.

— Ты смеешься? — резко бросил он. — Нет, я, конечно, всегда знал, чего ждать от моей прекрасной семейки, но это… Просто уму непостижимо.

Пусть Гриффин и прав, но если он сейчас не успокоится, все станет еще хуже.

— И ты правда считаешь, — продолжил он, — что хоть при каком-то раскладе то, что мать намеренно соврала мне и послала по ложному следу, — это не так уж и плохо?

— Нет, но… — Синди совершенно не представляла, что ей сейчас говорить, но она точно знала — если Гриффин прямо сейчас встретится с матерью, то сделает и скажет много такого, о чем потом пожалеет. — Слушай, как бы плохо все ни было, но тебе нужно сначала успокоиться.

— И что ты предлагаешь?

— Ммм… Как насчет йоги?

— Йоги?

— Ну, помедитируй или займись еще чем-нибудь в этом роде.

— Это как-то не в моем стиле, — возразил он, медленно подходя к Синди.