Дуэт

Она была счастлива, что призналась Фреду в своих чувствах и сломала барьер, разделяющий их. У нее было такое радостное настроение, что она стала напевать одну из своих любимых песен.

Фредерик проснулся, протянул руку и обнаружил, что рядом никого нет. Он вскочил и осмотрел комнату. Портьеры были раздвинуты во всю ширину, и комнату заливал солнечный свет. Ночная рубашка Кэтрин лежала на том же месте, где она сбросила ее вчера.

Значит, это не сон, он действительно лежал с ней рядом, обнимал ее, погрузив руку в ее волосы. Они были вместе всю ночь, пока она не заснула в изнеможении. Он снова взглянул на подушки. Но где… Где она сейчас, черт возьми?! Фредерика охватила легкая паника, он быстро натянул джинсы и отправился на поиски. Не дойдя до конца лестницы, он услышал ее голос.

Фред узнал песню, которую она исполняла на гастролях за неделю до того, как он посадил ее в машину и повез сюда. Он был голоден, и у него засосало под ложечкой. Он спустился в холл, слушая сильный, по-утреннему свежий голос, но, подойдя к открытой двери, остановился, наблюдая за ней.

Она двигалась по кухне и пела — веселая и счастливая. Кухня была наполнена утренними звуками и запахами: шумел кофейник, шипела на сковородке колбаса с салом, звенела посуда. Волосы Кэтрин, еще в беспорядке после ночи, струились по спине. Вот она потянулась к верхней полке посудного шкафа, и ее короткий халат поднялся, открывая длинные стройные ножки.

Кэтрин перестала петь и, досадуя на свой маленький рост, все же ухитрилась достать сверху блюдо, обернулась и увидела Фредерика. От удивления она уронила вилку, но умудрилась спасти блюдо.

— Фред! Ты испугал меня! — воскликнула она. — Я не слышала, как ты вошел.

Фредерик, любуясь ею, не сдвинулся с места.

— Я люблю тебя, Кэт!

— Я тоже люблю тебя, Фредди, — просто сказала она. Сейчас ей не хотелось бурных проявлений страсти.

Он нахмурился, когда Кэтрин повернулась к раковине, чтобы вымыть посуду.

— Ты говоришь таким тоном, словно ты моя сестра. У меня есть две, и я не нуждаюсь в третьей.

— Ну перестань! Я, конечно, не отношусь к тебе как к брату, Фредди. Мне трудно выразить то, что я чувствую. Я нуждаюсь в твоей поддержке, в твоем сочувствии. Ты помог мне этой ночью больше, чем я могу сказать словами.

— Это звучит так, будто я доктор. Я сказал: «Я люблю тебя, Кэт», как любящий мужчина. — В его словах прорвались сердитые нотки.

— Дорогой, ты совершенно не понимаешь, что такое чувство благодарности… Ты лишен его… — Она оборвала фразу, увидев, как у него вспыхнули глаза. Ай, ай! Надвигалась буря!.. Он щелчком выключил газ под дымящейся сковородкой.

— Не говори мне, что у меня есть и чего нет. Я знаю, что у меня есть. — Он взял ее за плечи и потряс. — У меня есть любовь к тебе! И нечего меня за это благодарить! Я не гуманитарная организация! И не Красный Крест!

— Фред!..

Он притянул ее к себе, отстранив блюдо, которое находилось между ними. Ее охватило отчаяние — ну и характер! «Никогда не говори о любви ко мне таким постным тоном». А Фредерик между тем поднял ей голову рукой и стал целовать. Его губы были грубыми и настойчивыми.

— Мне нужно от тебя больше, чем это, гораздо больше. — Глаза его сверкали. — И я получу все, что хочу. Будь я проклят!

— Фред!.. — Она не могла перевести дыхание, ошеломленная силой его взрыва.

— Судьба постоянно загоняет меня в ловушку. Да выпусти же ты из рук это чертово блюдо! — Он употребил еще одно, более сильное выражение по поводу блюда, но она умудрилась его не расслышать.

— Ох, Фред, — Кэтрин обняла его за шею, — у тебя уже есть больше, чем «это», у тебя есть все. Я боялась, я очень боялась сказать тебе, как сильно тебя люблю. Я люблю тебя, Фред Эмбридж! — Теперь она сказала это совсем другим тоном.

Мгновенно и страстно их губы слились.

Фредерик взял ее на руки и понес в холл.

— Так далеко… — прошептала она.

— Ммм…

— Спальня так далеко.

Фредерик с изумлением воззрился на нее: смотри, пожалуйста, какое нетерпение!

— Действительно далеко, — пробормотал он, меняя направление и следуя прямо в музыкальную комнату.

— Здесь мы всегда работаем вместе.

— И сейчас здесь будет звучать великолепная мелодия, — добавил он.

— Ох, Фред, а вдруг появится миссис Даймонд!

— Она убедится в правоте слухов относительно нравов людей, выступающих на сцене. Но сегодня воскресенье, и она не придет…

Прошло много времени. Кэтрин сидела на коврике перед камином и смотрела, как Фредерик шевелит кочергой дрова. Она разогрела кофе и принесла колбасу. Фред уже надел джинсы и свитер, а она все еще была в коротком халатике. Держа чашку двумя руками, она зевнула. Никогда она не чувствовала себя такой разнеженной, словно кошка, греющаяся на солнышке. Она смотрела с нежностью на любимого, в то время как он сосредоточенно глядел на горящие поленья. Но вот он повернулся и встретил ее улыбку.

— О чем ты думаешь? — Фред опустился рядом с ней на коврик.

— О том, какое счастье — вот так сидеть с тобой у огня и пить кофе. — Она протянула ему чашку с кофе, поцеловав его при этом. — Все у нас теперь так, как и должно было быть.

— Именно таково твое представление о счастье? — спросил он, улыбаясь.

— Да, в промежутках между восторгом и экстазом на грани безумия.

— Хорошо, мы повторим «экстаз и безумие». Знаешь, вчера ты чуть не свела меня с ума в этой комнате.

— Вчера? О чем ты говоришь?

— Ты не можешь себе представить, как действует на меня твой голос, когда ты поешь. Смесь невинности со страстью. Эти хрипловатые звуки…

— Ну, может быть, такова особенность моего пения? — Кэтрин поставила пустую чашку на пол. — Хочешь еще один бутерброд? С колбасой… Только она подгорела.

Фредерик оторвал взгляд от солнечного зайчика на стене и засмеялся.

— Ты сделала ее невероятно вкусной.

— Умирающий от голода мужчина не может быть разборчивым.

— А что я уже съел?

— Огромное количество яичницы, — она прищурилась, — из пяти или шести яиц. С колбасой. И еще пять ломтиков бекона. И три огромных бутерброда с джемом. — Она расхохоталась. — Это после любви ты становишься таким голодным?

— У меня здоровый утренний аппетит.

— Мне кажется, что ты мог бы съесть еще что-нибудь после всего съеденного. Хочешь еще кофе? — Кэтрин снова обняла его. — Я действительно свожу тебя с ума, Фредди?

— Да, с самого начала. Невозможно было находиться с тобой в одной комнате. Я ждал, долго ждал, когда это произойдет. И еще эта проклятая обложка на альбоме. Я был в бешенстве, я готов был бросить тебя прямо на ковер.

— Вот почему ты… — Она замолчала. — Полагаю, что теперь, когда ты нашел ко мне подход, больше я не буду доводить тебя до сумасшествия.

— Это правда. Я могу взять тебя или покинуть тебя. Все это в моей власти. — Фредерик поставил пустую чашку и взъерошил ей волосы, забавляясь тем, как у нее перекосилось лицо. — Ну я шучу, конечно! Уже полдень. Лучше будет, если мы сделаем хоть часть работы сегодня. Пойдем-ка, потрудимся. У меня есть новая идея. — Они перешли в музыкальную комнату. — Что-нибудь в этом роде. — Он сыграл на рояле несколько тактов мелодии, отработанных в том темпе, который он уже предлагал. — И немножко рока. Да. Тут нужны синкопы, повторяющие удары сердца. Вот такая идея! Резче и порывистее, вместе с хором.

Кэтрин, стоя у него за спиной, удовлетворенно улыбалась, пока он играл.

— Тогда все, что после этого нам будет нужно, это лирическая часть.