Мой милый Фото Граф!

Словно в насмешку подул сильный ветер, и порыв принес с ближайшей клумб несколько травинок, которые осели на волосах девушки. Она смахнула их рукой.

— Очень трудно будет после таких каникул возвращаться к работе, — продолжила она.

Брайс нетерпеливо барабанил пальцами по столу.

— Я бы очень хотел, чтобы ты осталась, — сказал он решительно. Его слова поглотила тишина, повисшая на веранде.

Сердце девушки забилось.

— Я бы тоже.

Он не ответил, уставившись отсутствующим взором вдаль перед собой.

Эмма тоже выпрямилась и насторожилась.

—Но мне будет надо снова вернуться к работе. Меня ждет несколько проектов, над которыми придется потрудиться. После них я примусь за рассаду «Сердца святого Петра».

Он все еще был задумчив.

— А что, если бы у тебя была работа здесь? Тогда тебе не нужно будет возвращаться в Америку?

Она рассмеялась в ответ.

— А ты случайно не знаешь кого-нибудь, кому был бы нужен садовник?

Он повернулся к ней, и его лицо осветила теплая улыбка.

Пожалуй я знаю одного человека. Тебя это интересует?

Эмма даже задержала дыхание — он явно не шутил. Неожиданно она почувствовала, что оказалась на краю пропасти, в которую вот-вот может сорваться.

— Это зависит от того, какого качества работу мне предложат и кто именно.

Он улыбнулся истинно разбойничьей улыбкой.

— Один отличный парень. У него тут поместье недалеко. Ты должна была слышать о нем.

— Да? — Сердце у нее так стучало, что она еле слышала собственный голос. Едва пересилив себя, Эмма налила Молока в чай и начала пить.

— Да, это Шелдейл-хаус.

— Ага. — Эмма закусила губу. Итак, это было не просто предложение о работе, он хотел, чтобы она осталась здесь с ним. — Ну да, я слышала о нем.

Брайс наклонился вперед.

— Этот парень надеется организовать здесь исследовательскую лабораторию по изучению медицинских свойств лекарственных растений, особенно «Сердца святого Петра». И поэтому ему нужен специалист, который все сможет устроить.

Ее рука, в которой она держала изящную чашку начала дрожать. Она поставила ее на стол.

— Брайс, ты серьезно?

— Я Серьезен, как никогда.

Итак, пропасть была реальной. Это был серьезный поворот в ее жизни.

— Но ведь ты ничего не знаешь об особенностях этого бизнеса. Ты не можешь организовать это только для меня.

— Почему бы нет? — спросил он тихо, словно они были наедине в комнате. — Я знаю достаточно, Чтобы понять, насколько это важное и полезное мероприятие, в той мере, в какой я узнал это от тебя. Я полностью полагаюсь на тебя.

Она посмотрела на него и попыталась улыбнуться. Но ее просто переполняли радостные эмоции, поэтому она только сказала:

— А я — на тебя.

На мгновение он замер. Потом слегка покачал головой и опустил глаза.

— Что же, — сказал он, хлопнув себя по бокам. — Только я совсем забыл отдать распоряжения по поводу моего смокинга на завтра. Если ты позволишь, то я пойду и сделаю это.

— Тебе здесь удобно? Может, прислать еще чаю сюда?

— Да нет, не надо, — сказала она, нахмурившись. Что изменилось в его отношении?

Вопрос был готов уже сорваться с ее губ, но она подумала, что не стоит спрашивать. Возможно, это было только ее воображение. Либо она просто была сверхчувствительной. И потом, действительно, ему же был нужен смокинг на завтра.

— Не беспокойся обо мне, — сказала она.

— Мы закончим разговор позже, ладно? — спросил он, ожидая ее подтверждения. Пока она не кивнула, он казался очень встревоженным. — Отлично, тогда увидимся чуть позже.

С этими словами он удалился, оставив ее размышлять, испугался ли он того, что они стали так близки? Или еще что-нибудь? Себя он боялся или ее?

Дом был полон суеты, все готовились к завтрашней вечеринке. Эмма и Брайс едва видели друг друга. Но и когда виделись, они не могли спокойно поговорить наедине. Эмма очень волновалась и переживала. Предостережения Брайса, от которых она раньше только отмахивалась, теперь ожили в ее памяти с новой силой и казались грозной реальностью.

К вечеру следующего дня она была почти больна от тревоги и была уже готова, сказавшись больной, спрятаться от гостей в своей комнате. Но каждая мысль о бегстве напоминала о возвращеншн домой. Она знала, что пожалеет об этом и не простит себе, что упустила шанс стать Золушкой на балу у Брайса.

Она переоделась в вечернее платье, натянула колготки и достала туфли из чемодана. Это был последний штрих, после этого она должна будет спуститься вниз. Эмма решила немного подождать и присела да подоконник.

Небо на горизонте было ярко-бордовым, с красивыми розовыми разводами. Кирпичный внутренний дворик и длинная подъездная аллея, обсаженная деревьями, были украшены красиво загорающимися электрическими фонариками. В блестящих огромных лимузинах прибывали люди, которых Эмма не знала, как не знала и названий марок автомобилей. Разве что «роллс-ройсы». Конечно, она не могла с точностью определить марку, но то, что они были дорогими, она понимала. Такие автомобили можно было купить, только имея огромное состояние, И все эти люди были богачами, это было видно за версту.

Все происходящее казалось ей волшебным сном.

Тут в дверь постучали.

— Да? отозвалась Эмма.

— Можно я войду? — Это был голос Брайса.

— Конечно. — Она поднялась, когда дверь открылась, но остановилась на полпути, увидев его.

В смокинге он выглядел блестяще. Это был настоящий граф, при всех положенных регалиях. Конечно, она знала, что он красивый парень, ужасно красивый, но, когда увидела его в таком наряде, у нее подкосились ноги.

— Ты выглядишь просто великолепно, Эмма, — восхищено воскликнул он.

— И ты тоже, — выдохнула она.

Он улыбнулся, и знакомая улыбка показалась ей еще более привлекательной, чем раньше. Он подошел к ней.

— Спасибо. Тебе, кажется, надо еще кое-что сделать.

Она взяла свои туфельки я стала надевать их, но потеряла равновесие. Брайс тут же предложил ей свою сильную руку.

— Итак, ты готова? — спросил он, склонив голову.

Она медленно кивнула и попыталась вздохнуть свободней.

—Готова.

Эмма даже не представляла, какой была миленькой. Брайс искренне любовался ею, когда вел ее под руку в бальный зал. Сколько бы он ни говорил ей об этом, он знал, что она никогда не поверит. И это было замечательно. Скромность была одним из ее достоинств. В ней было так много очарования.

Когда началась вечеринка, Брайс открыл в Эмме новые таланты. Каким-то образом ей удалось разговориться с бароном Стинбергом, несмотря на то, что он был глух как пень и упорно отказывался от помощи своего слухового аппарата. Ей также удалось незаметно избежать назойливых приставаний со стороны их дальнего родственника, человека, который был известен своим скандальным характером и пристрастием к вину. При этом она даже не обидела его. Хотя Брайс прекрасно знал, что нрав у этого человека Взрывоопасный.

Эмме удалось вовлечь в Разговор старую вдову, мадам Бульрэ. Они обсуждали преимущества гомеопатии, и все закончилось тем, что старая леди попросила телефон Эммы в Америке, чтобы держать с ней связь и при случае получить консультацию. Брайс даже не мог припомнить, когда видел старую вдову улыбающейся, а уж чтобы она попросила у кого-нибудь телефон... Впрочем, он был не менее удивлен, что у Эммы есть телефон.

Напрасно он боялся за нее — Эмма была царицей бала. В ситуациях, когда он боялся за нее, она, наоборот, цвела. Ее не смущали ни роскошь убранства комнат, ни пышные наряды дам. Видимо, он просто недооценил ее. Но конечно, это была всего лишь одна вечеринка, один вечер. Может быть, ей было бы не так весело, если бы для нее это стало привычным образом жизни. В любом случае этот тест она прошла, Брайс был очень рад и решил наслаждаться вечеринкой с Эммой.

Когда оркестр начал играть «Это романтично, не правда ли?», Брайс прервал разговор Эммы и графа Менторпа и пригласил ее на танец.