Бесценное наследство

Никогда в жизни она не испытывала подобного желания. Ей недостаточно было просто находиться рядом с ним, просто разговаривать. Ей хотелось прикасаться к нему, целовать его, получать от него ответные ласки, раздеться и отдать себя полностью.

Сколько всего еще может она открыть в себе рядом с Чейзом Харрингтоном? Конечно, у него есть свои личные секреты, которыми он не готов делиться. Она это понимает. Но сейчас главное – они хотят друг друга. И, честно говоря, ей уже опостылел монашеский образ жизни. В ее жизни не хватало страсти. Она тосковала по ней.

А Чейзу нужно было что-то, что помогло бы отвлечься от скорбного повода этого визита, и даже обычный поцелуй мог помочь ему в этом.

Она почувствовала, как его ладонь опустилась на ее подбородок и нежно погладила ее кожу. Поцелуй стал еще глубже.

– Ванесса… – пробормотал он, не отрываясь от ее губ.

– М-м-м…

– Я хочу тебя. – Он сжал ее нижнюю губу, медленно посасывая ее. Все, на что она была способна в тот момент, – это протяжно застонать в знак согласия, чувствуя, как его пальцы погружаются в ее волосы, притягивая ее все ближе к себе.

Это было так… невероятно, безрассудно. Черт, она отдастся ему прямо здесь, на крыльце, если он не остановится. Но она и не хотела, чтобы он остановился.

– Что… мы… – Это все, что ей удалось произнести в перерывах между поцелуями, лишающими их обоих возможности дышать. Когда дверь на крыльцо открылась, они подпрыгнули от неожиданности.

– Прошу прощения, что прерываю, но Сэм проснулся. – Митчу с трудом удалось удержать равнодушное выражение лица. – И он хочет видеть вас обоих.

Реальность обрушилась на них, с треском возвращая на землю. Ванесса кивнула и, встав на ноги, набралась смелости взглянуть на Чейза.

Ее сердце гулко ухнуло вниз.

Он обвинял ее в том, что она надевает маску, но сам сделал именно это. Хуже того, на его лице явно читалось выражение «я умею контролировать собственные эмоции», которому она также знала применение, но это не мешало ей испытывать к нему отвращение. Он выглядел так безразлично, что ей снова показалось, что она ничего о нем не знает.

Идя за ним по коридору и разглядывая его широкие плечи и идеально ровную спину, она вдруг подумала, что после того, как они закончат читать книгу, он не снимет свою «меня ничто не трогает» маску и не позволит ей контролировать себя, как это до сих пор происходит с его прошлым.

Некоторых людей устраивает именно это: жизнь наполовину, за стеной боли и обиды.

А это окончательно разобьет ее сердце.

Они закончили читать «Последний ниндзя» поздней субботней ночью, когда на землю упали первые капли холодного дождя.

Когда Сэм уснул, Ванесса ушла в свою комнату, отчаянно нуждаясь в том, чтобы побыть наедине со своими мыслями.

Знакомый почерк Дунбара открыл для нее гораздо больше, чем он сам когда-либо рассказывал ей. Как странно, что его уязвимость стала доступна не ей одной. Совершенно очевидно, его терзали сомнения насчет образов главных героев. Вдруг они слишком мрачные? Чересчур мстительные? Что именно он хочет передать детям? И наконец, самый главный сюрприз. Каждый раз, когда он называл героинь Эрин и Хезер, он ставил на полях вопросительный знак. В конце пояснительных записей он сделал еще одну приписку: «Спросить у В.».

Неужели он собирался поговорить с ней именно об этом? Готова ли она дать свое согласие? И как бы поступила она сама? Ванесса вздохнула, сворачиваясь калачиком на постели и вспоминая их разрыв: его последний телефонный звонок и свою бессильную ярость.

Теперь у нее есть хоть какой-то ответ. Дилан ушел, но он не забыл о своих детях, назвав героинь своего последнего романа, бесстрашных и целеустремленных, в их честь. Ей было приятно и одновременно ужасно грустно. Возможно, все могло сложиться совсем иначе.

Хотя… Тогда бы она не повстречала Чейза.

Глубоко вздохнув, Ванесса поспешила разогнать воспоминания и попыталась задуматься о настоящем.

Чейз. Они не обсуждали поцелуй. И хотя Ванесса не спала еще целых два часа, надеясь и ожидая, он так и не появился в ее спальне. Все правильно. Она приехала на ранчо из-за Сэма, а не для того, чтобы заняться сексом с Чейзом.

В воскресенье утром Ванесса попрощалась с О’Коннорами, разрываясь между желанием остаться и поддержать Чейза и реальностью, в которой она одна воспитывала дочек и не могла дождаться, когда возьмет их на руки и вдохнет аромат их нежной кожи.

Поездка в аэропорт прошла в тяжелом молчании. И Чейз и Ванесса хорошо понимали, как много значит ее отъезд.

«Я люблю тебя».

Она хотела бы произнести эти слова, наполнить атмосферу искрой надежды, а не болью потери, чувствуя пульсацию боли за равнодушным выражением глаз Чейза. Ей очень хотелось помочь ему.

Нет, она не имела на это права. Только не после того, как его полные тревоги голубые глаза дали ей отставку, заставив захлебнуться грустью. Она видела, с каким трудом ему удается удерживать безразличие. После того как Чейз посадил ее на самолет, слегка прикоснувшись губами к щеке на прощание, она почувствовала себя так, словно ее сердце вырезали из груди и растоптали на земле.

Бог ей судья. Она полюбила его. Его нежность и любовь к Сэму стали последним штрихом. Она восхищалась тем, как много он сделал для того, чтобы привнести радость в последние дни жизни мальчика, не задумываясь о стоимости. Она сильно влюбилась, и это чувство пугало ее до смерти. Она понимала, что все закончится для нее плохо и ей уже никогда не удастся склеить разбитое сердце.

Но разве ее упрямое сердце оставляло ей другой выбор?

Прошла целая неделя. Семь дней без новостей от Чейза.

Ванесса планировала позвонить ему на следующий день после возвращения, но у Эрин поднялась температура, и она не спала две ночи подряд, бесконечно проверяя и перепроверяя ее состояние и давая очередную порцию аспирина. Днем у нее не было времени ни на что другое, кроме детей и работы.

К субботе она валилась с ног от усталости и уже собиралась в постель, когда на пороге ее дома появился Чейз.

– Я подумал, что ты должна знать. Сэм умер в понедельник. – Его голос дрожал.

Когда она всхлипнула, его губы дрогнули, и он перевел взгляд с ее глаз куда-то вдаль, ей через плечо.

– О Чейз… – Боль плескалась внутри, угрожая прорваться наружу в любой момент. – Проходи.

– Я не могу. У меня встреча через час, а утром я улетаю в Нью-Йорк.

– А где… где ты остановился?

– В «Бенсоне», недалеко от Капитолийского холма.

– Чейз… – Она пошире распахнула дверь. – Отмени встречи и проходи.

Тупая боль в его глазах разрывала ее сердце на части.

– Я… – Он снова посмотрел вдаль, и она увидела, каких неимоверных усилий ему стоит не разрыдаться.

– Чейз… – Она дотянулась до его руки. – Ты…

Его тяжелый взгляд, сопровождавший широкий шаг назад, остановил ее фразу.

– Не спрашивай, в порядке ли я, потому что, черт побери, это невозможно. – Он протер глаза, судорожно глотая морозный воздух. – Это было ошибкой. Мне не следовало приходить.

– Но я…

– Мне пора.

Не позволив ей больше ничего сказать, он развернулся и быстро зашагал прочь, оставив ее наедине с чувством одиночества, горечь которого была просто нестерпима.

Чуть позже, после того как, собрав остатки воли в кулак, Ванесса уложила дочек, она разрыдалась у себя в комнате. Затем села на диван с бокалом красного вина и чистым листом бумаги на коленях и снова задумалась о своей жизни.

Она была очень благодарна Богу за своих детей, за свою жизнь, какой бы неидеальной она ни казалась. Ей разбили сердце, но она снова собрала его по частям. Но теперь пришли новые сложности в лице Чейза Харрингтона. С его приходом в ее сердце закралась предательская надежда на то, что в ее жизни может снова появиться любовь.

Пока пальцы привычно сворачивали лист бумаги, обретающий новую форму, ее сердце изнывало от боли и тоски. Уход Чейза больно ранил ее. После всего того, что было между ними, после их откровенных разговоров, он все еще не доверял ей, не хотел, чтобы она становилась свидетелем его уязвимости.