Только скажи

— Она не любит такую еду?

— Когда мы ходим в ресторан, она заказывает салат из каких-то темно-зеленых листьев и не поддающиеся опознанию овощи. А я иногда не прочь съесть простой чизбургер. — Брет подбросил хворосту в костер.

— Что ж, детектив, ты должен любить ее со всеми недостатками и слабостями. Никто не совершенен.

Он протянул Джози баночку колы, и она сделала глоток.

— Как будто я не знаю! Видно, я слишком далек от совершенства, иначе Симон уже была бы миссис Каллахан.

— Ты на самом деле думаешь, что она возьмет твою фамилию?

— Почему бы и нет? — Брет смерил ее глазами. — Чем плоха моя фамилия?

— Ничем. Просто, имея такую фамилию, как Трифарра, она, возможно, не захочет отказаться от нее по карьерным соображениям.

— Ничего подобного! Если она станет моей женой, она будет миссис Каллахан.

— Какой ты старомодный! — ухмыльнулась Джози.

— Ничего не поделаешь. Просто я знаю, что так должно быть.

— Так же, как ты знаешь, на какой женщине тебе надо жениться?

— Вот именно.

— Тогда нам лучше приниматься за работу. Тест «мачо» ты прошел, когда, надрываясь, нес меня на руках. Посмотрим, что у нас дальше…

Брет постарался скрыть улыбку. Джо подшучивает над ним. Удивительно, как быстро вернулось к ней чувство юмора после рассказа о покойном муже. Судя по всему, его смерть была для Джози сокрушительным ударом. Только сильная женщина могла оправиться после такой утраты.

Но оправилась ли она? Джо не встречается с мужчинами, значит, еще не пришла в нормальное состояние. Или же ни один мужчина на свете не может сравниться с ее единственной любовью? От этой мысли у Брета сжалось сердце. Полюбит ли когда-нибудь Симон его так беззаветно, что у нее не будет и мысли о другом мужчине?

— «Чуткость», «сопереживание», «мачо»… — перечисляла Джози.

— Мы застряли на «щедрости», я помню, — перебил ее Брет.

Янтарные глаза Джози широко раскрылись. Она дотронулась до его руки.

— Ты во многом щедр, — сказала она. — То, как ты обнимал меня, слушал… Это было великодушно. Я знаю, что ты чувствовал себя неловко. Мне не следовало так откровенничать.

Что происходит? Может, Брет завидует: ведь любовь Джози так сильна, что после смерти мужа она ни с кем не встречается. Или же у него самого зарождается неуместное чувство к Джо?

— Ты мой хороший друг. Как же я мог не выслушать тебя? — Просто друг.

Джози улыбнулась, но ее глаза были печальны. Он должен прекратить все это. Ей, видимо, тяжело думать о любви, после того как любовь ушла из ее жизни.

— Джози, может быть, нам следует…

— Читать мысли, — прервала она Брета. — Что?

— Тебе пора научиться читать женские мысли.

— Но это нелепо! — Он взял рулет с ветчиной.

— Вовсе нет. Просто ты должен думать как женщина.

— Нет уж, спасибо! Чтобы я волновался о размерах моего зада и четырех седых волосках, которые обнаружил в прошлом месяце?

— Ты седеешь! — радостно воскликнула Джози. — Покажи! — Она потянулась к его голове.

— Отстань! — Брет оттолкнул ее руку. — Я не хочу думать как женщина, которая мучается из-за того, что надела не те туфли, идя на встречу с чванливым начальником. Черт! С ума можно сойти!

— Это то, что беспокоит Симон?

— Да, иногда мне кажется, что я никогда не научусь вас понимать. — Брет пожал плечами.

— Да будет тебе! У тебя же были женщины.

— Так, для развлечения.

— Звучит цинично.

— По-твоему, я должен каждый раз влюбляться?

— Прости! Мне это кажется странным: ведь у меня был только один мужчина.

— Один-единственный, — прошептал он.

Джози отрешенно смотрела на огонь. Он понял, что воспоминания тревожат ее. Или она о чем-то сожалеет?

— Ты не хочешь поговорить о твоем муже?

Она взглянула на Брета, и ему вновь захотелось ее обнять.

— Он был моим сказочным принцем, — начала Джози. — Он сделал мою жизнь волнующей. Благодаря Дэнни мне открылся новый мир. Колледж, в котором он учился, находится в моем родном городе. Чтобы платить за обучение, я работала официанткой в круглосуточной блинной. Это была… любовь с первого взгляда. Для меня, во всяком случае.

— А для него?

— И для него. Мы встречались целый год, пока Дэнни не окончил колледж. Его родители не обрадовались. Им была нужна идеальная девушка из состоятельной семьи, и они обвинили меня в том, что я охочусь за деньгами. Я не искушенная женщина, что ты, вероятно, уже заметил, и к тому же не эффектная.

— Но ведь это не самое главное!

— Как бы там ни было, я изо всех сил пыталась вписаться в их круг. — Джози покачала головой и глубоко вздохнула. — Я стала членом общественных клубов, много занималась благотворительностью. Я даже одевалась соответственно. Но в конце концов, нельзя изменить то, что у человека… — она положила ладонь на грудь, — здесь.

Этого он боялся больше всего.

— Потом Дэнни не стало, и все рухнуло, — продолжала Джози. — Его семья устроила мне веселую жизнь. Они вели себя так, будто я виновата в его смерти, тем более что он завещал мне приличную сумму. — Скрестив руки на груди, она смотрела на огонь. — Как будто мне нужны были его деньги!

— Должно быть, это тяжело.

— Да. Казалось, что я умираю. Но прошло пять лет. Боль уже не такая сильная. Постепенно она ослабевает. — Джози подняла голову. — Ну, хватит мрачных разговоров! Мы же здесь, чтобы веселиться. Как насчет моего самого любимого урока?

— Ты разве забыла, что мы взяли выходной? — Брет не хотел напоминать себе, как он далек от своей заветной мечты.

— Тебе это понравится. — Джози подбоченилась. — Ты должен слышать то, о чем мы думаем, а не то, что мы говорим.

У него только что это получилось: он услышал то, что скрывалось за ее словами. Она любила когда-то и с тех пор не встречается с мужчинами. Вот это любовь. У Брета заныло сердце.

— Если Симон упоминает свой любимый цветок, это означает, что ей хочется получить букет, — просвещала его Джози. — Если обсуждает рецензию па последнее шоу на Бродвее, тебе следует пригласить ее на представление.

— Больше никаких шоу! — заявил Брет.

— Бери с собой средство от сонливости.

— Забудь об этом. Все эти шоу скучные.

— Не все. Просто нужно знать, какая музыка тебе нравится. Посмотри на меня.

Он посмотрел и расхохотался.

— Что такое? — Она с негодованием скрестила руки на груди.

— Прости! Но сейчас твой вид не очень подходит к разговорам об искусстве. Наверное, из-за волос. — Брет дотронулся до пряди, на которой засохла серая грязь. — У меня во внутреннем кармане куртки есть расческа.

Он собрался достать ее, но тут же отдернул руку. Нехорошо, если его рука окажется так близко от ее груди. Брет ощутил покалывание в кончиках пальцев.

— Ненавижу их! — Джози вынула расческу из кармана его куртки.

— Расчески?

— Волосы. Если ты заметил, они у меня довольно густые.

— И непослушные.

— Спасибо, что сказал мне. — Она поморщилась и воткнула расческу в волосы. — Еще один урок: «если ты не можешь сделать женщине комплимент по поводу ее волос, держи рот на замке».

Он посмотрел на ее пышную гриву, в которой торчала расческа, и скрипнул зубами.

— Позволь мне.

— Спасибо. Не надо.

— Но почему? Я буду расчесывать тебе волосы, а ты — учить меня, как читать мысли. — Брет схватил расческу и встал позади нее.

— Не сделай мне больно.

— Не волнуйся! Когда моя сестра была маленькой, я всегда расчесывал ей волосы. — Брет брал прядь за прядью и вычесывал из них грязь. — Не больно?

— Ничуть. Продолжай. — Джози склонила голову набок.

— Это означает «перестань»?

— Да. Перестань валять дурака и расчесывай волосы. Мне очень приятно, — промурлыкала Джози.

Спустя десять минут ее волнистые кудри обрели обычный вид. Золотистые пряди сверкали, как будто в них вплели солнечные лучи. Брет никак не мог остановиться. Звуки, которые издавала Джо, отнюдь не способствовали этому. Ему было приятно, что он доставляет ей удовольствие. Пропуская гладкие локоны между пальцев, Брет удивлялся их мягкости.