Под маской Клеопатры

Дамьен посмотрел на следующую фотографию, сделанную в день получения диплома. Двое выросших детей, полные сил и амбиций. Еще одна свадебная фотография. Нет сомнения – это Монти со своей невестой. Они смотрят друг другу в глаза и улыбаются, совершенно забыв о камере. И последняя фотография – еще одна молодая семья: счастливые родители держат на руках своего первенца. Дамьен горько вздохнул.

Он никогда ничего не знал о детях, не хотел знать. Но сейчас он растроган. Перед ним открылся новый, неизведанный мир, и дверь в этот мир для него открыла Филли.

– Это наш маленький Томас, – тихо сказала Дафни. – На прошлой неделе ему могло бы исполниться два года. Я ничего не могу с собой поделать, все представляю себе, каким бы он был сейчас, если бы остался в живых.

– Вам, должно быть, очень их недостает, – тихо сказал Дамьен.

Дафни едва кивнула.

– Да. С этим ребенком я потеряла почти все. – Она вынула носовой платок, чтобы вытереть слезы. – Ой, да что это я запричитала, словно глупая старуха! – хриплым голосом сказала она скорее себе самой.

Она не знает. Филли ничего не сказала ей о ребенке.

Но почему?

Дамьен снова повернулся к стене, на которой висели фотографии. Он мысленно представил себе рядом с ними еще один снимок. Сияющая счастьем Филли с крошечным младенцем на руках.

Неужели Филли не хочет, чтобы ее мать увидела эту фотографию? Или, может быть, ее больше интересует отсутствие другого снимка? Дамьен снова посмотрел на свадебные фотографии. Он даже предположил, на каком именно месте должна будет расположиться свадебная фотография Филли. Возможно, она не торопится поделиться новостью со своей матерью, потому, что ребенок должен будет родиться вне брака?

В душе у него что-то дрогнуло, и решение, с одной стороны, такое неожиданное, с другой – такое закономерное, пришло само собой. Он должен поддержать Филли.

– Возможно, еще не все потеряно, – сказал Дамьен. Он сел рядом с Дафни и взял в руки ее хрупкую ладонь. – Может быть, все еще может измениться в лучшую сторону и у всех нас снова появится надежда.

Дафни подняла глаза и внимательно посмотрела на сидевшего рядом с ней молодого мужчину.

– Что вы имеете в виду?

– Я должен кое-что вам сказать. – Дамьен был поражен невесомостью ладони, лежавшей у него в руке.

На какое-то мгновение он усомнился в том, что поступает правильно, но, посмотрев в глаза пожилой женщине, понял, что впервые в жизни хочет совершить что-то по-настоящему значительное.

Набрав в легкие побольше воздуха, Дамьен произнес:

– Окажите мне честь, мисс Саммерс, позвольте взять в жены вашу дочь.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Все. Он сказал это. И, кажется, не умер. Наоборот, увидев восторг, в глазах милой пожилой женщины, Дамьен почувствовал, что сделал что-то очень важное и благородное.

Это был самый разумный выход из положения. Филли, ни за что бы не справилась сама. Больная мать, работа полный рабочий день и ребенок – слишком много для одинокой женщины. После свадьбы у ребенка будет его фамилия, а Филли будет спокойно жить без клейма матери-одиночки.

Свадьба решает все проблемы. Разумеется, он не собирался жениться. Больше того, он сделал все возможное для того, чтобы избежать женитьбы. Но его ребенок должен быть воспитан так, как он, отец, считает нужным, и уже только ради этого можно принести в жертву свою независимость.

В прихожей послышался какой-то шум. Кто-то повернул ключом в замке входной двери. Наверняка Филли. Дамьен взглянул на часы и поразился, как поздно она приходит домой.

– Я дома, – послышался из прихожей усталый голос.

Дамьен поднялся со стула и встал рядом с Дафни.

– Что ты здесь делаешь? – удивленно спросила Филли, входя.

Взгляд ее упал на две пустые чашки. Они так уютно стояли на столе друг против друга.

– Что здесь происходит? – снова спросила Филли.

– Девочка моя. – Преодолевая боль, Дафни встала со стула и, оперевшись на руку Дамьена, пошла навстречу дочери. – Поздравляю тебя от всего сердца. Я даже не догадывалась ни о чем.

Дафни обняла дочь. Через тонкий домашний халатик Филли почувствовала ее худое, изможденное болезнью тело с выпирающими ребрами.

Филли блеснула глазами на Дамьена.

– Ты рассказал ей?

– Разумеется, он рассказал мне, – ответила за Дамьена Дафни. Она положила руки на плечи дочери. – Как же еще он мог получить мое согласие? О, я так счастлива и благодарна вам! Я просто не могу в это поверить. Когда вы собираетесь сыграть свадьбу?

– Свадьбу? – Филли удивленно захлопала ресницами, потом открыла рот, чтобы возразить, но, посмотрев Дамьену в глаза, передумала. В конце концов, это была ее победа.

– Ах, да! Свадьба. – Филли старалась говорить, как можно спокойнее. – Нам с Дамьеном действительно нужно поговорить об этом и о многих других вещах. Не так ли, Дамьен?

Дамьен улыбнулся, слегка приподняв бровь. Он превосходно чувствовал себя и вовсе не собирался смущаться.

Атмосферу разрядила Дафни:

– Что ж, вы сообщили мне прекрасную новость, но я боюсь, мне необходимо немного вздремнуть перед ужином. Я так разволновалась, что просто валюсь с ног. Так что прошу меня извинить.

– Разумеется, – ответила Филли, целуя маму в щеку. – Пойдем, я помогу тебе лечь.

Дафни повернулась к Дамьену. Он так же, как и Филли, поцеловал ее в щеку.

– О! Если бы я была лет на двадцать моложе, я бы сама с удовольствием взялась за вас, – пошутила Дафни.

– Если бы вы были на двадцать лет моложе, я бы ни за что не пропустил вас, – ответил Дамьен.

Дафни искренне рассмеялась. Филли помогла матери лечь в постель и, закипая яростью, направилась в гостиную.

Дамьен ждал ее. Он был очень доволен собой, как кот, который только что поймал мышку.

– Добро пожаловать домой, – пропел, он, лукаво улыбнувшись.

– Это не твой дом, – прошипела Филли в ответ.

– Вообще-то да, – растерянно подтвердил Дамьен.

– Мне нужно кое-что тебе сказать, – с вызовом добавила Филли.

Дамьен понятия не имел о том, что она хочет ему сказать, поэтому тут же согласился:

– Что ж, давай, выкладывай, – весело предложил он.

– Не здесь. Во дворе.

Филли не хотела, чтобы мама случайно услышала их разговор. Решительным шагом она прошла через кухню, открыла заднюю дверь и вышла на небольшую деревянную террасу. Она ни разу не повернулась, потому что была уверена: Дамьен идет за ней.

Повернувшись, она удивилась тому, насколько меньше стала терраса, когда на ней появился мужчина. Там все было по-прежнему: маленький столик, стулья, но Дамьен поглощал собой слишком много пространства. Он подошел к перилам, облокотился на них и начал разглядывать выжженную солнцем лужайку и хилые, прижавшиеся к изгороди кустики.

– Что ты здесь делаешь? – сложив руки на груди, требовательным тоном спросила Филли.

Дамьен повернулся к ней. Он сделал это медленно, даже лениво, словно хотел отогнать от себя какое-то надоедливое насекомое.

– Я и не думал, что женщина, с которой я только что обручился, будет так меня встречать.

– Разве я сказала, что собираюсь выходить за тебя замуж? Что все это означает? Запоздалое раскаяние? Попытка взять реванш за то, что я отвергла твое предложение?

– Ты носишь моего ребенка, не так ли?

– Ну и причем тут это?

– В этом-то все и дело.

– Мне показалось, ты сказал, что не собираешься обзаводиться семьей.

– Я не собирался. Раньше. Но ты не можешь воспитывать моего ребенка в таких условиях. Любовницей моей ты быть отказываешься. У меня не было другого выхода. Теперь другого выхода нет и у тебя.

Филли оставила без внимания пренебрежительное замечание Дамьена по поводу ее дома и ее возможностей воспитать ребенка одной. Она решила оставить это на потом.

– Ты сказал маме о ребенке?

Дамьен выпрямился и посмотрел ей в глаза.

– Нет, но мне бы очень хотелось знать, почему ты не сделала этого? Теперь тебе не стоит беспокоиться о том, что у тебя родится незаконный ребенок. У твоего ребенка будет отец. Ты должна быть благодарна мне за это.