Аромат жасмина

«Принцесса в башне, спасенная прекрасным принцем», — подумала про себя Андреа и, не выдержав, расплакалась.

— Мэдисон, честное слово, мне хотелось бы поделиться с тобой, но я никогда об этом никому не рассказывала. Это слишком больная для меня тема.

— Вот теперь и расскажи. — Он нежно поцеловал ее в лоб.

Андреа провела ладонью по волосам.

— Это такая долгая история, — зябко поведя плечами, пробормотала она.

— Родная, у нас целая ночь впереди. Только позволь мне прежде кое-что сделать.

Мэдисон подошел к печке, положил в нее еще одно полено, затем поднял с пола фланелевую рубашку и, вернувшись, лег рядом с Андреа, укрыв себя и ее одной сорочкой.

— Я — весь внимание. — Он приподнялся на локте и приготовился слушать.

Андреа улыбнулась и чмокнула его в губы, а потом начала свой рассказ. Самоубийство матери, когда ей только-только исполнилось восемь, смерть бабушки и смерть отца — она не утаила ничего. Затем настал черед истории ее брака с Бернардом, запретившим ей иметь детей и по злой иронии судьбы оставившим ее ради секретарши, которая тут же от него забеременела. Несмотря на то что рассказ о прошлых невзгодах возрождал былую боль, облегчив душу, Андреа почувствовала себя на удивление хорошо; казалось, она смогла избавиться от груза гнетущих воспоминаний, переложив его на плечи Мэдисона.

Он нежно очертил контур ее лица, легко, почти невесомо касаясь шелковистой кожи.

— Бернард — самый большой болван на этой земле.

— Не он, а я, — с печальной улыбкой констатировала Андреа. — Я дура, потому что взяла и свалила все свои страхи на тебя.

— Это останется между нами, так что можешь о них забыть.

— Теперь ты понимаешь, почему мне было так трудно…

— Довериться мне?

Андреа молча кивнула.

— Я не Бернард. — Мэдисон заглянул ей в глаза. — И ты можешь доверять мне, Андреа Дюссон, потому что, хочется тебе этого или нет, я здесь, с тобой, и люблю тебя. А теперь скажи мне, что ты по этому поводу думаешь.

Андреа так расчувствовалась, что не могла произнести ни слова. Проглотив комок, она с трудом выдохнула:

— Я думаю, что тоже очень тебя люблю, Мэдисон Макки.

Глава 8

Не открывая глаз, Андреа сладко потянулась. Удивительно, как она вообще смогла уснуть. Впрочем, ничего странного: она давно не испытывала такой приятной умиротворенности, как после любви с Мэдисоном. Андреа протянула руку, чтобы обнять любимого, и только тут поняла, что его нет рядом.

Резко сев на постели и оглядевшись, Андреа убедилась, что в комнате его тоже нет. Кутаясь в рубашку, она спустила ноги на пол. Интересно, сколько времени ей удалось проспать?

Огонь в печи еле теплился, и из-за этого в комнате стало значительно холоднее; к тому же молнии все еще сверкали на небе и дождь хлестал в окно: казалось, буря и не думала утихать.

«Куда он мог деться?» — подумала Андреа. Вдруг она похолодела при мысли о том, что операция назначена на завтра, а она даже не позвонила подруге накануне, чтобы поддержать ее. Хорошо еще, что у Моу был телефон Мэрион, и она наверняка смогла пообщаться с Кристофером.

Вспомнив о малыше, Андреа улыбнулась. Повезло дьяволенку: не каждому городскому мальчишке удается облазить вдоль и поперек настоящее ранчо.

Очередной раскат грома, казалось, потряс пожарную вышку до основания, и Андреа стало не по себе. Куда, в самом деле, запропастился Макки?

Словно в ответ на ее вопрос снаружи послышались шаги. Огонь в печи вспыхнул неровным светом, и в комнату ворвался холодный воздух, напоенный запахом сосен и мокрой земли.

Увидев Андреа, Мэдисон почувствовал прилив нежности: она была такой хрупкой в не по размеру большой клетчатой рубашке, такой ранимой и в то же время чертовски соблазнительной. Эти глаза, чуть затуманенные недавним сном, этот неровный блеск золотистых спутанных волос — все в ней поневоле рождало желание.

— Ну что, соня, соскучилась? — Он торопливо прикрыл за собой дверь и, подышав на руки, чтобы согреть их, обнял ее за плечи.

Андреа исподлобья посмотрела на него:

— Не понимаю, как это я вообще уснула…

— Готов поспорить, что ты потратила больше сил, чем тебе кажется.

— Ты имеешь в виду катание на лошади? — хитро спросила она.

— И это тоже.

— Ладно, лучше скажи, где ты был? — Андреа провела ладонью по его щеке.

— Проверял, как там наши лошади. А еще я хотел отыскать сухие дрова под навесом, но, похоже, нам придется довольствоваться вот этими двумя последними поленьями до конца ночи. Если огонь погаснет, я буду сам тебя греть, — добавил он и притянул ее к себе.

Андреа с готовностью подалась ему навстречу; в тишине слышно было, как снаружи грохочет гром, но ей казалось, что сердце ее стучит громче.

— Тебе хорошо? — прошептал Мэдисон и погладил ее по спине.

— Да, — со вздохом ответила она, — только вот…

— Только что? — Он чуть отодвинулся, чтобы лучше видеть ее лицо.

— Наверное, ты подумаешь, что я сумасшедшая, но я страшно хочу есть.

Мэдисон засмеялся:

— Я тоже не раз с сожалением вспоминал об обещанном нам барбекю. Представляю себе огромный кусок сочного мяса, поджаристый, с хрустящей корочкой, а еще белый свежеиспеченный хлеб…

Андреа шутливо стукнула его по плечу:

— Перестань! Это жестоко!

Усмехнувшись, он поднял с пола седельную сумку.

— Всегда знал, что бойскаутские навыки мне когда-нибудь пригодятся. Как насчет воды, яблок и шоколадного батончика?

— Шоколад? Это просто мечта!

Мэдисон пододвинул кровать поближе к печке и разложил всю провизию на матраце. Глотая слюну, Андреа смотрела, как он режет перочинным ножом яблоко.

— Похоже, нечаянные пикники — твоя специализация: странно напоминает достопамятный страсбургский пирог и пиццу. Ну а теперь скажи, сколько женщин ты заманил сюда, в эту башню, чтобы потом соблазнить?

— Десятки, сотни… — не задумываясь ответил Мэдисон, запихивая ей в рот кусочек яблока, и вдруг совсем другим, серьезным, тоном добавил: — Я хочу, чтобы ты знала: с этого момента у меня осталась только одна-единственная женщина.

Андреа готова была запеть от счастья: это были те самые слова, которые ей так хотелось услышать. И он сам теперь для нее тоже стал единственным. Она смотрела на Макки и вспоминала вкус его губ, его ласки, его нежные слова. Но что на самом деле она знала о нем?

— Твоя сестра сегодня утром что-то говорила о помолвке, которую ты разорвал. Из ее слов я поняла, что это вызвало публичный скандал… — Андреа выжидательно посмотрела на Мэдисона.

— Мэрион тебе об этом рассказала? — недоверчиво переспросил он.

— Может быть, тут какое-то табу?

— Да нет, просто в настоящий момент в мои планы не входило обсуждение тех давних событий.

— Ах да, мы ведь с тобой не одно и то же. Что позволено Юпитеру, не позволено быку.

— Попала не в бровь, а в глаз. — Мэдисон вздохнул. — Ты помнишь, что я говорил тебе о размолвке между семьями? Пожалуй, я все-таки должен кое-что рассказать о моем прошлом, тогда для тебя многое станет ясным.

Андреа подперла щеку ладонью.

— Вперед, я никуда не тороплюсь.

— Для всех в Финиксе Виктория Стентон — известная телевизионная ведущая, местная знаменитость и все такое, но для меня она была и осталась просто Вики, с которой я вместе вырос. Она была классной девчонкой, сорванцом и отличным другом, и мы с ней были неразлучны. По мере того как мы становились старше, наши родители все настойчивее говорили о том, что хотят видеть нас со временем мужем и женой. Понимаешь, — он посмотрел на Андреа с застенчивой улыбкой, — мы чувствовали себя так, будто для нас все уже решено заранее.

— Потом ваша дружба сама собой переросла в любовь…

— А вот и нет. Я поехал учиться в Гарвард, она — в Университет Карнеги-Меллона в Питсбурге. Мы встречались с разными людьми, ходили на свидания, я общался со своими знакомыми, она — со своими, и встречались мы, только когда приезжали домой по праздникам.