Обнаженная натура

— Ты, наверное, очень занята работой? — непринужденно спросил он.

— Ну… в общем… — Тони сдерживал улыбку, видя, как бедняжка старается уйти от прямого ответа. — Да… более-менее, — выдавила из себя Терри не очень убедительно, устремив взор на бокал с шампанским. — В последнее время, правда, было не очень много снимков. Я… меня здорово выбила из колеи смерть Клода.

— Понятно, — вкрадчиво сказал Тони. — Ты выглядела очень расстроенной на похоронах. Вы с отцом, очевидно, были довольно близки.

— Да, это так.

— Насколько я понимаю, отец помогал тебе. — Энтони обратил внимание, как затуманились глаза девушки при этих словах, как она слегка прикусила нижнюю губу.

— Клод был направляющей рукой в моей карьере, — тихо сказала Терри.

— И теперь тебе не хватает этой… «направляющей руки»?

— Клод был для меня больше, чем просто руководитель. — От Арчера не ускользнул вызов, прозвучавший в ее тоне. — Он был другом, и именно его дружбы мне сейчас больше всего не хватает.

— Даже не сомневаюсь в этом.

Терри бросила на собеседника испытующий взгляд, но бесстрастное выражение лица Энтони убедило, что ей, очевидно, послышался подтекст в его словах. Она решила не обращать внимания на возможные подковырки с его стороны.

— Когда ты планируешь вернуться в Штаты? — спросила она.

— Я решил остаться в Австралии.

— Надолго? — Терри надеялась выяснить причину приглашения на ужин, не выдавая своей заинтересованности в этой встрече.

— Навсегда.

— Да? Клод говорил, что ты добился успеха как фотожурналист именно там. Откуда вдруг охота к перемене мест?

Арчер пожал плечами.

— Получилось как-то само собой. Я — австралиец, поэтому решил, что пора наконец вернуться домой.

Терри улыбнулась. На какое-то мгновение Энтони представил, что эта улыбка сияет с постельной подушки и предназначена не камере или обожающей публике, а ему. Отбросив фривольную мысль, он прислушался к словам собеседницы.

— У тебя необычный акцент. Никак не могу определить, какой. Сколько ты прожил за рубежом?

— Шестнадцать лет. Акцент получился, что называется, с миру по нитке. Моя мать родом из Америки. Когда родители развелись, я переехал вместе с мамой в Штаты. Затем учился в колледже. А потом, как все, пару лет болтался по Европе с рюкзаком за плечами.

— Почему «как все»?

— Ты не была в Европе? — удивился Энтони.

— Я не болталась с рюкзаком. Европу видела из окна автобуса, перевозившего нас из фотостудии в фотостудию.

— Я знаю массу людей, которые предпочли бы познакомиться со старушкой Европой именно таким способом, — заметил Энтони и смутился.

— О, я не жалуюсь, — быстро произнесла Терри. — Просто свободное передвижение представляется мне более интересным и захватывающим.

— Возможно, но мне трудно представить тебя путешествующей автостопом.

— Почему?

— Это как-то не вяжется с образом холеной красавицы из «Лафонтейн Косметик».

— Внешность бывает очень обманчивой. Думаю, тебе как фотографу это хорошо известно.

— Возможно. — Он пожал плечами. — К тому же в рюкзаке недостаточно места для обширного гардероба и вагона косметики, который сопровождает модель в поездках.

Надменная снисходительность тона разозлила Терри. Она бы с огромным удовольствием надела этому типу на голову ведерко со льдом, не потрудившись даже вытащить из него бутылку шампанского. Девушка подавила приступ ярости — у нее сейчас достаточно проблем, чтобы позволить себе роскошь устроить публичный скандал. Хотя порой так хотелось хоть раз сбросить этот искусственно созданный образ, с которым Терри сжилась за последние семь лет. Когда-нибудь такой день настанет, пока же придется держать себя в узде.

В данный момент она фактически безработная. И если у Энтони Арчера есть какое-то выгодное предложение, как он намекнул по телефону, не следует жечь мосты, даже не добравшись до них. Если же Арчер блефует, тогда уж она выскажет все, что думает о нем и разнесет его искаженное представление о Терезе Лоунс в пух и прах.

— В каком возрасте ты начала работать моделью? — поинтересовался Тони.

— С четырнадцати лет, — коротко ответила Терри, но вспомнив, что не следует вызывать у него враждебность, изобразила одну из своих самых очаровательных дежурных улыбок. — Мама и сестра записали меня в участницы конкурса на фотографирование для обложек журналов.

— И ты выиграла.

— Да.

— И тогда же встретила моего отца?

— Нет. — По выражению лица мужчины Терри поняла, что эта тема интересует его больше всего, и решила удовлетворить любопытство собеседника. — Одним из условий конкурса было согласие подписать годовой контракт для работы в определенном рекламном агентстве. Первые четыре месяца все шло как по маслу, но затем управляющего агентством обвинили в связях со структурами, занимавшимися детской порнографией. — Терри содрогнулась, вспомнив, как девочек, которых она знала в то время, эксплуатировали самым гнусным образом.

— Ты тоже вляпалась в эту историю? — спросил Арчер, тихо ругнувшись.

— Нет. Я была среди тех, кому повезло избежать этой участи. — Терри отпила шампанского и как только поставила бокал на стол, заботливый кавалер снова наполнил его до краев. Она сдержала насмешливую улыбку и продолжила рассказ: — Если бы не Клод, моя карьера закончилась бы так же быстро, как и началась. Твой отец подготовил мой альбом и послал его в известные агентства. Я получила кучу предложений, в том числе и из Европы, но подписала контракт с одним из агентств в Мельбурне.

— Очень немногие посоветовали бы сделать такой выбор, и уж во всяком случае не мой отец, — хмурясь, заметил Тони.

— Когда мне было пятнадцать лет, то основное влияние на меня оказывал мой отец! Клод сказал ему, что он испортит мне карьеру, но отец не хотел, чтобы его малышка-дочь уезжала из дома и, цитирую, «демонстрировала себя перед кучей мужиков по указанию какого-то сумасшедшего валлийца!»

Тони видел, как лицо Терри засветилось от неподдельного удовольствия при воспоминании о тех днях. Если теплота ее улыбки вызывает учащенное биение пульса у такого подготовленного к всевозможным женским ловушкам человека, как он, то что же говорить о неискушенных мужчинах?

— Мнение твоего отца до сих пор оказывает влияние на твою карьеру?

Своим вопросом Арчер выражал сомнение по поводу ее способности принимать решения, и это разозлило Терезу. Но она сама не раз задумывалась над этим. После смерти родителей девушка чувствовала себя растерянной и беспомощной. И когда по прошествии какого-то времени решила, что справилась с неразберихой в делах, неожиданно умер Клод, и Терри оказалась перед еще большим числом проблем.

Она понимала, что сидящий напротив человек, вполне возможно, в состоянии помочь ей, но не собиралась выставлять себя этакой неприспособленной к жизни овечкой.

— Может, тебя удивит это, Энтони, но я уже давно сама принимаю все решения, касающиеся моей жизни и карьеры. И пока все они были правильными.

— По крайней мере, до недавнего времени, — возразил он со знанием дела.

— Не… не понимаю, о чем ты говоришь, — смутилась Терри, но, почувствовав неуверенность в своем голосе, добавила более твердо: — Какие это так называемые «неправильные решения» ты имеешь в виду?

— Ну, например, из-за которого «Лафонтейн Косметик» решило не продлевать контракт с тобой.

Услышанное парализовало Терри, но ее мозг судорожно заработал — откуда Арчер мог узнать об этой истории. Да нет, не может быть! Джефри Кремер, главное лицо в «Лафонтейн» и законченный мерзавец, уверял, что пока не будет обнародовать решение компании. Будучи сыном владельца компании и потому чувствуя себя в безопасности, он «щедро» дал ей еще неделю на изменение решения — и моральных принципов!

Арчер не сводил с девушки глаз, и от волнения она с трудом проглотила подступивший к горлу комок. Судя по всему, Тони знает что-то, но что? А если он просто хочет выудить информацию? Не собираясь посвящать Арчера в свои проблемы, она решила попытаться выяснить это.