Ночь любви

Что могла сказать на это Патрисия?

— Ты действительно этого хочешь, дедушка? — спросила она.

— Мне не следовало переезжать, — тихо ответил он.

Патрик, по-видимому, всегда в глубине души знал, что вернется в родные края. Во всяком случае, он не стал продавать свою мебель, а сдал ее на хранение.

— А что думают по этому поводу мои родители? — спросила Патрисия.

Патрик с грустью посмотрел на внучку.

— Твой отец спокойно отнесся к тому, что я уеду из его дома, а мать приняла это известие близко к сердцу.

Патрисия могла представить реакцию матери, когда старик сообщил ей о своем желании уехать. Теперь она долго не успокоится. Поэтому деду, наверное, хочется как можно скорее унести ноги из Ньюкасла.

— Когда ты уезжаешь? — спросила она.

— Я хотел спросить тебя, можешь ли ты отвезти меня завтра в мое новое жилище?

Патрисия усмехнулась. Старику удалось очень быстро уладить все формальности.

— Хорошо, я постараюсь помочь тебе.

Она подумала о том, что возвращаться ей придется поездом. Патрик, как будто прочитав ее мысли, поспешно сказал:

— Ты можешь оставить машину себе, Я ведь очень редко пользуюсь ею.

Вскоре она вынуждена была уйти из пароходной компании — после того как Майкл Харвард обвинил ее в любовной связи со своим отцом. Кроме того, владелец дома, в котором Патрисия снимала квартиру, предупредил ее, что она должна подыскать себе другое жилье. Наступило время важных решений и больших перемен. Патрисии предстояло начать новую жизнь.

Увидев в газете объявление о том, что торговой компании «Кентавр» в Сиднее требуется опытный секретарь, Патрисия решила попробовать свои силы. Она прошла несколько собеседований в отделе по подбору кадров, прежде чем ее пригласили на встречу с мистером Рейвеном, одним из директоров компании.

Она минут пятнадцать ждала в приемной, и вот наконец секретарша распахнула перед ней дверь кабинета.

— Мистер Рейвен хочет видеть вас.

Патрисию охватило волнение. Собравшись с духом, она встала и, стараясь внешне сохранять спокойствие, последовала в кабинет за Кристиной Стагерт, место которой Патрисия мечтала занять.

— Патрисия Гуднайт, — представила ее Кристина высокому мужчине с иссиня-черными волосами, вставшему из-за стола, когда женщины вошли.

— Спасибо, Кристина.

У хозяина кабинета был приятный, хорошо поставленный голос. На первый взгляд он производил впечатление учтивого, обладающего светскими манерами человека. Но, когда секретарша вышла, Патрисия внимательно пригляделась к стоящему напротив нее мужчине и вдруг подумала о том, что такая твердая линия подбородка бывает только у очень волевых, жестких людей.

Рейвен внимательно наблюдал за Патрисией.

— Присаживайтесь, мисс Гуднайт, — наконец сказал он после небольшой заминки и приветливо улыбнулся, давая понять Патрисии, что она понравилась ему.

Патрисия знала, что хороша собой и что ей очень идет деловой костюм, который она впервые надела сегодня.

— Вы без труда нашли нас? — спросил Рейвен.

Она удивленно взглянула на него. Это что, шутка? Трудно не заметить огромное здание торговой фирмы «Кентавр», возвышавшееся в центре города.

— Да, — сказала Патрисия, — без труда.

Рейвен кивнул, пряча улыбку.

— Расскажите о себе, — попросил он, снова опустившись в офисное кресло за столом, после того как Патрисия села на предложенный ей стул.

— Мой стаж работы составляет...

— ...Три года, — закончил за нее Рейвен. — Я знаю, что вы, по отзывам вашего бывшего шефа, отличный секретарь, у вас приличная скорость печатания на машинке, вы обладаете незаурядными организаторскими способностями, общительны, умеете прекрасно ладить с коллегами и очень трудолюбивы. Если бы я не знал всего этого, то вы сейчас не сидели бы здесь.

Патрисии вдруг расхотелось устраиваться на работу к этому человеку. Ей показалось, что он слишком резок. Впрочем, она не могла позволить себе капризничать — жить на что-то надо.

— Мне двадцать восемь лет, — сказала она, решив дать Рейвену еще один шанс. Интересно, что он хотел услышать о ней, если, по-видимому, был прекрасно осведомлен о ее деловых качествах? Впрочем, он наверняка знал и то, сколько ей лет.

Спокойно, Патрисия, спокойно, сказала она себе, глядя в карие глаза хозяина кабинета. Чего он от меня хочет? Патрисия не знала, что еще могла бы сообщить Рейвену.

— Что еще вы хотели бы узнать обо мне? — спросила она наконец, чувствуя, что пауза затягивается.

Рейвен пристально, без тени усмешки смотрел на нее.

— У вас прекрасный послужной список и блестящая характеристика с прежнего места работы. Очевидно, ваш шеф очень высоко ценил вас.

— Я его тоже.

Томас Харвард, на которого Патрисия до недавнего времени работала, был милейшим человеком. Она не могла обижаться на него даже тогда, когда он перегружал ее. Патрисия никогда не ушла бы из пароходной компании, если бы не одно досадное обстоятельство...

— В таком случае, почему же вы уволились? — спросил Рейвен, не сводя с нее глаз.

Патрисия открыла было рот, чтобы назвать ту же причину, которую называла всем, — отсутствие карьерного роста и относительно низкая зарплата, — но вдруг передумала и решила сказать правду. Все дело было в сыне Томаса — Майкле. Слабохарактерный отец во всем потакал своему великовозрастному чаду, и, когда тот решил потеснить его на посту главы компании, сразу же уступил. Однако Патрисия знала, что никогда не сработается с заносчивым и избалованным Майклом.

— Я никогда не ушла бы из компании, если бы не некоторые изменения, которые должны были произойти в ней.

— И какие же это изменения?

Патрисия вдруг пожалела о том, что разоткровенничалась с Рейвеном, но было уже поздно.

— В компанию пришел сын мистера Харварда. Дела в ней шли не лучшим образом, и Майкл Харвард решил помочь отцу.

— Вы не ладили с Харвардом-сыном?

— По долгу службы я должна ладить со всеми, — довольно резко ответила Патрисия, поскольку подобный вопрос задевал ее профессиональную честь.

— В таком случае, в чем же дело?

Патрисия чувствовала, что провалилась на этом собеседовании. Нет, Рейвен не возьмет ее на работу. Зачем он копается в ее прошлом? Что хочет узнать? И неожиданно для себя, чувствуя, что ей нечего терять, она рассказала ему то, о чем не говорила ни одной живой душе.

— В тот день, когда Майкл впервые вышел на службу и занял кабинет по соседству с кабинетом своего отца, я разругалась с ним. Накануне хозяин дома, в котором я снимаю квартиру, известил меня о том, что продает свою недвижимость и я должна срочно подыскать себе другое жилье. Поэтому я была не в духе.

— И вы часто ругаетесь с людьми, на которых работаете?

— С мистером Томасом Харвардом мы ни разу не сказали друг другу даже резкого слова! — возмущенно воскликнула Патрисия и вдруг подумала о том, что Рейвен именно тот человек, с которым она непременно ссорилась бы каждый день.

Его манера расспрашивать раздражала ее, а пристальный, изучающий взгляд карих глаз выводил из себя. Нет, она ни за что не будет работать у него!

— Майкл Харвард чем-то задел вас за живое? — продолжал допытываться Рейвен. — Не так посмотрел на вас? Не то сказал?

— Это я стерпела бы. Не думайте, что я вспыльчивая особа, которую легко вывести из себя.

Она замолчала, с вызовом глядя на Бенджамина Рейвена, но тот не проронил ни слова, и Патрисия вынуждена была продолжать свой рассказ.

— Майкл вызвал меня в свой кабинет и наговорил гадостей. Из того, что он мне сказал, я поняла, что он ревнует меня к отцу. Ему не нравится наша взаимная симпатия. И, когда я что-то возразила ему, он... он... — Патрисия запнулась, но чувство собственной правоты заставило ее продолжать: — Он обвинил меня в любовной связи со своим отцом. Вот тогда-то я поняла, что один из нас должен покинуть компанию. Мистер Харвард никогда не уволил бы сына, поэтому ушла я.