Draco Silencio (СИ)

Девушка повернула голову и бросила взгляд на небольшую прикроватную тумбочку из темного дерева. На обрамленной витиеватой рамкой колдографии, стоявшей там, было трое друзей: Драко и Гарри — по бокам и Гермиона — в центре. Гарри, широко улыбаясь, обнимал ее за талию и прижимал к себе. Драко же наоборот — едва касался ее плечом, и, взяв за руку, легонько сжал ее пальчики. Так же, как и тогда, легкая дрожь пробежала по ее телу...

Перед ними пронесся Рон. Гарри схватил его за руку и резко потянул, заставляя вернуться в кадр — Уизли начал шутливо отбиваться... Они вчетвером радостно хохотали и толкались, не переставая пялиться в камеру. Гермиона улыбнулась. Гарри тогда был так счастлив... Она хотела, чтобы так было всегда, чтобы боль потерь никогда больше не омрачила изумрудных глаз ее дорогого друга. Но и сама она не менее сильно желала стать счастливой.

Гермиона вновь подумала о Драко, об их странной дружбе, которая лишь по ее вине не переросла в нечто большее. С Гарри она была близка с первого курса школы: сначала они были друзьями, потом влюбленными... И это казалось совершенно естественным. А с Драко, наоборот, они враждовали настолько долго, что девушка не сразу смогла разглядеть его настоящего.

Гермиона шумно втянула воздух и резким движением улеглась на спину, утопая в перине. Мысли в голове проносились со снитчевой скоростью. А что, если рискнуть? Попробовать начать строить свою жизнь по-новому? Что, если еще не поздно?

Девушка замерла, испугавшись того, о чем разрешила себе мечтать. Пресловутые бабочки взбесившимся роем заклокотали в животе, но в тот же миг притихли.

Гермиона вспомнила еще кое о ком. Даже если после всего ей удалось бы сохранить дружбу с Гарри, оставалась еще Джинни. Теперь, когда все как будто устоялось, когда они с Драко вместе... Нет, Джинни однозначно этого не вынесет. Как, впрочем, и Гарри. К тому же, выбрав Драко, Гермиона внесет раскол в их общую дружбу.

Боже, как же это все сложно! На глазах опять возникли слезы.

Как с этим жить? Как улыбаться, целовать других и чувствовать себя счастливой, когда ты хочешь быть лишь с ним... Когда тебе известно, что и он втайне тоже мечтает быть с тобой... Что он желает не Джинни, не Блейз, ни кого-нибудь еще, а только тебя... Но ничего нельзя изменить. Уже слишком поздно. Слишком. Поздно.

* * *

Джинни Уизли лежала в тени светлого зонтика, защищавшего ее от палящих лучей, и смотрела, как ее братья-близнецы играют на пляже во что-то наподобие маггловского бадминтона. Ракетки они заменили парой заклинаний, придуманных ими же, и теперь испытывали действие своего изобретения, активно размахивая волшебными палочками.

Безмятежный синий океан почти бесшумно накатывал волны, вяло прогуливающихся из одного конца пляжа в другой. В белоснежных шезлонгах дремали несколько человек, еще столько же устроились в маленьком баре с крышей из длинных зеленых листьев, заколдованных таким образом, чтобы от них постоянно исходила освежающая прохлада.

Джинни лениво потянулась за пузатым бокалом, наполненным бирюзовой жидкостью и толченым льдом. Блаженно зажмурившись, она потягивала через соломинку коктейль, думая о том, что в отдыхе без присмотра родителей есть куча преимуществ.

Хотя, узнай они обо всем, что она натворила ранее, ее даже за порог родного дома не выпустили бы. И были бы правы.

Во-первых, она случайно возродила Тома Риддла. Все, что она пережила тогда, не поддавалось описанию — настолько страшными и тяжелыми были те события. Затем она спасла жизнь Драко, добыв противоядие из прошлого с помощью Хроноворота. И если бы Симус не уничтожил эту опасную вещицу, Джинни, пожалуй, уже была бы мертва. А еще она влюбилась в Малфоя. Ну, и апофеозом всего этого стал ее побег из дома, пускай заранее запланированный, но все же побег. Она поступила, как настоящая трусиха — провела ночь с парнем, которого любила, а затем сбежала, оставив лишь короткую записку. На самом деле, ей было немного страшно. Ее пугала некая недосказанность в их отношениях. Она боялась дальнейшего их развития, которое вполне могло быть не в ее пользу. Боялась того Неизведанного, которое могло начаться или же наоборот — не начаться, оставшись лишь миражом, исчезающим при попытке приближения.

Джинни чувствовала себя такой маленькой... Ей вдруг захотелось, чтобы ее вообще никто никогда не нашел. Хотелось скрыться в этом райском уголке под сенью широколистных пальм и до конца своей жизни общаться только с разноцветными говорящими попугаями. Ну, еще, может быть, с молодым барменом Мануэлем — он забавный и постоянно засыпает ее комплиментами.

Но с другой стороны, ей очень хотелось снова увидеть Драко. Она так соскучилась по нему — по его чудесным глазам, сильным рукам и жарким поцелуям... Она скучала даже по его язвительным замечаниям, если по ним вообще можно было скучать.

Она поступила нечестно, сбежав от него, не дав ему шанса проявить себя. Наверняка, он рассчитывал, что они вместе проведут это лето. Ведь потом Джинни уедет в школу и пробудет там, как минимум, до Рождества. Иногда ей очень хотелось вернуться домой и объясниться, однако гордость не позволяла ей сделать этого.

Каждый раз в голове возникал вопрос: "А что насчет самого Драко?"

Ведь он говорил, что любит ее, почему тогда он не ищет с нею встречи? А найти ее, между прочим, не составляло особого труда, учитывая то, что она сама дала ему подсказку. В такие моменты Джинни всегда гордо вздергивала подбородок. И, невзирая на всю мощь желания хотя бы одним глазком повидать любимого, девушка продолжала оставаться на побережье. Она будет ждать своего часа. И дождется.

* * *

Гарри так трясло в карете, что он проснулся. Очки съехали набок, и от этого пейзаж, мелькавший за окном, показался ему сплошным зеленым пятном. Он вернул дужки на место, поморгал и перевел взгляд на сидевшего напротив Драко. Тот задумчиво уставился в окно, и, казалось, совсем не обращал внимания на своего друга. Вид у Драко, нужно признать, был несколько странный. Всегда безукоризненно собранный, ухоженный и отутюженный, молодой аристократ сейчас выглядел уставшим и немного помятым.

Его лицо было бледнее обычного, губы — сжаты в тонкую линию, а в глазах цвета плавленого серебра застыли ледяные искры. Прошло довольно много времени с тех пор, как укорачивающее заклинание касалось его светлых прядей. Теперь они спадали ему на лоб и надоедливо лезли в глаза. Не отрывая взгляда от окна, Драко рассеянно провел рукой по волосам и заправил прядь за ухо. Этот ставший такимпривычным жест остался от прежнего Драко — Драко, который, все больше слабел, приближаясь к воротам мира иного. Драко, с которым мысленно все уже попрощались.

Все, кроме Гарри. Он вспомнил, как изо всех сил старался не дать другу навсегда уйти в другой, Неизведанный мир... Юноша содрогнулся и отогнал от себя это болезненное воспоминание. Сейчас Малфой снова был в порядке — полон сил и энергии.

Впрочем, что-то его все-таки беспокоило. Гарри не столько видел это, сколько чувствовал.

— Малфой? — мысленно позвал он.

Драко повернулся и насмешливо уставился на Гарри.

— Чего тебе, Поттер? Очередное возрождение Волдеморта? — он саркастически вскинул бровь.

— Ха-ха, умереть, как смешно, — скривился Гарри.

Помедлив секунду, он прямым взглядом уставился на друга и продолжил:

— Ты выглядишь немного... странно. С тобой все в порядке?

Малфой шумно втянул воздух и картинно пожал плечами.

— Все ли в порядке? А ты сам подумай: в Зеркале Еиналеж я увидел, что я уже и не я вовсе, а затем меня бросила девушка, и не в первый раз, кстати. А еще я еду непонятно куда с сумасшедшим очкариком. Так что да — все в полном порядке. В чудесном злосчастном порядке, — он отвернулся и снова уставился в окно.

Гарри улыбнулся. Эта вспышка искренне позабавила его. Он старался выглядеть как можно более серьезным, но это выходило у него из рук вон плохо.