Лето каждый день

Мы рассмеялись.

— Возможно, он несчастный подкаблучник, и его жене так понравится город, что она настоит на том, чтобы здесь остаться? — лениво спросила я.

Пришло время уходить. Салли неуверенно пожелала:

— Удачи тебе, Лорел. И спасибо тебе огромное.

Как ни в чем не бывало, я с американским оптимизмом ответила:

— Все будет в порядке, мэм! — и отправилась домой.

Когда на следующее утро я поехала в гостиницу, начался настоящий ливень. В другой день мне пришлось бы поехать раньше, но на этот раз я знала: Салли уже покормила животных, а мне сначала нужно было заехать в город, чтобы распорядиться насчет мяса и напомнить торговцу зерном про подстилку для кошек.

Была суббота, из-за дождя все жители отправились за покупками на машинах. Улицы были забиты, у каждого светофора стоял длинный ряд автомобилей, и как только я сумела чуть-чуть разогнаться, прямо из-под колес выскочила кошка.

Я надавила на тормоз и резко остановилась. Однако другим водителям это пришлось не по вкусу, и из проезжавшей мимо большой машины на меня многозначительно посмотрели. На следующем перекрестке дорогу занял фургон доставки, и свет успел смениться с красного на зеленый и обратно, прежде чем он освободил путь. Остановившись у поворота, я услышала рядом голос. Он раздавался из той самой тяжелой машины, которая только что меня обогнала. Теперь я разглядела ее водителя: загорелого мужчину с ярко-голубыми, как у младенца, глазами и копной выгоревших на солнце волос. Было почти оскорбительно видеть такого человека в летний день, когда температура не повышалась выше пятидесяти градусов по Фаренгейту.

Он сухо заметил:

— Очень интересно. Не лучше ли было бы оставить подобные фокусы для спуска на лыжах, а не выделывать их на мокрой дороге в час пик?

Я уставилась на него:

— Фокусы? Вы имеете в виду мою резкую остановку? Но на дорогу выскочила кошка!

Мужчина недоверчиво посмотрел на меня:

— Я не видел никакой кошки.

Свет сменился на желтый, и у нас больше не было времени на разговоры. Однако я успела заметить:

— Кошке повезло, что я остановилась, — после чего резко повернула направо.

Я была совершенно уверена, что узнала эту рыжеватую, мэнской породы кошку, которая прошлое Рождество провела в гостинице Салли. Жаль, не могла вспомнить имя и адрес ее владельца. Конечно, это не столь уж важно. Маловероятно, что я опять столкнусь на дороге с этим бродягой с побережья.

Я сделала покупки и отправилась в гостиницу. Коттедж — кирпичная кладка в «елочку» под яркой черепичной крышей — стоял вдали от дороги за белой оградой и в окружении небольшого газона. В стороне виднелся широкий подъезд к гаражу, в котором сейчас не было машины, и высокие запертые ворота, ведущие во двор с конюшнями, приспособленными Салли для нужд ее постояльцев.

За сеткой находилась широкая площадка, где собаки могли побегать. Кошки же обычно предпочитали свое общество в просторных клетках. Под прямым углом к дому находилась пристройка — двухкомнатный деревянный домик, где Салли хранила запасы, летом вела корреспонденцию, и где при случае можно было разместить дополнительные клетки.

К воротам крепились большие деревянные фигуры собаки и кошки с надписью между ними «Гостиница для домашних животных», именем и номером телефона Салли. Я припарковала мотороллер, взглянула на четырех кошек и немного порезвилась с братцем и сестрой корги [1]. Потом я отперла дом ключом, который оставила мне Салли. Почта лежала на коврике, и я занялась ее разбором. Реклама корма для животных, журнал о к ошках, пара рецептов, письмо, адресованное лично Салли, с напечатанным на конверте адресом и маркой Рингдауна… Письмо я отложила в сторону, но тут же вспомнила оставленное мне указание: «Вскрывать все напечатанное». Я сделала, как было велено, и рухнула на стул. Затем, громко вскрикнув, посмотрела на дату на конверте. Это было формальное уведомление от агентов «освободить дом по указанию нашего клиента, мистера Клайва Марча», с припиской, что, поскольку мистеру Марчу дом необходим немедленно, он готов «оплатить финансовые расходы», если Салли тут же съедет.

Я перечитывала письмо снова и снова, оцепенев от ужаса. Почему, ну почему она не защитила себя от такого удара? Придя в себя, я поняла всю безнадежность попыток отыскать для гостиницы новый дом. Здесь Салли получила лицензию, а переезд может означать крах ее дела. Нет, только чудо спасет гостиницу от закрытия, которое должно состояться через месяц. Чудо? Но разве на это можно надеяться! Только если я даже сделаю все ради Салли и откажусь съезжать, к чему это приведет? Бессмысленное оттягивание того, что все равно состоится. Дом принадлежит этому Марчу, он хочет его обратно. Если в течение месяца я буду отстаивать права Салли, он тем более захочет получить свое. Конец.

Я протянула руку и взяла журнал с записью заказов. Их количество упорно возрастало в июне, июле, а с августа по сентябрь в гостинице должно было поселиться сорок кошек и десять собак. Но теперь придется разочаровывать Салли и всех этих несчастных владельцев. В ужасе отбросив эту мысль, я отправилась на кухню, и тут раздался стук в дверь.

Из крошечной прихожей я увидела за стеклянной дверью очертания мужской фигуры, а когда открыла, моему взгляду предстала широкая спина. Я осторожно кашлянула, мужчина обернулся, и тут я узнала эти соломенно-желтые волосы и уверенную посадку головы. Это был тот самый мой дорожный критик! Так, так…

Я поняла, что он тоже узнал меня даже без плаща и шлема. Но ничего не сказал, пристально разглядывая мои резиновые сапоги, вельветовые брюки и вязаный джемпер под полосатым передником Салли. Потом перевел взгляд на мое лицо: слишком широкий рот, вьющиеся черные волосы, зеленые глаза и брови вразлет, доставшиеся мне от матери-ирландки.

Я подумала, что этот человек исследует меня, как какой-то экспонат, и уже собралась сказать что-нибудь дерзкое, как он произнес:

— Вы ведь миссис Дьюк? — и раздраженно указал куда-то пальцем. — Вон там. Что это такое?

Я проследила за направлением его руки и пояснила:

— Название гостиницы. По-моему, оно говорит само за себя.

— Что верно, то верно, — бросил он и вновь обернулся ко мне. — Но я хочу знать, миссис Дьюк, что оно там делает?

Это было уже слишком, и я ответила:

— Я не миссис Дьюк. Я замещаю ее, пока она в отъезде. Но если вы…

— В отъезде? С каких пор? — рявкнул он.

— Уехала как раз сегодня утром. Повезла лечить мужа в Швейцарию.

— Но ведь она получила мое письмо до отъезда? Конечно, извините, вы меня не знаете. Мое имя Марч. Клайв Марч. Я хозяин этого дома и сдаю его в аренду через компанию «Смидон и Гай». Но коли вы ее подруга, то, может, слышали?

Клайв Марч! Как же наше представление о нем расходилось с действительностью! Или судьба сыграла со мной еще более злую шутку, чем случай с кошкой на дороге сегодня утром? Слабым голосом я проговорила:

— Да, слышала, пожалуйста, проходите.

— Спасибо. — Он был таким высоким и широкоплечим, что занял всю прихожую, и мне пришлось отступить в гостиную.

Клайв дождался, пока я сяду. После чего мы враждебно уставились друг на друга.

Первой не выдержала я:

— Меня зовут Лорел Норт. Я живу не здесь, а в деревне Родиам. Я управляю, то есть должна была управлять, гостиницей в отсутствие миссис Дьюк. Поскольку она велела мне вести ее деловую переписку, то я прочитала письмо ваших агентов, которое пришло только сегодня утром, после ее отъезда.

— Значит, вы все поняли? Вы можете связать меня с миссис Дьюк?

Я решилась:

— Могу, но предпочла бы пока этого не делать.

— Предпочли бы не делать? И почему же, можно спросить?

Я почувствовала, что в его голосе нарастает раздражение.

— Потому что… Скажите мне, мистер Марч, почему вас так вывела из себя вывеска на воротах? Вы ведь прекрасно знаете, что здесь гостиница для домашних животных. Салли не могла ее открыть без вашего разрешения, и я знаю, что вы ей его дали.